Из ниоткуда в никуда - Виктор Ермолин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Феликс Константинович достает телефон и включает на нем вышеупомянутую мелодию. Труппа неподвижно слушает.
Флейман: Кто что думает?
Лирический герой: Народ безмолвствует.
Заречная: Спасибо, Феликс. Звучит неплохо. Но я подумаю над этим.
Флейман (расцветая в улыбке): Рад был помочь.
Заречная: Я пока слушала, поняла, кто идеально сыграет роль Гарри Галлера.
Незнакомец: Кто?
Незнакомка: Кто?
Заречная: Данил Ветров.
Незнакомка: Согласна, идеально подходит.
Незнакомец: Ну, да. Я тоже о нем подумал.
Заречная: Маша, напишешь сценарий?
Маша #1: Какая?
Маша #2: Какая?
Заречная: Первая.
Маша #2: Хорошо.
Маша #1: Хорошо.
Заречная: Костюмами займется Кристина. За музыку будет отвечать Рома.
Флейман: А я могу быть чем-нибудь полезен?
Пауза.
Заречная: Думаю, ты мог бы помочь Маше со сценарием.
Флейман (без особого энтузиазма): Ладно.
Заречная: Тогда собрание можно считать закрытым. Кто спешит домой – собирайтесь, я вас провожу до станции. Ну, а кто рассчитывает ночевать в «Доме Актера» – чувствуйте себя как дома.
Труппа встала и разбрелась по разным углам. Феликс Константинович остался сидеть на прежнем месте.
Заречная (обращаясь к Флейману): Решил остаться?
Флейман: Пожалуй. Как-то жалко возвращаться домой так скоро. Ожидание, кажется, длилось дольше.
Заречная: Дело твое. Но если все же решишься уйти, знай – придется топать по рельсам пешком. Еще час-полтора и электрички здесь перестанут ходить.
Флейман: Учту.
Заречная: Ладно, скоро вернусь.
Лилия Романовна уходит.
Труппа продолжает шуметь между собой. Феликс Константинович сидит в одиночестве по центру стола.
Лирический герой: Ласковое безразличие мира.
Появляется Незнакомка.
Незнакомка: Ты достойно себя держал. Лиля несомненно заинтересовалась тобой.
Незнакомка садится на стул справа от Феликса Константиновича.
Флейман (вздрагивает): Ой, ты меня напугала.
Незнакомка: Прошу прощения.
Флейман (рассматривая собеседницу): Мы с тобой случайно не пересекались у малинника?
Незнакомка: Случайно пересекались.
Флейман: На улице было темно – я тебя не разглядел.
Незнакомка: Еще бы – ты был так увлечен малиной!
Флейман: Не видел тебя на собрании. Ты отсутствовала?
Незнакомка: Я была на нем от начала до конца.
Флейман: Странно, я тебя не заметил.
Пауза.
Флейман (прищуриваясь): А ты случайно не играла девушку с кувшином в постановке «Резо»?
Незнакомка: Случайно играла.
Флейман (произнося мысли в слух): Невероятно!
Воскресенская: Что именно?
Флейман: Я так давно мечтал с тобой… поговорить. Ну, как с актрисой, исполняющей такую роль.
Воскресенская: «Такую роль»? Я бы не сказала, что делала тогда что-то особенное, кроме хождения между рядами с кувшином.
Флейман: Для тебя она простая, а на меня произвела настоящее впечатление.
Воскресенская: Слабо верится, но все равно приятно.
Флейман: А меня ты не помнишь? Я сидел на самом крайнем месте слева.
Воскресенская: Так это ты тот безумный, который весь спектакль пялился на меня?
Флейман: Не пялился, а наслаждался великолепной игрой.
Воскресенская (смеясь): Допустим.
Пауза.
Воскресенская: Не желаешь прогуляться?
Флейман (противореча своим истинным желаниям): Разве Лиля не будет против подобного? Я сам был свидетелем того, как она гонялась за кем-то из ваших.
Воскресенская: А ты здесь видишь Лилю?
Флейман (осматриваясь по сторонам): Нет.
Воскресенская: Тогда в чем вопрос? Предлагаю сбежать, пока не поздно.
Флейман: Какой план?
Воскресенская: Я выхожу на улицу первая, якобы подышать свежим воздухом. А ты выжидаешь минуты две-три и уходишь словно домой.
Флейман: Мое исчезновение здесь в любом случае не заметят.
Воскресенская: Тогда буду ждать тебя на улице.
Воскресенская уходит.
Действие третье
Малинник вблизи имения Л. Р. Заречной. Феликс Константинович в одиночестве стоит у калитки и оглядывается по сторонам.
Флейман: Где же ты?
Воскресенская выглядывает из кустов.
Воскресенская: Тише!
Флейман: Я уж начал думать, что ты сбежала. Где ты была?
Воскресенская: А что, не видно? В малиннике сидела.
Флейман: Там же нет ягод.
Воскресенская (безэмоционально): Остроумно.
Флейман: Ты хорошо знаешь местность?
Воскресенская: Для начала уйди со света.
