Мораль (май 2009) - журнал Русская жизнь

- Программами - своими и русификацией импортных, - мы занимались в самом начале, а потом ребята мне говорят: чего мы только программы делаем, надо компьютеры завозить, их в стране нет совсем. И мы первыми повезли персональные компьютеры в Россию. А как их везти, когда у нас валюты нет? Тогда создали сеть, которая искала все, что только можно продать за границу или обменять по бартеру. Свои грузчики в портах, свои супервайзеры. Ничего серьезного нам никто не давал - ни лес, ни оружие. Только отходы. Например, Воскресенский химкомбинат поставил нам так называемые кормовые фосфаты, в которых мышьяка было до четырех процентов - если бы корова эти фосфаты съела, ей бы кранты были. Но эти фосфаты у нас купила Австралия, потому что там умели добывать из них фосфор. Потом завод в Рустави поставил нам селитру, которой тогда все было затоварено. Мы ее тоже продавали за границу. Витя Вексельберг у нас в кооперативе работал, он утилизировал кабели, вычищал из них сердцевину медную, которую мы потом переплавляли - Витя даже сам специальный станок для этого изобрел, он очень талантливый человек. Все, что могли, все продавали за границу. На выручку или по бартеру покупали компьютеры, сами их русифицировали и потом продавали здесь.

Тарасов описывает типичную внешнеэкономическую схему из практики своего кооператива: «По три рубля за доллар можно было купить, - ну, не знаю, у проститутки, - 500 долларов. Потом берете эти 500 долларов и покупаете за границей на них один факс. Привозите сюда и продаете за 50 тысяч рублей какому-нибудь предприятию - они покупают с удовольствием, потому что факсы уже в моде, но в стране их при этом нет. Это первая итерация, а потом на 50 тысяч рублей покупаете 50 тонн вторичного алюминия, который потом продаете по 1 200 долларов за тонну. У вас уже 60 тысяч долларов, и на них вы покупаете много факсов и повторяете операцию еще раз», - романтическая история из эпохи первоначального накопления капитала звучит так пасторально, что как бы ни был ты расположен к Тарасову - вряд ли поверишь. Его рассказ выглядит так, будто «Техника» существовала в вакууме, в котором не было ни рэкетиров, ни КГБ.

- Но нам действительно никто не мешал! - говорит Тарасов. - Рэкет только начинался, и рэкетиры занимались в основном спекулянтами и теми кооператорами, которые каким-нибудь шашлыком торговали. А КГБ вначале упустил нас из виду, а потом они с нами начали сотрудничать. Просили, например, перегнать за границу какой-нибудь мазут, и часть выручки оставить там каким-то доверенным людям. Мы это делали.

Весной 1991 года, когда Артема Тарасова вызовут на допрос в изолятор «Лефортово» (но не арестуют, потому что Тарасов уже будет народным депутатом РСФСР от Тимирязевского округа Москвы, а снять с него неприкосновенность депутаты не согласятся) по уголовному делу о контрабанде мазута, он (по крайней мере, так его слова звучат в сегодняшнем пересказе) спасется именно благодаря намекам на причастность к этой контрабанде структур Комитета госбезопасности:

- Контрабанда мазута! Я говорю - ну расскажите хоть приблизительно, как вы себе это представляете. Что я сам ночью подогнал танкер и протащил через границу 30 тысяч тонн? Если не сам - тогда понятно, что порт участвует, пограничники, таможня - это все контрабандисты, что ли? Тогда меня спросили, какая компания нам поставляла мазут. Я говорю - «Совбункер», а это была полностью кагэбэшная структура. Когда они прочухали, с кем мы работали, уголовное дело спустили на тормозах.

IV.

Артем Тарасов говорит, что уголовное дело о контрабанде мазута было заведено по политическим мотивам - в самом деле, весной 1991 года много шуму наделало заявление Тарасова о том, что посетивший с визитом Японию президент СССР Михаил Горбачев пообещал японской стороне признать японский суверенитет над Курильскими островами. Сейчас Тарасов говорит, что это было «чистое предположение».

- Я дружил с экономическим советником посольства Японии - был такой господин Агава-сан. Он ко мне часто приезжал, забирал меня в хороший валютный ресторан, в «Сакуру», мы с ним сидели, ели, и рядом два человека записывали все, что мы говорили. Я говорил: «Агава-сан, я вот хочу по бизнесу выстроить отношения», - а он отвечал: «Я экономический советник, я ничем не занимаюсь, я слушаю мнения людей». Ну, разведчик. И я ему мнение высказывал. И спрашиваю: «А ваше-то мнение как?» И Агава-сан выдал мне такую тираду японскую: «Нельзя дружить с соседом, пока его солдаты в твоем саду». Я тут сразу все сопоставил - вот такое официальное мнение Японии с тем, что Горбачев в заднице и собирается туда ехать. Вот на этом основании я сделал свое предположение.

