Полное собрание сочинений - Евгений Боратынский

15 мая 1827

239. ЖУРНАЛИСТ ФИГЛЯРИН И ИСТИНА

Он точно, он бесспорноФиглярин-журналист,Марающий задорноСвой бестолковый лист.А это что за дура?Ведь Истина, ей-ей!Давно ль его конураЗнакома стала ей?На чепуху и вракиЧутьём наведена,Занятиям маракиПришла мешать она.

16 мая 1827

240. КУПЛЕТЫ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ КНЯГИНИ ЗИНАИДЫ ВОЛКОНСКОЙ В ПОНЕДЕЛЬНИК 3"го ДЕКАБРЯ 1828 ГОДА, СОЧИНЕННЫЕ В МОСКВЕ: кн. П. А. Вяземским, Е. А. Боратынским, С. П. Шевырёвым, Н. Ф. Павловым и И. В. Киреевским

Друзья! теперь виденья в моде,И я скажу про чудеса:Не раз явленьями в народеНам улыбались небеса.Они нам улыбнутся мило,Небесным гостем подаря.Когда же чудо это было?То было третье декабря.

Вокруг эфирной колыбели,Где гость таинственный лежал,Невидимые хоры пели,Незримый дым благоухал.Зимой весеннее светилоВзошло, безоблачно горя.Когда же чудо это было?То было третье декабря.

Оно зашло, и звёзды палиС небес высоких – и светлоВенцом магическим венчалиМладенца милое чело.И их сияньем озарилоСудьбу младого бытия.Когда же чудо это было?То было третье декабря.

Одна ей пламя голубоеВ очах пленительных зажгла,И вдохновение живоеЕй в душу звучную влила.В очах зажглось любви светило,В душе поэзии заря.Когда же чудо это было?То было третье декабря.

Звездой полуденной и знойной,Слетевшей с Тассовых небес,Даны ей звуки песни стройной,Дар гармонических чудес;Явленье это не входилоВ неверный план календаря,Но знаем мы, что это былоОно на третье декабря.

Земли небесный поселенец,Росла пленительно она,И, что пророчил в ней младенец,Свершила дивная жена.Недаром гениев кадилоВстречало утро бытия:И утром чудным утро былоСегодня, третье декабря.

Мы, написавши эти строфы,Ещё два слова скажем вам,Что если наши философыНе будут верить чудесам,То мы ещё храним под спудомИм доказательство, друзья:Она нас подарила чудомСегодня, в третье декабря.

Такая власть в её владенье,Какая богу не дана:Нам сотворила воскресеньеИз понедельника онаИ в праздник будни обратилоВеселье, круг наш озаря;Да будет вечно так, как было,Днём чуда третье декабря!

3 декабря 1828

II. DUBIA

241

С неба чистая,Золотистая,К нам слетела ты;Всё прекрасное,Всё опасноеНам пропела ты!

Между 1823 и 1825

242

Приют, от светских посещенийНадёжной дверью запертой,Но благодарною душойОткрытый дружеству и девам вдохновений.

4 декабря 1833

III. СТИХОТВОРЕНИЕ, НАПИСАННОЕ НА ФРАНЦУЗСКОМ ЯЗЫКЕ

243. <АВРОРЕ ШЕРНВАЛЬ>

Oh, qu’il te sied ce nom d’AuroreAdolescente au teint vermeil!Verse lumiere, et plus encoreAux coeurs dont tu romps le sommeil.Entends la voix deja souffranteDe la jeunesse prevoyante:«Pour qui se leve ce beau jour?Pour qui cette Aurore charmanteSera-t-elle soleil d’amour?»2

1824?

ПОЭМЫ

ПИРЫ

Друзья мои! я видел свет,На всё взглянул я верным оком.Душа полна была сует,И долго плыл я общим током…Безумству долг мой заплачён,Мне что-то взоры прояснило;Но, как премудрый Соломон,Я не скажу: всё в мире сон!Не всё мне в мире изменило:Бывал обманут сердцем я,Бывал обманут я рассудком,Но никогда ещё, друзья,Обманут не был я желудком.

Признаться каждый должен в том,Любовник, иль поэт, иль воин, –Лишь беззаботный гастрономНазванья мудрого достоин.Хвала и честь его уму!Дарами, нужными ему,Земля усеяна роскошно.Пускай герою моему,Пускай, друзья, порою тошно,Зато не грустно: горя чуждСреди весёлостей вседневных,Не знает он душевных нужд,Не знает он и мук душевных.

