От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина

По свидетельствам современников, влияние Жорж Санд на русское общество 1830–1840‐х годов было огромным. Франция с 1789 по 1848 год пережила три революции, и из крепостной России на нее глядели как на школу гражданской зрелости, а на романы Жорж Санд – как на популярное изложение новых идей и интеллектуальных течений.

Трудно сказать, сколько романов Ж. Санд было переведено и опубликовано в 1830–1850‐е годы. Они переводились и печатались многими толстыми журналами, но несомненно одно: и в оригинале, и в переводах романы были очень популярны. Период между 1830‐ми и 1850‐ми годами называли 20-летием «жоржзандизма».

Для официальной идеологии взгляды Жорж Санд были абсолютно неприемлемы. Консервативная критика увидела в ее романах, в которых протест против семейной тирании сочетался с идеями утопического социализма, угрозу женской нравственности, идущую из революционной Европы. Такие издания, как «Сын Отечества» Греча, «Северная пчела» Булгарина и «Библиотека для чтения» Сенковского194, характеризовали ее романы в терминах «неженской смелости», «бесстыдства», «цинизма» и «безнравственности» и «относились с глумлением к только что тогда провозглашенной во Франции сен-симонистами идее женской эмансипации»195. Ф. В. Булгарин «с яростью нападал на Жорж-Занд, обзывая ее „чудовищем“ и „нравственным уродом“»196.

В полемике с ней определились взгляды многих представителей российского духовного олимпа.

Социолог, критик, философ и лидер славянофилов А. С. Хомяков был принципиальным противником Жорж Санд. Он находил ее идеи «одинаково безрассудными и одинаково отвратительными»197. Разделенность и неравность полов он рассматривал как Божий промысел, а женская эмансипация была для него не чем иным, как правом женщины на разврат наравне с мужчиной, дорогой к «войне полов», к полной женской зависимости и к деградации общества. Место женщины, по его мнению, было только в семье, которая являлась единственной оградой женщины от «буйной энергии мужского превосходства», и с исчезновением этой ограды эмансипированная женщина должна была превратиться в рабу мужчины198. При этом «старый бретер диалектики» не сомневался, что «протест целой школы, проповедующей эмансипацию, не пройдет без следа и что обществу предстоит впереди неизбежный выбор: или расширение пределов дозволенного разврата на женщину, или подчинение мужчины строгости нравственного закона»199.

Его высокая оценка «сердца женщины», облагораживающей «ум мужчины» (образец все того же умаления женского), вполне соответствовала концепции женщины и идеальным образцам женственности, которые подтачивала Жорж Санд и которые хорошо отражены в известных строчках М. А. Дмитриева-Мамонова:

Пленяйте, красоты, любовью нас своею!

Вы наши суть звезды, блистайте так собой

И зверский нрав людей мягчите красотой.

Красавица моя красавица есть станом;

Красавица лицом,

Красавица умом;

А более всего, красавица и нравом200.

Н. В. Гоголь оценил Жорж Санд как писательницу, которая «в немного лет произвела сильное изменение в нравах, чем все писатели, заботящиеся о развращении людей»201.

Демократическая критика поначалу приняла Жорж Санд очень сдержанно, но быстро продвинулась в сторону поддержки ее идей, а затем и восторженной оценки ее творчества, видя в ней выдающуюся писательницу, сумевшую раскрыть миру истинное, зависимое и трагическое положение женщины. Тот факт, что Жорж Санд совместно с П. Леру издавала журнал Revue indépendante, серьезно поднимал ее авторитет и придавал «идеологичность» и значимость ее идеям о женщинах в среде русской интеллигенции. Журнал рассматривал и развивал идеи равенства, общинного самоуправления, коллективной собственности, обязательности труда и был источником сведений для русских интеллектуалов о западной социальной мысли.

Д. И. Писарев назвал Жорж Санд «полезным работником нашего века»202. К. Д. Кавелин называл ее книги «нашим Евангелием»203.

Изменил свое первоначально отрицательное отношение к Жорж Санд «гладиатор русской критики» Белинский. Как сложившийся к тому времени «европеец», он ратовал за европейский путь развития страны, и идеи Ж. Санд были полностью восприняты им. Она предстала ему «гениальной женщиной», «первой поэтической славой мира», «Иоанной Д’Арк» и «энергическим адвокатом прав женщин», взгляды которой он называл «откровением», а ее творчество осмыслялось им как призыв к освобождению человека, как отказ от лжи в человеческих отношениях204.

П. Н. Ткачев и Л. Н. Толстой отзывались о ней дурно205.

Герцен услышал в романах Жорж Санд «голос женщины». «Разве голос G. Sand не заявил мнение женщины?» – вопрошал он206.

Хотя, по мнению исследователей, русских интеллектуалов в романах Ж. Санд куда больше привлекали социальные идеи, нежели проблемы женщин207.

Отношение к Ж. Санд было мерилом прогрессивности. По свидетельству современников, в 1830–1850‐е годы не только литераторы, но и рядовые читатели должны были определить свое отношение к ней. «Пора нам бросить эту Жорж Санд, которая всем надоела со своей бабьей эмансипацией», – писал переводчик И. И. Введенский А. П. Милюкову в 1843 году208. Но и в 1847 году «Санкт-Петербургские ведомости» еще писали: «Если вы не стоите на коленях перед Жорж