Феликс Константинович заходит в кусты.
Флейман: Что теперь?
Воскресенская: Насчет три бежим.
Флейман: Куда?
Воскресенская: Раз.
Флейман: В какую сторону хотя бы?
Воскресенская: Два.
Шорох.
Воскресенская: Три.
Воскресенская выбегает из кустов. Феликс Константинович резко выпрыгивает и следует за ней.
Появляется ларек.
Лирический герой: Беззвучный свет оглушает меня.
Флейман (сдерживая смех смешанный с одышкой): Самая нелепая авантюра, в которой я участвовал.
Воскресенская (смеясь в голос): Ей-богу, как дети.
Флейман: Куда пойдем теперь?
Воскресенская: А как насчет того, чтобы нарушить одно Лилино табу?
Флейман: Какое табу?
Воскресенская: Давай напьемся?
Флейман: Так сразу?
Воскресенская: А что тянуть?
Феликс Константинович достает из заднего кармана джинс кошелек, пересчитывает взглядом купюры.
Флейман: Что будешь?
Воскресенская: Думаешь выбор здесь имеет значение?
Феликс Константинович подходит к ларьку и стучит в маленькое окно. Свет внутри настолько яркий, что невозможно разглядеть, что происходит внутри.
Отворяется окно и появляется Незнакомка.
Флейман: У вас есть алкогольные коктейли?
Незнакомка (скучающим голосом): «Аморе» устраивает?
Флейман: Найдется два?
Незнакомка: Паспорт будет? Восемнадцать есть?
Флейман: А по мне не дашь?
Незнакомка лениво протягивает две банки в обмен на купюры.
Лирический герой: Тридцать три пятьдесят – «любовь» еще никогда не стоила так дешево!
Закрывается окно и исчезает Незнакомка.
Флейман (протягивая банку Воскресенской): Куда теперь?
Воскресенская: Здесь неподалеку есть речка.
Флейман (пожимая плечами): Веди.
Ларек исчезает.
Появляется темный ряд деревянных одноэтажных домов.
Воскресенская: Ты сказал, что мечтал со мной поговорить. О чем же?
Флейман: О тебе.
Воскресенская: А если серьезно?
Флейман: Серьезно. Когда наблюдаешь за игрой понравившейся актрисы, сидя в зрительном зале, вполне естественно начинаешь представлять, какой она является в своей обычной жизни.
Воскресенская: Любопытно, какой ты меня представлял?
Флейман: Студенткой какой-нибудь художки. Эксцентричной, которая то и дело вытворяет безумные вещи.
Воскресенская (смеясь): Многократное попадание!
Флейман: Ты шутишь?
Воскресенская: Я учусь на дизайнера в «Архе». А все остальное ты и так уже видел.
Флейман: Во мне явно умер либо психолог, либо прорицатель.
Воскресенская: Давай теперь я буду угадывать, кто ты.
Флейман: Начинай.
Воскресенская: Ты программист?
Флейман: Мимо.
Воскресенская: Физик-ядерщик?
Флейман: Мимо.
Воскресенская: Но ты точно технарь, да?
Флейман: Не угадала. Я – переводчик.
Воскресенская (удивленно): Ого… Ты книжки переводишь?
Флейман: Этим занимаются «транслейторы».
Воскресенская: А ты?
Флейман: «Интерпретер» – переводчик в реальном времени.
Воскресенская: Это те, кто трутся возле дипломатов и нашептывают им на ухо?
Флейман: Не обязательно на ухо – можно вещать через гарнитуру. Но суть, в принципе, та же.
Воскресенская: Звучит престижно.
Флейман: Но я себя слабо им представляю.
Воскресенская: А кем тогда?
Флейман: Не поверишь – переводчиком книг.
Воскресенская: Иронично.
Флейман: Однако мне до него, как до Луны.
Воскресенская: Если ты научишься переводить в реальном времени, разве тебе не будет проще перейти на посиделки со словариком?
Флейман: Все не так просто, как тебе кажется. Переводить книгу – все равно, что писать уникальный роман по уже готовому сюжету. Если тебе чужда изобразительность, а в голове только краткость и емкость, то какими бы «интерпреторскими» способностями ты не обладал – ничего хорошего из пера не выйдет.
Воскресенская: Ладно, спорить не буду.
Молчание.
Воскресенская: Но ты же как-то пытаешься приблизиться к своей цели?
Флейман: Иногда я пишу на родном языке: веду дневники и время от времени сочиняю прозу.
Воскресенская: Так ты еще и писатель?
Флейман: Как-то громко сказано. Я лишь любитель в состоянии непрестанных поисков.
Воскресенская: Да, и о чем же сейчас пишут любители?
Флейман: О прозе жизни: фантазии, воображении и вдохновении.
Воскресенская: Я удивлена.
Флейман: Чему?
Воскресенская: Что ты до сих пор не умер от скуки.
Флейман: Смейся. Мне все равно.
Воскресенская: Вот правда – зачем ты об этом пишешь?
Флейман: Ты хорошо помнишь «Доктора Живаго»? Вся