Трудясь над смесью рифм и слов,Поэты наши чуть не плачут;Своих почтительных рабовПорой красавицы дурачат;Иной храбрец, в отцовский домЯвясь уродом с поля славы,Подозревал себя глупцом, –О бог стола, о добрый Ком,В твоих утехах нет отравы!Прекрасно лирою своейДобиться памяти людей,Служить любви ещё прекрасней,Приятно драться, но, ей-ей,Друзья, обедать безопасней!Как не любить родной Москвы!Но в ней не град первопрестольный,Не золочёные главы,Не гул потехи колокольной,Не сплетни вестницы-молвыМой ум пленили своевольный.Я в ней люблю весельчаков,Люблю роскошное довольствоИх продолжительных пиров,Богатой знати хлебосольствоИ дарованья поваров.Там прямо веселы беседы;Вполне уважен хлебосол;Вполне торжественны обеды;Вполне богат и лаком стол.Уж он накрыт, уж он рядамиНесчётных блюд отягощёнИ беззаботными гостямиС благоговеньем окружён.Ещё не сели; всё в молчанье;И каждый гость вблизи столаС весёлой ясностью челаСтоит в роскошном ожиданье,И сквозь прозрачный, лёгкий парСияют лакомые блюды,Златых плодов, десерта груды…Зачем удел мой слабый дар!Но так весной ряды кургановПри пробуждённых небесахСияют в пурпурных лучахПод дымом утренних туманов.Садятся гости. Граф и князь –В застольном деле все удалы,И осушают, не ленясь,Свои широкие бокалы;Они веселье в сердце льют,Они смягчают злые толки;Друзья мои, где гости пьют,Там речи вздорны, но не колки.И началися чудеса;Смешались быстро голоса;Собранье глухо зашумело;Своих собак, своих друзей,Певцов, героев хвалят смело;Вино разнежило гостейИ даже ум их разогрело.Тут всё торжественно встаёт,И каждый гость, как муж толковый,Узнать в гостиную идёт,Чему смеялся он в столовой.Меж тем одним ли богачамДоступны праздничные чаши?Немудрены пирушки наши,Но не уступят их пирам.В углу безвестном Петрограда,В тени древес, во мраке сада,Тот домик помните ль, друзья,Где наша верная семья,Оставя скуку за порогом,Соединялась в шумный кругИ без чинов с румяным богомДелила радостный досуг?Вино лилось, вино сверкало;Сверкали блёстки острых слов,И веки сердце проживалоВ немного пламенных часов.Стол покрывала ткань простая;Не восхищалися на нёмМы ни фарфорами Китая,Ни драгоценным хрусталём;И между тем сынам весельяВ стекло простое бог похмельяЛил через край, друзья мои,Своё любимое Аи.Его звездящаяся влагаНедаром взоры веселит:В ней укрывается отвага,Она свободою кипит,Как пылкий ум, не терпит плена,Рвёт пробку резвою волной,И брызжет радостная пена,Подобье жизни молодой.Мы в ней заботы потоплялиИ средь восторженных затей„Певцы пируют! – восклицали. –Слепая чернь, благоговей!“

Любви слепой, любви безумнойТоску в душе моей тая,Насилу, милые друзья,Делить восторг беседы шумнойТогда осмеливался я.„Что потакать мечте унылой, –Кричали вы. – Смелее пей!Развеселись, товарищ милый,Для нас живи, забудь о ней!“Вздохнув, рассеянно послушный,Я пил с улыбкой равнодушной;Светлела мрачная мечта,Толпой скрывалися печали,И задрожавшие уста„Бог с ней!“ невнятно лепетали.И где ж изменница-любовь?Ах, в ней и грусть – очарованье!Я испытать желал бы вновьЕё знакомое страданье!И где ж вы, резвые друзья,Вы, кем жила душа моя!Разлучены судьбою строгой, –И каждый с ропотом вздохнул,И брату руку протянул,И вдаль побрёл своей дорогой;И каждый в горести немой,Быть может, праздною мечтойТеперь былое пролетаетИли за трапезой чужойСвои пиры воспоминает.О, если б тёплою мольбойОбезоружив гнев судьбины,Перенестись от скал чужбиныМне можно было в край родной!(Мечтать позволено поэту.)У вод домашнего ручьяДрузей, разбросанных по свету,Соединил бы снова я.Дубравой тёмной осенённый,Родной отцам моих отцов,Мой дом, свидетель двух веков,Поникнул кровлею смирённой.За много лет до наших днейТам в чаши чашами стучали,Любили пламенно друзейИ с ними шумно пировали…Мы, те же сердцем в век иной,Сберёмтесь дружеской толпойПод мирный кров домашней сени:Ты, верный мне, ты, Д<ельви>г мой,Мой брат по музам и по лени,Ты, П<ушки>н наш, кому даноПеть и героев, и вино,И страсти молодости пылкой,Дано с проказливым умомБыть сердца верным знатокомИ лучшим гостем за бутылкой.Вы все, делившие со мнойИ наслажденья и мечтанья,О, поспешите в домик мойНа сладкий пир, на пир свиданья!Слепой владычицей суетОт колыбели позабытый,Чем угостит анахорет,В смиренной хижине укрытый?Его пустынничий обедНе будет лакомый, но сытый.Весёлый будет ли, друзья?Со дня разлуки, знаю я,И дни и годы пролетели,И разгадать у бытияМы много тайного успели;Что ни ласкало в старину,Что прежде сердцем ни владело –Подобно утреннему сну,Всё изменило, улетело!Увы! на память нам придутТе песни за весёлой чашей,Что на Парнасе берегутПреданья молодости нашей:Собранье пламенных заметБогатой жизни юных лет,Плоды счастливого забвенья,Где воплотить умел поэтСвои живые сновиденья…Не обрести замены им!Чему же веру мы дадим?Пирам! В безжизненные летаДуша остылая согретаИх утешением живым.Пускай навек исчезла младость –Пируйте, други: стуком чашАвось приманенная радостьЕщё заглянет в угол наш.

1820, «1832»