Энигмастер Мария Тимофеева - Евгений Филенко

Чтобы сделать ему приятное, Маша посмотрела.

В бурых разводах атмосферных потоков громадного Юпитера ей померещился все тот же рисунок. Скобка и двоеточие. Она даже головой помотала.

– Укачивает? – посочувствовал Ахилл.

– Немножко, – сказала Маша. – Но я с этим борюсь.

Фива как космический объект ничего серьезного собой не представляла. Каменный булыжник неправильной формы, десяти с небольшим миль в диаметре. Весь в оспинах от метеоритных дождей. Всегда обращенный к Юпитеру одной стороной. Пока Гектор маневрировал между Фивой и орбитальной станцией, Маша думала, что становится унылой и нелюбопытной: за пять дней пребывания в этом удивительном месте Солнечной системы ей и в голову не пришла мысль прогуляться по поверхности настоящего юпитерианского спутника. Это открытие лишь усугубило ее скорбное настроение.

– Придешь в кают-компанию? – спросил Гектор. – Сыграем во что-нибудь.

– Она снова всех обыграет, – сердито ввернул Ахилл. – Она всегда выигрывает, потому что мухлюет.

– В шнарн-шибет невозможно мухлевать! – вскричал Гектор. – Скажи, Мария, ведь так?!

– Возможно, – с тягостным вздохом промолвила Маша и ушла в свою каюту, оставив свиту ломать мозги над смыслом ее ответа.

Нельзя было полагать, что Машу как-то уж слишком раздражало непонимание происходящего. Все же, она была энигмастер. Ее работа в том и состояла, чтобы иметь дело с вещами, на первый взгляд, да и на второй тоже, необъяснимыми в актуальной научной парадигме. И, однако же, в меру сил, знаний и воображения находить им рациональное объяснение. Или, что в Машиной практике случалось довольно редко, – не находить.

Но, как предупреждали опытные энигмастеры, укрепление профессиональной репутации неизбежно приводит к тому, что все чаще ей будут выпадать инциденты, которые никак не удастся объяснить.

Похоже, это был как раз один из них.

Координатор «Команды Ы» Гена Пермяков, по прозвищу Пармезан, глядел на нее с обычным своим выражением настороженной серьезности (однажды, в минуту откровенности, он раскрыл его тайный смысл: «Никогда не угадаешь, чего от вас всех ожидать. В особенности от тебя. Приходится быть начеку!»). В то время как Машин взор блуждал в пространстве, ни на чем специально не фокусируясь. Их разделяли сотни миллионов километров. Обычное для Тезауруса дело. По Машиным сведениям, в этот же самый момент та же Стася Чехова находилась в Вальпараисо, где участвовала в восстановлении архивов местной портовой компании – занятие для энигмастера, на первый взгляд, не самое подходящее, между тем как с означенными архивами была связана какая-то древняя и чрезвычайно мрачная тайна. Элю Бортник ветры странствий унесли за тридевять парсеков, на дивную планетку с нехитрым имечком Рада, где понадобилось присутствие специалиста по органическому анализу самой высокой, какая отыщется, квалификации – какая-то нехорошая пыльца с галлюциногенными свойствами. Чем занимался Леденец, от Пармезана добиться не удалось, на расспросы он отвечал коротко: «Работает. Руками». Сам же Пармезан принужден был дневать-ночевать в своем офисе при штаб-квартире Тезауруса, потому что координацию взаимодействия «Команды Ы» никто не отменял, а разорваться на части и посодействовать личным участием Гена Пермяков, при всех его неоспоримых достоинствах, все же не мог.

– Там что-то есть, – сказала Маша, с большим интересом разглядывая причудливо сложившиеся на потолке тени от светильника.

– Там, куда ты смотришь? – предупредительно спросил Пармезан.

– Нет. На звездолете.

– Что-то или кто-то?

– Там не может быть «кого-то», – терпеливо напомнила Маша. – Ты же знаешь, «Луч» просканирован вдоль и поперек.

– Но ты все же что-то нашла.

– Я ощутила присутствие чего-то неощутимого… – Маша поморщилась от неудовольствия. – Ты ведь простишь мне эту неловкую тавтологию?

– Более того: я потребую уточнений.

– Внезапный холод. Короткое беспамятство. Наверное, доли секунды. И я застаю себя в позе, в какой был обнаружен первый навигатор Кивилев.

– Очень похоже на привидения, – серьезно заметил Пармезан.

Маша скорчила недовольную мину:

– Ты же знаешь, я не верю в привидения.

– Это не столь важно, – пожал плечами Гена. И прибавил туманно: – Куда важнее, чтобы привидения поверили в тебя.

– Мне нужно собраться, – сказала Маша. – Отвести себя на ужин. Который, по здешней традиции, совмещен с организационным совещанием. Мне станут задавать вопросы…

– На которые ты не обязана отвечать, – строго напомнил Пармезан. – Ты энигмастер, от тебя не требуется обоснование собственным действиям. От тебя ждут лишь результата.

– Которого нет, – вздохнула Маша.

– Но ведь ты уже на правильном пути, – сказал Пармезан удивленно.

– Да? Не уверена. – Маша развернула перед собой графический экран и воспроизвела рисунок, обнаруженный на главном посту. – Ты случайно не знаешь, что это может обозначать?

– Я не силен в пиктографике, – ответствовал Пармезан. – Но я знаю того, кто силен. И будет счастлив хотя бы на время отвлечься от пыльных гроссбухов, исцарапанных дисков и расплющенных токенов.

«Чтобы привидения поверили в тебя, – мысленно повторила Маша, отправляясь на ужин, как на персональную голгофу. – Что он имел в виду?»

3.

Она немного опоздала к началу совещания, но никто не бросал на нее осуждающих взглядов. Наоборот, инженер Высоцкий вскочил и галантно подвинул ей кресло, а профессор Хижняк налил компот в высокий стакан и осведомился, не желает ли барышня чего-нибудь посущественнее фруктового салата с вафельными крылышками. Маша желала одного: чтобы на нее обращали как можно меньше внимания. Увы, это было невозможно. В кресле напротив сидел старший инспектор Бернард Лято, молодой человек тридцати с лишним лет от роду, красивый блондин с серебряными висячими усами, и употреблял Машу влюбленными глазами. «Интересно, – подумала Маша безрадостно, – куда на сей раз он спрятал букетик и что это будут за цветы? Надеюсь, не герань в горшочке». Она уже находила цветы в изголовье, в стенном шкафчике и в холодильнике. В последнем случае это была изящная икебана из арктического мха и каких-то колосков. Однажды ворох подснежников свалился ей на голову, когда она открыла дверь и переступила порог. Откуда на орбите Юпитера появлялись эти милые презенты, можно было только строить предположения. Старший инспектор Лято не производил впечатление человека с большой фантазией… Маше не очень нравилось, когда некто посторонний хозяйничал у нее в каюте. Но замки на станции представляли собой дань условности и без затей отпирались единым мастер-ключом. А еще вполне можно было договориться с киберуборщиками, которые раз в два юпитерианских дня пытались придать Машиному жилью хотя бы видимость уюта. Застукать старшего инспектора на месте злодеяния до сих пор не удавалось, а прижать в темном углу и подвергнуть изощренному допросу Маша была не готова. Недостаточно убедительна была доказательная база.