На всю оставшуюся жизнь - Миранда Ли

— Ты обещал не трогать меня, — запротестовала Линда.

— Я тебя не трогаю, а пытаюсь объясниться. Не хочу, чтобы между нами оставалась недоговоренность. У меня никогда не было никакого плана относительно тебя. То, что случилось вчера, просто случилось. Все произошло само по себе. Я ясно выражаюсь?

— Да, — согласилась Линда тихим голосом.

— И давай прекратим эти игры. Я для них уже не гожусь. Либо ты нанимаешь меня, либо нет. Мне действительно нужна сейчас работа в обмен на еду и постель. Где быть этой постели — решать тебе. Все в твоей власти.

В ее власти? Одно его присутствие лишало ее какой-либо власти над собой. Она просила не прикасаться к ней, потому что боялась чувств, которые, вспыхнув, спалят ее дотла. Во всяком случае, сейчас Линда верила, что Ник не планировал соблазнить ее вчера. Но что он задумал сегодня?

— Решай скорее, Линда.

— Я дам тебе испытательный срок, — после некоторых колебаний сказала она. — Выдержишь — тогда найму тебя окончательно, — добавила Линда, видя недоумение на лице Ника.

— Хорошо. Пойду, поставлю в гараж свой мотоцикл и занесу вещи.

— Ты… ты собираешься приступить прямо сейчас?

— А почему бы и нет? Ты против?

Она могла таять от его присутствия, но показывать свои чувства не должна.

— Ладно, приступай к своим обязанностям прямо сейчас. Разместись в гостиной.

— В гостиной? — переспросил он недоуменно.

— Ты принимаешь эти условия, или я тебя не держу.

— Принимаю.

— Я положу тебе соответствующее жалованье. Завтра уточню, сколько в среднем стоят нянины услуги.

— Как скажете, начальник, — улыбнулся Ник.

— Если будешь готовить ужин, то ночлег и питание — бесплатно.

— Прямо, как на базаре сговариваемся, — заметил Ник.

— Через неделю будет видно, чего ты стоишь. Ну, а поскольку ты собираешься приступить к выполнению своих обязанностей сегодня, то тебе придется пойти со мной в магазин.

— А как же Мэдж?

— Что — Мэдж?

— Ты разве не хочешь навестить ее в больнице?

— Хочу, но боюсь выезжать одна с Рори на машине.

— Я поеду с вами. Это же входит в мои обязанности няни!

Линда взглянула на Ника. Как хорошо иметь рядом такого помощника…

— Не возражаю. Но если не хочешь — можешь не ехать. У няни тоже должен быть выходной.

— Откровенно говоря, сегодня мне нечем заняться. Кроме того, и я не прочь проведать Мэдж.

Линда помолчала и потом неожиданно рассмеялась. Ник удивленно посмотрел на нее.

— Я просто подумала, что сделалось бы с Дейвом, приди он сегодня ко мне. И узнай он, что ты устроился у меня няней.

— А какова вероятность, что он может зайти?

— Нулевая. Но сама идея забавна.

Однако Нику эта идея забавной не казалась. Линда коснулась его руки успокаивающим жестом.

— Не волнуйся, Дейв никак не влияет на мою жизнь. Я делаю то, что считаю нужным делать. А мне хочется, чтобы ты присматривал за Рори.

Ник взглянул на ее руку, лежавшую на его руке, потом посмотрел ей в глаза.

— Ты сама меня коснулась, — сказал он тихо.

— Прости, — прошептала Линда и отняла руку.

— Не надо извинений. Можешь прикасаться когда угодно, где угодно и сколько угодно.

— Не говори так! — запротестовала Линда, взволнованная страстью в его глазах и смущенная непреодолимым порывом воспользоваться его предложением.

— Почему не говорить? Это правда. Прошлая ночь была великолепна, и я был бы глупцом, если бы не хотел еще таких ночей. Но не буду навязываться, и форсировать события. Хочу лишь, чтобы ты знала, что я чувствую к тебе. В остальном — тебе решать.

— Тогда первым делом воздержись от столь провокационных заявлений!

— Извини. — Ник пожал плечами. — Я не провоцирую тебя, просто хотел быть искренним с тобой. Но если тебе не нравится, давай не будем впредь говорить об интимной стороне наших отношений. А сейчас… Сестра Огастин мне, как мать, но завтраки в монастыре оставляют желать лучшего. Овсянка. И чай, вкус которого тебе не вообразить. Все бы отдал за тосты и чашку приличного кофе.

Линда улыбнулась.

— Скоро будут. Но я бы хотела, чтобы ты помог мне. Тосты у меня почему-то подгорают, и даже с кофе случаются неприятности.

По пути на кухню Ник посоветовал ей:

— Попроси кого-нибудь научить тебя готовить.

Она бросила на него игривый взгляд:

— Предлагаешь себя?

— Кое-каким вещам я учил женщин, — заявил Ник с серьезным лицом.

— Могу поверить! — хмыкнула Линда. Ник изобразил обиду.

— Что ты имеешь в виду?

— Что я могу иметь в виду? — ответила Линда с усмешкой.

— Не забывай, я был воспитан в монастыре. Даже хотел стать священником… целых двадцать минут, когда однажды молился в церкви.

— Что же тебе помешало?

— Девочка вошла в церковь и встала на колени рядом. У нее было платье из тонкой ткани и большие… — Подняв ладони, сложенные чашечками, к груди, Ник пояснил, что он имел в виду.

— Понимаю. И что же произошло потом?

— Да ничего. Она была намного старше меня. Ей было лет семнадцать. Но одну вещь я осознал: воздержание и я — несовместимые понятия.

— Сколько же тебе было лет тогда?

— Точно не помню. Около восьми.

— Могу тебя понять. Один восьмилетний мальчишка впервые показал мне, чем отличаются мальчики от девочек.

— Правда? Расскажи!

Линда удивлялась себе. С Ником она не испытывала никакого присущего ей стеснения, когда дело доходило до ее личной жизни. Она рассказала ему о матери с ее ханжеским отношением к сексу, о том, как взбунтовалась против материнских запретов и в студенческие годы пыталась преодолеть это табу. Рассказала о своей любви к журналистике и к путешествиям, которая и свела ее с Гордоном.

— Значит, ты встретила его в двадцать один год? — спросил Ник, приступая к третьему тосту.

Они сидели на плетеных стульях в кухне.

— Это было мое первое путешествие через океан. Я была в Париже и остановилась в каком-то дешевом отеле. Однажды потеряла кошелек у Эйфелевой башни, сидела на скамейке в парке, плакала и не знала, как мне быть, и тут ко мне подошел красивый мужчина и вытер мне слезы платком.

— И ты доверилась первому встречному?

— Нет, это было не так. Гордон оказался настоящим джентльменом.

— И у тебя с ним был головокружительный роман? В Париже?

— Нет …

— Я бы не упустил случая.

Линда, отхлебнув кофе, спрятала за чашкой свое внезапно покрасневшее лицо.

— Ни секунды не сомневаюсь, — сказала она. — Определенно половина женского населения Парижа еще помнит тебя.