Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис

Тут поднялся гневный и громкий ропот, смешивавшийся с лязгом мечей и грохотом копий, ударяющих о щиты, однако Лис продолжал:

– Вы должны выбрать одну судьбу из трех. Нет, что говорю я? Из двух, потому что если побежите вы, они будут преследовать вас до края земли. Или Волохи эти отберут у нас все вплоть до жизни, или же мы сохраним свое и будем жить весело. Сеча близка… три дня осталось нам на размышления, ибо враг недалек.

После Лис также спустился с Горки к своему роду, и все говорили, что слово его было мудрым. Готы вокруг шумели, обсуждая новости, и тогда на Холм Говорения поднялся старый воин из Нижней Марки. Суров и мрачен был он с виду, но все знали его и любили, а потому притихли, когда он заговорил.

– Я – Оттер из Лаксингов. Прежде чем выбирать Походного Князя и начинать готовиться к битве, нужно сказать еще несколько слов. Все вы слыхали этих троих добрых людей, их правдивый рассказ о нашем враге. Последний из говоривших, Рыжий Лис, много видел и расскажет побольше, когда мы будем в пути. Дорога наша понятна. Недобро нам идти на этих людей, пока они находятся в своем остроге, в Походном Бурге: прочна стена его и трудно ее пробить. Лучше встретиться с ними в диком лесу; уже нам он послужит стеной и другом, а их уловит как сеть. О Агни из Дейлингов, Хранитель Тингстеда, вели людям выбирать Походного Князя, если никто не станет возражать.

И не говоря ничего более, Оттер прогромыхал к подножию горки и стал в ряды Лососичей. Тогда старик Дневич поднялся и протрубил в рог; немедленно наступило великое молчание, и он сказал:

– Дети Отца Мертвых, выступает ли народ на битву?

Прогремело общее «да». Светлые мечи взметнулись в воздух, и на половине из них сверкнуло клонящееся к западу солнца, а другая половина мертвенной белизной промелькнула на фоне темного леса.

Тут вновь заговорил Агни:

– Выберем ли мы прямо сейчас Походного Князя или сделаем это потом, выслушав других?

И вновь возвысился голос народа:

– Выберем! Сейчас!

Молвил Агни:

– Станет ли кто возражать?

Однако несогласных не было, и Агни сказал так:

– Дети Тора, какого мужа хотите вы иметь вождем и Походным Князем?

Тут посреди мечей загремело:

– Хотим Тиодольфа, Тиодольфа Вольфинга!

Сказал Агни:

– Не слышу другого имени. Все ли едины мыслью? Хочет ли кто сказать слово против? Если так, пусть говорит немедля, не промолчит; решать надо сейчас, а не на том поле, где вместо колосьев растут копья. Говорите, если есть такие, которые не пойдут за Тиодольфом.

Никто не возвысил голоса. И тогда рек Дейлинг:

– Подойди сюда, славный Князь Порубежья! Возьми это золотое кольцо с рогов Алтаря и надень на свою руку!

Тут Тиодольф вышел на освещенное солнцем место, взял золотое кольцо и надел на руку. Кольцо это служило знаком сана избранного вождя; древнее, покрытое причудливым узором, оно не было очень тяжелым, но так давно выковали его, что Готские мужи полагали, что обруч этот гномьей работы.

После Тиодольф взошел на холм, и все с радостью вскричали, приветствуя его, ибо знали о мудрости, которой обладал он в ратном деле. Многие удивлялись тому, что нет на нем шлема, однако подозревали, что он принес обет Богам, и потому радовались. Еще всякий видел, что на Тиодольфе скованная гномами кольчуга, трудно было не заметить, какое чудо сотворили древние кузнецы. Никто не сомневался в том, что плели ее с заклинаниями и наговорами, защищающими от лезвия и острия: все ведали, как Боги любят Тиодольфа.

Но, поднявшись на Холм Говорения, Тиодольф сказал так:

– Мужи-родовичи, сегодня я Князь вашей рати; но обычай позволяет нам, выходя на сечу, выбирать двух предводителей, и это я хочу предложить вам сделать сейчас. Ратный труд ждет нас, а не детская игра, и если падет один вождь, тогда другой должен без промедления сменить его. О Агни из Дейлингов, вели народу выбрать еще одного Князя, если нет возражающих.

Ответил Агни:

– Доброе сказал Походный Князь наш; назовите, о люди Порубежья, того, кто станет рядом с Тиодольфом и поведет вас на чужаков?

Тут начался шум, и стали выкрикивать имена, и слышно было более двух прозваний. Однако громче других звучали имена Оттера-Лаксинга и Хериульфа-Вольфинга. Мудр был Оттер и искушен в бранном деле, знаком всякому из людей Марки; однако так дорог был им Хериульф, что никто не назвал бы Оттера, если бы обычай не запрещал выбирать обоих Князей из одного рода.

Заговорил тогда Агни:

– Дети Тюра, слышу я, что выкрикиваете вы больше одного имени; пусть теперь каждый, громко и ясно скажет, кого он хочет!

И народ вновь выкрикнул имена, и на сей раз слышны были только голоса, требовавшие Оттера и Хериульфа. Тут Дейлинг собрался заговорить, но прежде, чем слово успело сойти с его уст, поднялся могучий Хериульф, древний днями. Заметив, что хочет он говорить, люди притихли. И вот что рек он:

– Внемлите, дети! Я стар и умудрен битвами, но мудрость моя – это мудрость меча умелого воина, знающего, как надо рубить, и не останавливающегося, пока не преломится его клинок на бранном поле. Такая премудрость хороша лишь для уже знакомых нам народов; как было, когда сражались мы с Гуннами, стремившимися стереть нас с лика земного, с Франками или Бургундами, хотевшими поставить нас ниже себя. Но сейчас перед нами новый враг, и потребуется новое знание, притом неизвестно какое – чтобы одолеть его. У нас уже есть мудрый Князь Тиодольф, и он молод рядом со мной или Лаксингом Оттером. И если хотите вы, чтобы рядом с Тиодольфом стоял опытный муж – а это мысль неплохая – пусть им станет Оттер. Ибо хотя стар он телом, мысли его гибки и остры, как лучший из волошских мечей, и обращены они ко дню нынешнему. Я же, как кажется мне, смотрю душой только в былое. Но помните, что я поведу вас, куда укажет меч отважного, куда полетит стрела, пущенная искусным лучником. Выбирайте Оттера. Я сказал все.

Тут заговорил Дневич Агни со смехом:

– Вот один из нашего племени сказал за Оттера и против Хериульфа. Послушаем, что теперь скажут другие?

Теперь послышался крик:

– Пусть будет Оттер! Хотим Оттера!

– Есть ли кто против Оттера? – спросил Агни. Но никто не возвысил свой голос.

Тут Агни молвил:

– Войди вперед Лаксинг Оттер и возьмись за кольцо вместе с Тиодольфом.

Тогда Оттер поднялся на Холм и стал