Казенный дом - Николай Дорошенко

— И то дело. Встретимся на улице.

Любители знают, какое наслаждение наступает после тренировок и боев, когда становишься под душ и слушаешь, как поет все тело. Как приятно надеть чистую одежду, затолкав в мешок замызганное кимоно. Как легко дышится на свежем воздухе после пропахшего потом спортзала.

Светлана вошла в кафе, когда мужчины уже потягивали пиво из высоких бокалов. Для нее стоял стакан колы, лежали бутерброды.

Она вошла в форменной одежде, стройная, юная в том же восхитительном послетренировочном настроении.

— Ты действительно в следователи пошла? — с участливым видом спросил Вадим. — Бедная, посоветовалась ли ты со знающими людьми?

— Вы опять про свое.

— Называйте его на «ты». Он же с вами фамильярничает, — порекомендовал Гусаров.

— Я лет на пять старше , она мне в сыновья годится.

Какие они были молодые! Они шутили и вели уголовные дела о страшных преступлениях, они мутузили друг друга на ринге и задерживали оказывающих сопротивление негодяев, они бегали по утрам и бегали по начальству, в прокуратуру, по моргам и учреждениям. Та первая встреча была продолжена. Света все-таки взяла слово с Вадима, что тот подыщет ей серьезную спортивную секцию. Вечно занятый, он все же встречал ее после занятий, провожал домой и бежал опять на работу писать свои нескончаемые протоколы, печатать страницы обвинительных заключений. Света перешла на второй курс и они с удивлением заметили, что проводят вместе все свободное время , а до сих пор друг другу не надоели. Светлана против ожидания не охладевала к спорту и выделялась среди немногих девушек-бойцов. Сам онпродолжал поддерживать форму в спортзале ОМОНа и со временем стал подумывать, как перевести свою фанатичку туда. Тогда меньше времени будет тратиться на переезды. К третьему курсу они и вовсе сократили путь друг к другу. Света забрала из общежития книги, спортивные манатки и переехала к Глушкову в коммуналку. Она оказалась безумно влюбленной не только в спорт , но и в секс. Вадиму пришлось забыть все прежние холостяцкие привязанности и даже находить поводы, чтобы избегать нередких прежде дружеских попоек.

— Глушака оглоушило. Не пьет, не ест, по бабам не бегает. Даже не знает, что на Чернышевского новая рюмочная открылась.

— Спасать надо парня.

При такой страсти немудрено было в скорости ждать ребенка. Оформили брак, отметили в Пулковской, съездили на Светину родину в Зеленовск, где свадьба повторилась с южным трехдневным размахом. Родился Борька, и Светлане пришлось прервать учебу. Из декретного отпуска вышла день в день. Малыш пошел в ясельки . Света хотела восстановиться на очном отделении, но возникли странные препоны. Оказывается, у нее остался «хвост» — незачет по... физкультуре. Света посмеялась в лицо преподавателю:

— Давайте я вам сдам его в три секунды. Хоть с вами сейчас, в спарринге.

Стоя на левой ноге, девушка медленно подняла правую и проимитировала йоко-гири на трех уровнях, начиная с головы педагога.

— Я знаю, что вы занимались. Но есть приказ по школе — отчислить всех, у кого академическая задолженность.

Что было два года назад? Почему она вовремя не получила этот зачет? Она не помнит. В учебной части сказали, что ее документы находятся вотделекадров Кировского РУВД, направлявшего ее на учебу. Подключился Вадим, но и он не смог пробить бюрократическуюстену. Одно выяснил: в следствии не хватает людей, поэтому кадровики заполняют вакансии хоть кем-нибудь мало-мальски подготовленным.

— Со всех курсов недоучек отправили работать. Ничего, все к лучшему. Продолжишь заочно, я на первых порах помогу.

Если бы не мама Вадима, им пришлось бы туго. Кто забирал бы Борьку из садика? Они оба на службе, регулярно задерживаются вечерами. К тому же Света настояла на продолжении спортивных занятий. Два раза в неделю они тренировались с омоновцами. Это была совсем другая школа. Здесь учили тому, что пригодится в реальности, что поможет защититься на улице. Учили побеждать в драке. Против оружия, ножей, дубинок. Жили импульсивно, все ладилось. Глушковым, как перспективной семье, выделили квартиру в ментовском доме. Едва собственное гнездышко обустроили, как прогремел известный взрыв. В их с Гусаровым подъезде.

Вадим тоже тяжело переживал утрату квартиры.

— Да нет, — грустно говорил он Гусарову, сидевшему с ним на кухне общежития. — Это никакое не покушение. Не верю я, чтобы из-за обиды на мента взорвали целый дом.

