Коготки Галатеи - Александр Андрюхин

— Вы читали сегодняшние «Вести»? Это правда, что они пишут относительно Роговой?

— У меня эти «Вести» вот уже где сидят! — скривился Сорокин, проведя ладонью по горлу. — Я все-таки подам на них в суд.

— Значит, Рогова не арестована?

— Рогова задержана по подозрению.

— Но неужели вы действительно думаете, что Анна Николаевна «заказала» своего мужа?

— Почему бы нет? — сверкнул очками Сорокин. — Все факты против нее. Во-первых, её опознали свидетели. В день убийства она была в Красном Яре. Разве это не факт? Причем сама она это отрицает.

— Вы хотите сказать, что зарубила она?

— Ну что вы? — улыбнулся следователь. — Зарубить она, конечно, не могла, но «заказать» мужа — резон у неё был. А порубал их всех мужчина недюжинной силы, который раньше имел дело с разрубкой мяса. Одним ударом раскроить череп — может только мясник. Либо патологоанатом.

— А дровосек разве не может?

— Может, конечно, — засмеялся следователь. — Но у меня нет на подозрении дровосека. А меня есть мясник.

Мне ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть.

— Давайте зайдем в мастерскую. Я вам кое-что покажу, и вы сразу перемените свое мнение.

Брови следователя взметнулись, в глазах появилось недоумение. Он недоверчиво вгляделся в меня, молча требуя дополнительных объяснений.

— Я не шучу, Валерий Александрович. Пойдемте!

Было видно, как он колебался, но любопытство взяло верх. Сорокин украдкой взглянул на часы и, заинтригованный, направился за мной. По правде говоря, я предполагал, что он ничего не поймет, просто мне хотелось в последний раз окинуть взором мастерскую.

Как я и предполагал, Дмитрия Дмитриевича ещё не было. Но орелики уже трудились. Среди них и скульптор Сережа, который был мне нужен. Ребята радостно приветствовали меня и завалили вопросами, где я пропадал столько лет. Я отвечал неопределенно, а сам искал глазами подходящую скульптуру. Наконец я прямо спросил у Сереги:

— У тебя есть какая-нибудь фигура, от которой ты мечтаешь избавиться?

Скульптур неопределенно дернул плечом.

— Такие фигуры всегда есть. Весь вопрос в том, кто потом будет убирать.

— Не волнуйся, уберу! — соврал я. — Покажи только фигуру.

— Вон от той бабешки с дротиком мечтаю избавиться с прошлого года.

— Тащи колун! И покажи товарищу свое истинное мастерство.

Все побросали работу и окружили Серегу. Подобная процедура нравилась всем. Он самодовольно хмыкнул, взобрался на соседний постамент и вдруг одной рукой со всего маха хряпнул скульптуре по голове, да так, что она рассыпалась, до самых ног.

— Дай, добью ноги! — закричали пацаны и вырвали из его рук колун.

Серега подошел к нам и с улыбкой пояснил:

— Главное, найти середину центра тяжести, и скульптуру можно разбить одним ударом. Конечно, классически она разбивается молотком, но от колуна больше кайфа.

Сорокин, как я и предполагал, ничего не понял. Он удивлено посмотрел на меня и спросил:

— И что?

— А то, что убийцей мог быть не только мясник, не только патологоанатом, но и художник.

Сорокин с минуту смотрел на меня, не моргая, и вдруг неприлично расхохотался.

— Ну, если так рассуждать, то убийцей мог быть и игрок в гольф.

Я взял его за рукав и вывел в коридор, чтобы не слышали ребята.

— Хорошо, не буду водить вас за нос. Это я зарубил тех троих в Красном Яре.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

И снова сенсация, связанная с происшествием в Красном Яре. В минувшую субботу добровольно сдался властям настоящий убийца. Им оказался начальник отдела планирования «Симбир-Фарма» Александр Ветлицкий. По его признанию, он собственноручно зарубил топором главу фирмы Алексея Рогова и двух своих сослуживцев. Точная причина ещё не выяснена, но, как сообщают наши источники, это связано с деньгами, найденными в карманах убитых. Прокуратура по-прежнему отказывается прояснить что-либо по этому делу.

