Таинственный портрет - Вашингтон Ирвинг

своей палки и вопрошать, не требуют ли его интересы или честь вмешаться в потасовку. Воистину, свои честь и принципы он раздвинул до масштабов всей страны, так что ни одно событие не может произойти, чтобы не поколебать его тонко сплетенную сеть прав и репутации. Засев в своем маленьком наделе, пустив во все стороны эти нити, он похож на раздражительного, пузатого старого паука, опутавшего своей паутиной всю горницу так, что ни муха не прожужжит, ни ветерок не подует без того, чтобы не всполошить его и не заставить возмущенно выскочить из своей норы.

Будучи в душе добросердечным и веселым стариком, Джон страшно любит находиться в центре споров. Одной из его особенностей, однако, является то, что он обожает только начало драки. Он неизменно бросается в бой со всей прытью, но выходит из него, брюзжа, даже если одержал победу. И хотя никто другой не борется с большим упорством, чтобы склонить спор в свою сторону, когда схватка заканчивается и наступает примирение, процесс рукопожатий поглощает его настолько, что Джон позволяет противнику прикарманить все, за что только что боролся. Из него трудно выбить даже фартинг, но достаточно привести его в хорошее настроение, и вы сможете выманить у него из кармана все деньги. Он похож на мощный корабль, без ущерба выдерживающий самые жестокие бури, но опрокидывающийся в наступивший штиль.

За границей Джон любит корчить из себя вельможу, светить своей мошной, отважно швырять деньги на боксерские поединки, скачки, петушиные бои, разгуливая с высоко поднятой головой среди «серьезных любителей», однако сразу же после приступа мотовства его охватывают жестокие позывы к экономии, и он не решается потратиться даже на пустяк, отчаянно рассуждает о банкротстве и в таком состоянии не соглашается оплатить без ожесточенного препирательства самый мизерный счет из лавки. Джон Булль – самый скрупулезный и неудовлетворенный плательщик в мире, каждую монету он достает из кармана бриджей с бесконечной неохотой, не прибавляет сверху ни фартинга и расстается с каждой гинеей, недовольно ворча.

При всех разговорах об экономии Джон, однако, щедрый глава семьи и любит принимать гостей. Его бережливость прихотлива, ее главная цель состоит в том, чтобы накопить достаточно средств для расточительности. Он готов отказать себе в стейке и пинте портвейна, чтобы в один прекрасный день зажарить целого быка, выкатить целую бочку эля и заодно угостить всех соседей.

Ведение домашнего хозяйства обходится ему чрезвычайно дорого – не столько из-за склонности к декорациям, сколько из-за обильного потребления хорошей говядины и кровяной колбасы, огромного количества прихлебателей, кого он кормит и одевает, и странной предрасположенности слишком высоко ценить мелкие услуги. Он невзыскательный хозяин, и если только прислуга потакает его странностям, время от времени льстит его самолюбию и не слишком нагло и в открытую ворует, то ей удается в совершенстве вертеть им. Все живущие под его началом, похоже, процветают и обрастают жирком. Домашнюю прислугу хорошо оплачивают, балуют и не слишком загружают работой. Лошади – гладкие и ленивые – медленно гарцуют перед солидным экипажем. Живущие в доме собаки дрыхнут у порога и не удостоят лаем даже взломщика.

Семейный особняк имеет вид старого поместья, напоминающего замок, – седой и почтенный, несмотря на попорченный непогодой фасад. Он не строился по каким-то там чертежам, а просто присоединял к себе отдельные части, возведенные в разные времена и в разном вкусе. Центральная постройка имеет явные черты англосаксонской архитектуры, ее солидность обеспечивает материал – увесистый камень и старый английский дуб. Как и все рудименты этого стиля, дом полон тайных переходов, мудреных лабиринтов и пыльных закутков и, хотя нынче почти все они освещены, там остается еще немало мест, где приходится передвигаться на ощупь в темноте. Главное здание время от времени надстраивалось и претерпевало серьезные изменения. Во время войн и мятежей возводились башенки и зубчатые стены, в мирное время – флигели. Надворные постройки, домики для привратников и конторские помещения появлялись согласно прихоти и понятиям об удобстве разных поколений владельцев, пока жилище не приобрело невообразимую вместительность и протяженность. Целый флигель занимает семейная молельня – почтенного вида громадина, в прошлом, видимо, чрезвычайно роскошная, но даже после всех перестроек и упрощений разных времен, сохраняющая атмосферу торжественного религиозного благочестия. Внутренние стены украшены статуями предков Джона, молельня снабжена уютными мягкими подушками и туго набитыми креслами, позволяющими тем членам семьи, кто еще посещает церковную службу, спокойно дремать при отправлении своих моральных обязательств.

Содержание этой молельни стоит Джону больших денег. Однако он тверд в своей вере и щепетилен в своем усердии, ведь по соседству много часовен понастроили всякие отщепенцы, а кое-кто из соседей, с кем у него случались ссоры, и вовсе завзятые паписты.

Чтобы использовать молельню по назначению, он за большие деньги содержит благочестивого дородного семейного священника. Священник этот – очень начитанная и чинная особа, породистый христианин. Он всегда разделяет мнение пожилого джентльмена, смотрит сквозь пальцы на его мелкие грешки, журит детей, если те упрямятся, и очень полезен, когда надо заставить жильцов читать Библию, молиться и, главное, вовремя и безропотно оплачивать свое проживание.

Семейные покои выдержаны в крайне старомодном вкусе, тяжеловесном и неудобном, но хранящем торжественное величие былых времен. Их украшают богатые, хотя и выцветшие шпалеры, неповоротливая мебель и масса великолепного тяжелого старинного столового серебра. Громадные камины, просторные кухни, богатые винные погреба и пышные банкетные залы, все это говорит о разгульном гостеприимстве былых времен, в сравнении с которым нынешние домашние торжества выглядят не более, чем бледной тенью. Кроме того, целые анфилады комнат, похоже, заброшены и обветшали, башни и башенки покосились от старости, и когда на дворе дует сильный ветер, грозят обвалиться на головы домочадцев.

Джону не раз советовали коренным образом перестроить старое здание, снести несколько бесполезных пристроек, а другие укрепить, используя полученный от сноса материал, но пожилой джентльмен всегда воспринимал идею в штыки. Он уверяет, что старый дом – прекрасное жилище, надежен и защищает от непогоды, не шелохнется даже во время грозы, что он простоял несколько веков и уж точно не рухнет теперь. А что касается неудобств, то его семья к ним привыкла и будет чувствовать себя без них неприкаянно. Что громоздкие размеры и беспорядочная планировка возникли в течение столетий по мере разрастания усадьбы и приумножались умом каждого поколения. Что такой древний род, как его, нуждается в большом доме; новые семейства выскочек пусть живут в современных коттеджах и ютятся в коробульках, но старинная английская семья должна обитать в старинном английском особняке. Если указать на какую-либо