Парфюмер Будды - М. Роуз

– Не знаю, кто именно создавал этот стол, но если верить дедушке, он такой же старинный, как и магазин.

– Стало быть, он древнее Французской революции?

Робби кивнул и отхлебнул кофе.

– В течение столетий парфюмеры занимались своим ремеслом за такими столами. – Он поставил чашку, взял одноразовую пластиковую пипетку, открыл маленькую бутылочку, набрал немного жидкости и капнул несколько капель темно-желтой жидкости в стеклянный пузырек. – Даже несмотря на то, что многие современные лаборатории перестали пользоваться такими органами, для меня это самый лучший способ работы. Духи хранят прошлое… хранят воспоминания… Это как работать со снами. – Он развел руками. – Все поколения парфюмеров моей семьи пользовались этими бутылочками и сидели в этом кресле.

– А теперь самый молодой из Дома Л’Этуаль хранит старинный метод составления духов, – сказал Гриффин.

– Традиции очень важны, не так ли? Они дают нам основу. А мой отец все это подверг риску, сам не понимая, что творит.

Гриффин кивнул. Он знал, что чувствует его друг, и положил руку на плечо Робби.

– Подумай о предложении Малахая. Несмотря на результаты лабораторного анализа, он готов заплатить тебе в три раза больше того, что даст аукционный дом.

– Сумма очень щедрая, но этого не хватит, чтобы расплатиться с долгами. Теперь, когда я знаю, что написано на черепках, надо будет хорошенько подумать. Я решил, что сделаю с ними.

– Да?

– Как только ты закончишь перевод, хочу передать осколки Далай-ламе.

– Далай-ламе? Ты с ума сошел? На что ему коробка с черепками?

– Для него это имеет гораздо большее значение, чем для Малахая, который собирается выставлять их в одном из своих миленьких шкафчиков. Последние два дня, с первого успешного результата твоего перевода, я ни о чем другом не думал. Если когда-то реально существовал аромат, помогающий людям вспомнить их прошлые жизни, то может появиться и другой такой же. По сути, это станет для населения Тибета очень важным событием, бесценной помощью в их борьбе. Это поможет укрепить веру и привлечь больше внимания к кризису.

– Робби, это всего лишь надпись на глиняных черепках, – сказал Гриффин. – Мы даже не знаем, существовал ли такой эликсир на самом деле. Возможно, в бутылочке были простые духи, а легенда – это просто древняя версия современной торговой рекламы.

– А возможно, действительно существовали духи, вызывающие воспоминания о прошлом. Ты как моя сестра. Почему меня окружают такие циники? – Он покачал головой. – Его Святейшество будет в Париже на следующей неделе. Я пытаюсь устроить с ним встречу через ламу, у которого учусь в буддийском центре.

– Вот оно что. Ты жаждешь избавиться от этого сокровища? Неужели тебя нельзя отговорить от этого?

– Зачем пытаться? Его Святейшеству это нужно гораздо больше, чем мне.

– Даже если это поможет выплатить часть долгов твоей компании?

– Деньги Малахая покроют лишь малую часть того, что мы должны. Задолженность перед банком все равно останется. Я хочу предоставить решение своей сестре. Тогда большая часть будет выплачена. – Он щелкнул пальцами. – Одним ударом гильотины.

– Но черепки имеют историческую ценность.

– И ничто тебе не помешает это доказать. У тебя осталась почти неделя. Тогда сможешь перевести, а также выверить свою работу.

– Я думаю не о себе и своей работе, – возмутился Гриффин.

Но правда ли это? Неужели он волновался именно об этом? А если он не успеет вовремя сделать перевод? Конечно, можно сделать фотографии, но работать в двухмерном пространстве гораздо хуже. Очень важно иметь возможность подержать предмет в руках, повернуть его так, как тебе надо.

– Они хранились в твоей семье веками, – Гриффин не мог сдаться так легко. – Важно не быть эгоистом, но нельзя же доходить до самоуничтожения.

– А здесь, друг мой, ты не прав. Героизм – явление весьма эгоистичное. Доказательство того, какого уровня просветленности я способен достичь.

Робби добавил во флакон две капли желтовато-коричневого вещества и три капли желтого.

– Неужели ты не видишь? Даже малейшее доказательство реинкарнации поможет Далай-ламе сохранить тибетскую культуру и веру и убережет ее от уничтожения китайскими атеистами. На кон поставлены образ жизни и культура, существует опасность их полного исчезновения. Ходят разговоры о том, чтобы просто назначать преемника Его Святейшества, а не полагаться на принцип реинкарнации.

Наконец он перемешал содержимое флакона.

– Понюхай это.

Гриффин вдохнул аромат из стеклянной трубочки.

– Назови место, – сказал Робби. – Первое место, которое пришло тебе в голову.

– Церковь.

– Точно. Ты понюхал ладан, мирт и ароматы нескольких экзотических деревьев. Это древнейшие из известных нам ингредиентов. В течение шести тысяч лет древние священники Индии, Египта и Китая использовали эти элементы для создания аромата. Ароматы считались священными задолго до того, как стали использоваться в косметике. Люди верили, что душа возносится на небеса с помощью ароматного дыма, прямо к богам.

– Робби, у нас нет никаких доказательств реинкарнации, – сказал Гриффин. – Мы нашли только миф, написанный на глиняном флаконе.

– Это все, что мы имеем, но есть еще шесть дней до приезда Далай-ламы. Шесть дней для меня, чтобы устроить встречу, и у тебя, чтобы узнать остальные ингредиенты… и, возможно, самим совершить путешествие в прошлую жизнь.

Глава 10

Франсуа Ли стоял в вестибюле и ждал вызова наверх. Красота доходного дома, в котором жила Валентина, заключалась в том, что движение здесь не прекращалось никогда, даже в ранние дневные и ночные часы. Никто из следивших за входом не обратил бы внимания на троих человек, прибывших сюда один за другим в течение сорока минут.

Он ногтем начал выстукивать ритм на своих часах. Запах лука и чеснока напомнили ему, что он голоден. Франсуа надеялся, что Валентина захватит какую-нибудь еду. Пропустив завтрак, он теперь чувствовал, как ворчит его желудок. Валентина должна была заботиться о продуктах на кухне, но часто об этом забывала. Она старалась, но не любила домашнюю работу, а он ее за это не винил. Валентина работала на триаду в течение почти десяти лет и хотела больше ответственности, желала быть в деле как можно чаще. Но она женщина, а организация была традиционно патриархальной. Франсуа предупреждал об этом, когда она впервые заявила, что хотела бы присоединиться. Но Валентина была упряма и уверена, что заставит их изменить свое отношение. Что она будет исключением.

– Посмотри, что я уже сделала, – говорила она и смеялась. – Ты же не думал, что я когда-нибудь добьюсь такого, верно?