Во власти чар - Эйдриенна Стафф

— Джейми! — Он пустил свою лошадь галопом и теперь был так близко от нее, что его бедро касалось ее бедра. — Джейми… — Он так понизил голос, что ей пришлось напрячь слух и наклониться в седле к нему.

— Что?

Он обвил ее шею одной рукой, притянув ее поближе, наклонил свою темную голову к ее голове и начал пылко и жадно целовать.

— Я люблю тебя.

Его лошадь тихо заржала, ее — нервно отпрянула в сторону.

— Ой! — вырвалось у нее.

— Все в порядке.

Бросив свои поводья, Эдвард протянул руки, снял ее с седла и, помедлив немного, опустил на землю. Быстрым движением он перекинул ногу через переднюю луку своего седла и встал рядом с ней.

— О, — выдохнула она. — О Эдвард…

Откуда-то появилось одеяло, голубой квадрат среди полевых цветов. Снова волшебство, как те слова, которые он только что сказал. Неужели он действительно произнес эти слова среди бела дня, в реальности дня. Неужели он сказал это с такой страстью? Он на самом деле так думает? Иначе почему так стучит ее сердце? Почему кровь поет в жилах? Так радуется душа?

Взяв обе ее руки в свои, Эдвард опустился на одеяло и притянул Джейми к себе. Обвив ее своими длинными ногами, он крепко прижимал ее к себе, шепча ей на ухо такие нежные, такие ласковые слова, что слезы жгли ее веки. О, не стоит так, подумала Джейми. Лучше бы нам не торопиться, разговаривать, ездить верхом, что угодно, но не это… волнующие прикосновения, сладки поцелуи, топление.

Все мысли исчезли. Уголком глаза она увидела лошадиную голову, болтающиеся поводья, зубы с наслаждением жующие свежую зеленую траву — картину блаженства.

И тут она почувствовала всю эту свежую зеленую траву под собой, увидела над собой ясное голубое небо. Она обнимала мужчину, который любит ее. Человека, которого любит она! Она должна сказать ему, тоже сказать. Хватит бояться, говорила она сама себе. Нечего больше бояться. Скажи ему…

Но, прежде чем она это сделала, она почувствовала его губы на своих губах, прикосновение его рук, испытала удовольствие от тяжести его тела. Его жар, его сила, его страстное желание, его нежность, поддразнивания и обожание — все это слилось в чудесный любовный напиток, волшебный напиток, эликсир, который не оставил места раздумьям и опасениям, а только радости обладания друг другом.

Потом она лежала на спине, держа его руку и наблюдая за танцующими медленный танец облаками.

На этот раз она не уснет, хотя ее тело было охвачено покоем и счастьем. Ее конечности, словно сделанные из масла, плавились на солнце. Они существовали, она чувствовала их, но не в состоянии была двигать ими. Ее голова в одно и то же время витала в облаках и покоилась на подушке из ромашек. Ее дыхание — она чувствовала, как вздымается ее грудь, чувствовала, как высыхают капельки пота на груди от прохладного прикосновения ветерка, — было и его дыханием, заставляло биться оба их сердца. Все это было реальностью, правдой: любовь сделала общим даже их дыхание.

Повернув голову, она улыбнулась ему.

Эдвард ответил улыбкой. Его черные волосы были взъерошены и падали ему на лоб, черные глаза полузакрыты, а губы полуоткрыты. Он снова был похож на какого-то романтичного поэта, полубога… пришельца из другого времени, из другого мира. При взгляде на него ее бросало в жар. Он был не просто мужчиной. Он был сильнее, мужественнее и отважнее, чем требовалось от кого бы то ни было в реальной жизни.

Дрожа всем телом, она повернулась на бок и прикоснулась к его лицу. Он так красив! Так необыкновенно красив! Она прикоснулась к его губам, и он разомкнул губы и поцеловал кончики ее пальцев. Это взволновало ее. Просто поцелуй не должен был вызывать такого чувства. Попробую еще раз, подумала она, и снова прикосновение его губ вызвало легкое головокружение. Она прижалась своими губами к его губам и почувствовала, как воспарила ее душа.

— О, — нежно прошептала она, и, прежде чем она успела подумать, с ее губ сорвались слова: — О, я люблю тебя, Эдвард. Люблю.

— Что же ты тогда так дрожишь, моя дорогая? — прошептал он в ответ, обнимая ее.

— Потому что я еще никогда не была так счастлива. Это… это, как, как…

Запнувшись, она остановилась, широко открыв глаза и не находя слов.

Отстранившись, он вопросительно посмотрел на нее.

— Что ты хотела сказать?

— То, что я чувствую, Эдвард, — тихо ответила она, водя кончиком пальца по его губам, — невозможно описать словами. Такого со мной еще не было. Я только что это поняла. Чтобы описать то, что я чувствую, мне понадобится придумать новый язык.

— Давай придумаем новый язык вместе, — нежно сказал он, прижимая ее к себе. — Вот это, — он поцеловал ее в нос, — означает «Я тебя люблю». А это, — он поцеловал ее в губы, — «Я тебя обожаю». Это, — он просунул руку под ее спортивную рубашку и коснулся ее груди, — это означает…

— Я точно знаю, что это означает! — засмеялась она. — И полностью за это!

Прошло несколько часов, прежде чем, отведав вина, хлеба и сыра, они поскакали домой. На этот раз впереди была Джейми. Гнедая, которой перепало лишь одно яблоко от их ланча, торопилась к сараю. Джейми ровно держала поводья, ей даже не понадобилось направлять лошадь. Джейми пребывала в состоянии задумчивости. Солнце пригревало ей голову, цветы терлись о ее сапоги, покрывая их пыльцой. Ее переполняли мечты.

Она взглянула украдкой на Эдварда. Он был так неправдоподобно красив, что у нее перехватило дыхание. Это лицо. Это тело. Эта исходящая от него чувственность. Она никогда не сможет до конца насладиться им. Никогда! Может быть, когда они вернутся домой, с головы до ног в пыли, они проверят, смогут ли поместиться вдвоем в той старинной ванне на лапах!

Усмехнувшись, она бросила еще один взгляд украдкой через плечо.

— Что это означает, женщина? — засмеялся Эдвард и, пришпорив коня, поравнялся с ней. — Я поймал твой многозначительный взгляд!

— Это была страсть, неприкрытая страсть, — созналась она, отвечая ему счастливым смехом.

Он широко улыбнулся, сверкнули зубы, в темных глазах мелькнуло страстное желание. Удивление! Радость!

— Мне хочется лет сто, по крайней мере, ничего не делать, только любить тебя, Джейми Пейтон. Я подозреваю, что мне понадобится не меньше времени, чтобы узнать тебя.

— Меня? — Эта фраза удивила ее необычайно. Она рассмеялась, слегка пожав плечами. — Меня устраивают сто лет, но… честно говоря, я не такой сложный человек.

Черная бровь взметнулась вверх.

— А я считаю наоборот. Ты похожа на те розовые розы, которые я тебе подарил: лепесток за лепестком, слой за слоем они распускаются, каждый следующий такой же прекрасный, как предыдущий, раскрываясь во всей неувядающей красоте.