Выступая с заявлением о том, что Горбачев хочет отдать острова Японии, Тарасов, однако, не имел в виду чего-то вроде «Отчество в опасности», - нет, просто в условиях противостояния российских и союзных властей ему, тогда уже члену «Демократической России», казалось, что президент СССР не имеет права распоряжаться территорией РСФСР без участия ее властей.

Сразу после скандала с Курилами Тарасов стал фигурантом уголовного дела, причем одно из подразделений тарасовской империи (кооператив, предоставлявший пассажирам в аэропорту «Шереметьево-2» знаменитые багажные тележки за любую купюру с цифрой «1» - будь то один рубль или один доллар) стало жертвой первых в истории российского бизнеса «маски-шоу» - автоматчики в камуфляже обыскивали офис этого кооператива, положив всех сотрудников лицом на пол; тогда это было еще в новинку.

- Мы вообще во всем были первыми, - говорит Тарасов. - Все за нами следовали, и им проще было. Только во внешнеэкономических ассоциациях (наша называлась «Исток») мы были вторыми, первым был покойный бедный Юлиан Семенов.

Монополия внешней торговли, в 1989 году еще существовавшая, не позволяла государственным предприятиям напрямую торговать с заграницей - такое право имели только внешнеторговые объединения, и автор «Бриллиантов для диктатуры пролетариата», имевший, по словам Тарасова, прямой выход на Михаила Горбачева, пролоббировал разрешение на создание кооперативных внешнеторговых ассоциаций.

- Семенов сам этим занимался, и одна из самых крутых фирм таких, созданных Юлианом Семеновым, была «Бурда моден» - потому что Раиса Максимовна читала «Бурду». «Бурда» вывозила больше меди, чем любое другое предприятие в СССР. Вот здесь мы первыми не были, последовали за Семеновым, и к нам кто только не вступил - Роснефтепродукт и Министерство минеральных удобрений СССР. Выгодно было и им, и нам. Например, к нам обращалось Министерство минеральных удобрений, и говорило: «Ребята, валюты просто невероятное количество, пожалуйста, купите у нас ее на рубли, нам нечем платить зарплату». Мы покупали валюту у министерства, чтобы они могли выплатить зарплату. Естественно, 60 копеек за доллар. Они не могли продать дороже, не имели права.

V.

Если в начале 1989 года человек, пришедший в редакцию популярной газеты со словами «Я миллионер», мог произвести сенсацию, то уже полгода спустя все изменилось - кооператив «АНТ», возглавляемый Владимиром Ряшенцевым (потом его убьют в Венгрии), пытался продавать за границу даже советские танки.

- Ряшенцева с танками затормозили в Краснодарском крае, в порту при погрузке. Там тогда первым секретарем был Иван Кузьмич Полозков, он по триста кооперативов в день закрывал, жесткий был большевик. Ряшенцев - очень интересный был человек, но с ним я не работал, военной техникой мы не занимались.

Зато Артем Тарасов успел поработать с Германом Стерлиговым - к 1991 году этот человек стал, пожалуй, еще более знаменитым советским миллионером, чем сам Тарасов.

- Он просто меня купил очень смешно. Он был совсем мальчишка, молодой - позвонил мне по телефону и говорит: «Артем Михалыч, на вас готовится покушение. А наша бригада, наш кооператив охранный может вас защитить». Я говорю: «Да ты что», а он: «Вы можете мне не верить, но у меня есть документы, приезжайте, покажу». Я приезжаю, а он мне показывает выписки банковских счетов по нашему кооперативу. Откуда? Он говорит: «Вот мы это выясним, если вы меня наймете». И я его нанял на 5 тысяч рублей, огромные деньги. Дал ему денег, а потом оказалось, что он просто пришел в банк и сказал: «Я из кооператива „Техника“, выдайте мне выписки», и ему выдали. Бред такой был, но ведь время было бредовое. Но он ко мне регулярно приезжал, искал у меня жучки, и даже находил - то там, то там, и я опять ему за это платил. Ну, не жулик - авантюрист по-хорошему. Потом он исчез, занял у меня денег и исчез. Появился через полгода и говорит: «Хочу открыть биржу, помоги». И я позвонил Смоленскому, и тот два с половиной миллиона рублей дал ему, потому что сам давно хотел организовать биржу. И Стерлигов два с половиной миллиона истратил мудро на рекламу на Центральном телевидении, все деньги. И к нему повалил народ, он два с половиной миллиона рублей заработал за первые десять дней.