Красивая - Скотт Вестерфельд

Тэлли снова прижала ладонь к стеклу, чтобы зарядиться холодом. Интерфейсный браслет сверкал на солнце, как замерзшие деревья за окном. Наверное, уже в миллионный раз она поискала взглядом на металлической поверхности браслета хоть тоненький шов, место спайки. Но казалось, что браслет выковали из стали целиком, идеально рассчитав размер под запястье Тэлли. Она осторожно подвигала браслет на руке, проверяя, не снимается ли он. Она с каждым днем становилась все стройнее.

— Кофе, пожалуйста, — сказала она ласково браслету.

По комнате потек кофейный аромат. Зейн заворочался в кровати. Когда рука Тэлли достаточно охладилась, она прижала ее к обнаженной груди Зейна. Он поморщился, но отбиваться не стал — только скомкал простыню и судорожно втянул воздух сквозь зубы.

Зейн открыл глаза. Его золотые радужки светились, как холодное зимнее солнце.

— А вот это меня здорово встряхнуло.

— Ты же говорил, что встряски — это мерзость!

Зейн улыбнулся и вяло пожал плечами.

Тэлли улыбнулась в ответ. Зейн был необыкновенно красив, когда просыпался. Дрема туманила его взгляд, прогоняя лихорадочную напряженность, резкие черты лица смягчались, и в нем появлялось что-то беспомощное, что-то от мальчишки, который потерялся и хочет есть. Тэлли никогда не говорила ему ничего такого, иначе Зейн, пожалуй, сделал бы себе дополнительную пластику лица, чтобы избавиться от этого.

Тэлли пошла к кофеварке, перешагивая через кучки не отданной в переработку одежды и грязные тарелки. Весь пол, до последнего сантиметра, был завален вчерашними тряпками и посудой. У Зейна вечно царил беспорядок. Дверцы гардеробной не закрывались из-за избытка одежды. В таком ералаше проще простого что-нибудь спрятать.

Прихлебывая кофе маленькими глотками, Тэлли подошла к окну доставки и заказала обычную экипировку для катания на коньках: плотные синтетические куртки с подкладкой из искусственного кроличьего меха, штаны с наколенниками (чтобы не больно было падать), черные шарфы и — самое главное — толстые перчатки до локтя. Пока в комнату вываливалась заказанная одежда, Тэлли отнесла Зейну чашку кофе, и он наконец начал приходить в себя.

Завтракать они не стали. Они уже целый месяц ни разу не завтракали. Ввалившись в кабину лифта, они поехали вниз, к выходу из особняка Пульхера.[7] По пути они болтали, как самые обычные красавчик и красотка.

— Ты видел, как все замерзло, Зейн-ла? Все просто заледенело!

— Зима — это так круто!

— Жуть как круто. А лето — оно слишком… Даже не знаю. Слишком жаркое, что ли.

— Совершенно с тобой согласен.

Они одарили очаровательными улыбками майндер двери и, выйдя на мороз, немного постояли на крыльце перед особняком. Тэлли отдала Зейну свою кружку с кофе и заправила длинные перчатки под манжеты куртки. В результате интерфейсный браслет оказался спрятанным под двумя слоями плотной ткани. Затем Тэлли туго обмотала руку шарфом. После этого она взяла обе кружки у Зейна и стояла, глядя на подрагивающую и дымящуюся черную поверхность горячего напитка, пока Зейн точно так же изолировал свой браслет.

Когда он закончил, Тэлли негромко проговорила:

— Я думала, мы сегодня будем себя вести нормально.

— А я и веду себя нормально.

— Перестань. «Просветленность — это мерзость»?

— Думаешь, я перестарался?

Тэлли покачала головой, негромко рассмеялась, взяла Зейна за руку и повела в сторону аэрокатка.

Прошел месяц с того дня, как они приняли лекарство, и пока все шло нормально. Правда, в первые несколько часов им пришлось несладко. Чрезвычайники с пристрастием обыскали их, в бешеном темпе обшарили будку, складывая в маленькие пластиковые пакеты все, что удавалось найти. Их скрипучие «чрезвычайные» голоса тараторили миллионы вопросов: агентам не терпелось узнать, зачем парочке красотулек понадобилось забираться на мачту-ретранслятор. Тэлли попробовала было отговориться тем, что им просто захотелось побыть совсем-совсем наедине, но такое объяснение чрезвычайников не устроило.

Наконец явились надзиратели и принесли оставленные в траве интерфейсные кольца, ранозаживляющий спрей для рук Тэлли и булочки. Тэлли набросилась на завтрак, как голодная собака, и вскоре обостренность восприятия покинула ее. Очаровательно улыбаясь, она попросила, чтобы ее доставили к хирургу и убрали рану на лбу. Чрезвычайники промурыжили их еще добрый час и только потом дали надзирателям отвезти Тэлли в больницу. Зейну разрешили ее сопровождать.

Собственно, на том все и кончилось, если не считать интерфейсных браслетов. На руку Тэлли браслет надели врачи во время операции, а Зейн проснулся с браслетом на руке на следующее утро. Действовали браслеты так же, как интерфейсные кольца, но при этом с их помощью можно было откуда угодно посылать голосовые сообщения, как с мобильного телефона. А это означало, что браслеты слышат каждое твое слово даже за пределами особняков. И, в отличие от колец, они не снимались. Это были кандалы с невидимой цепью. Тэлли и Зейн перепробовали все возможные инструменты, но им так и не удалось избавиться от браслетов.

А потом случилось неожиданное: браслеты стали писком моды. Другие «кримы» пришли в восторг и тут же пожелали раздобыть себе такие же. Сколько Зейн их ни отговаривал, они не унимались, поэтому Зейн заказал в окне несколько десятков фальшивых браслетов и раздал их жаждущим. За следующие недели разнесся слух о том, что браслеты — это такой новый отличительный знак для тех, кто совершил восхождение на мачту-ретранслятор, установленную на крыше особняка Валентино. Оказалось, сотни красоту лек своими глазами видели, как Тэлли и Зейн покоряли эту вершину. Те, кто заметил их первыми, обзвонили приятелей, и вскоре уже чуть ли не весь Нью-Красотаун торчал у окон, наблюдая за верхолазами. Через несколько недель только самые равнодушные к моде красавцы и красотки разгуливали без браслетов, все остальные обзавелись хотя бы простенькими украшеньицами на запястье. А на крыше особняка Валентино пришлось установить майндеры, чтобы отгонять красотулек от мачты.

Тэлли и Зейна стали узнавать на любых сборищах. Число желающих пополнить ряды «кримов» росло с каждым днем. Казалось, все хотят стать такими, как эти двое, — просветленными.

Тэлли волновалась из-за того, что они задумали, но по пути до аэрокатка они с Зейном почти не разговаривали. Хотя браслеты были надежно спрятаны под толстой зимней одеждой и не могли ничего подслушать, молчание вошло у них в привычку, с которой они почти нигде не расставались. Тэлли научилась общаться другими способами: подмигивать и делать большие глаза, произносить слова беззвучно. Жизнь внутри безмолвного заговора наполняла каждый жест особой значимостью, заряжала каждое прикосновение тайным смыслом.