— Смотря на какого мента. Ты помнишь Буташева и наши с ним взаимоотношения? У него обид столько, что он взорвал бы пол города ради моего уничтожения. Но Руслан клялся мне аллахом и мамой, что он ни при чем. Так что припомни кто бы мог на тебя иметь зуб, даже бивень.

— Да многие, но мало кто решится. Только тупой какой-нибудь...

— Тупой может исполнить, а нанять — умный.

— Нет, зачем на следователя обижаться, когда сам виноват? Преступник это понимает и зла не держит. У каждого своя работа. Если, конечно, не подтасовываешь факты и не делаешь намеренных ошибок. Вроде обвинения невиновного в убийстве. Вот уже год, как я веду дела по кладбищенской мафии. Началось с того, что задержали директора одного кладбища и двух его работников. Систематические поборы. Взяли с поличным, грамотно. Оформили по всем правилам. Вижу, что взяточники. Ребята из УЭП говорят, что квартиры у них, как полные чаши. Это при заработке чуть более тысячи восьмисот рублей в месяц. Дело я возбудил, подозреваемых задержал по указу на тридцать суток, попросил в прокуратуре ареста. И тут началось. Они бы разрешили, со всем пониманием, да только просят ответить на вопрос: каков статус организации, в которой работали задержанные? Если «учреждение» — то нет вопросов, а если «предприятие» — надо отпускать. Вот так. Намекают, чтобы отступился. Подследственные на встречах улыбаются, просят отпустить, не арестовывать. А что значит отпустить? Они вернут заявителям, обиженным ими, деньги и сверху добавят за молчание. Или запугают угрозами разворотить могилы родственников. Едва такое представишь — сам побежишь забирать обратно свое заявление. Как только не убеждал прокуратуру! Журналистов подключил к проблеме. Дали, наконец санкцию. Тянули до последнего. Тридцать суток — минута в минуту. Одного задержали в два часа дня. Через тридцать суток без пяти два арестовали. Отправил я взяточников в «Кресты». Опера удивились. За много лет впервые кого-то из кладбищенской мафии арестовать удалось. Воодушевились и давай по образу и подобию первого прецедента дела клепать! Они задерживают, я прошу ареста и добиваюсь. Меня подкупать пытались, начальство подкупали, не раз хотели меня от подобных дел отстранить. Раньше денежки, струйкой текущие из карманов на кладбищах в карманы повыше, превращались в озеро на самом верху, из которого многие черпали на хлеб с маслом. Нарушили мы многолетнюю систему. Тому, у кого деньги отнимают, и немалые, надо сказать, неприятно. Непривычно. Получал, получал, а тут нате! Что стоит богатым дядям заплатить штуку баксов для моего устранения? Некоторые и за половину согласились бы. Только на фига весь подъезд взрывать?

— Придурков много. Взрывчатки тоже. Хочу все же выяснить, не на меня ли покушались. Мне своих заклятых дружков трясти не перетрясти. Много времени потребуется...

На кухню вошла жена Глушкова.

— Вадим, чайник же кипит! Сижу в комнате, жду, а они заговорились здесь. Как женщины.

Светлана засмеялась, снимая чайник с огня.

— Как работается молодому следаку? Попомнила мои слова?

Гусаров в шутку пугал Светлану трудностями службы в милиции и кошмарной перспективы быть женой милиционера. То и другое уже исполнилось в жизни Светланы.

— Ох, попомнила. Пророчества ваши, Андрей Витальевич, сбываются. Глухих дел полон сейф и еще прибавляется.

— Ничего, избавишься от них, дадут тебе потом вести дела по малолеткам, справишься как-нибудь, — сказал Вадим.

— Это слова утешения любящего мужа. А я вот правду-матку скажу. Раскроешь ты всех глухарей и будут тебе сыпать самое сложное и запутанное. Грузят на того, кто везет, — заключил Гусаров.

— И всегда то вы правы. Я действительно не представляла этих сложностей. Работа какая-то бумажная.

Гусаров засмеялся:

— Правильно. Главная бумага — бланк отказа в возбуждении уголовного дела. Это ты, конечно, усвоила?

— Усвоила.

— Нет, не понимает она, — вмешался Вадим. — Не получится из нее настоящего следователя. Все возбуждать старается вместо отказа. Темпераментная.

Светлана обратилась к Гусарову за поддержкой.

— Вот он мне говорит, что одно дело из глухих можно похерить без всяких угрызений совести.

Глушковы пригласили Андрея на чай.

— Я хоть ваше мнение узнаю, — направилась в свою комнату Светлана.

Общежитский неуют этим людям был привычен. Они оказались как бы отброшенными во времени назад. Из общаги в квартиру, а затем обратно.