По нашим данным, добровольное признание Ветлицкого для следователя прокуратуры Валерия Сорокина явилось полной неожиданностью. Если действительно этих несчастных зарубил начальник отдела планирования, то это ещё больше запутывает дело и не снимает прежних вопросов. Куда все-таки делся Пьяных? Что делала мадам Рогова в день убийства в Красном Яре? Почему на девятый день после убийства главой фирмы был назначен Сабитов? Почему преступник прибегнул к помощи топора?

Как стало известно нашему корреспонденту, среди своих сослуживцев Александр Ветлицкий был эталоном спокойствия и равновесия. Его не только никогда не видели гневным, но даже и раздраженным. То, что он способен на убийство, да ещё топором, в это верится с большим трудом.

По словам секретаря, как раз в день убийства Ветлицкий возвратился из своей московской командировки. Поезд прибыл в два, а в три командированный уже находился в офисе. Он был, как обычно, спокойным и доброжелательным. Ничего странного ни в его лице, ни в манере поведения сослуживцы не заметили. Выглядел он несколько утомленным, но это от бессонной ночи в поезде. Как он сам пожаловался в бухгалтерии, ему не достался купейный билет и пришлось добираться плацкартным. Сдав отчет о командировке в секретариат, Ветлицкий отправился домой, поскольку оставаться на работе уже не имело смысла, — было около шестнадцати часов.

Вид его перед уходом был спокойным, но несколько сонным. Если все маньяки ведут себя так за полчаса до убийства, то это нонсенс.

P.S. Когда верстался номер, прокурор области неожиданно сделал сенсационное заявление: «Красноярское дело» оказалось более сложным и запутанным, чем представлялось в самом начале. Не исключено, что оно каким-то образом переплетается с делом о расчленении девочек в 1988 и 1989 годах.

1

Он смотрит в глаза и не верит ни слову. Я описываю детали, а он кивает, щурит глаза, иногда снимает очки, чтобы протереть, однако все равно не верит. Впрочем, мне безразлично. Какого черта еще? Главное, что преступник признался, а все эти тонкости уже излишни. Тем не менее Сорокин упрям. Он хочет знать истину и впивается как бульдог. Но истины не добиваются бульдожьей хваткой. Она заслуживается трудом, как и божий дар.

— Допустим, — устало прерывает Сорокин. — Допустим, все, что вы говорите, — правда. Но возникает резонный вопрос: почему вы не признались сразу?

— Сразу трудно признаться, — отвечаю я и отвожу глаза от его сияющих очков.

— А почему решили признаться именно после задержания Роговой? Почему, например, не после ареста Лебедкиной?

— Мне не жалко Лебедкину. Она ворует. Именно из-за Лебедкиной мы потеряли четыре аптеки. Она по полгода гоняет деньги по неизвестно чьим счетам. Ей давно нужно было воздать по заслугам.

— Значит, Лебедкина у вас не вызывает симпатии, а Рогова, значит, вызывает?

Я смотрю в глаза Сорокину и вижу в них раздражение.

— Рогова несчастная женщина. Она столько настрадалась от своего мужа, а тут вы ещё бросили её в каталажку, не разобравшись.

— Не бросили, а задержали.

— Неважно! Рогова здесь абсолютно ни при чем. Она святая. Как только этим ублюдкам, как Рогов, достаются такие женщины? Хотя не об этом речь. Знаете ли вы, что такое провинциальные музыкальные вечера в каких-нибудь ПТУ или районных школах? Это сборище нищих музыкальных работников, которые делают вид, что все ещё что-то значат для общественной жизни города. Сходите из любопытства, я вам советую. Посмотрите на их унылые лица, посмотрите в тоскливые глаза, на их штопаную одежонку, на их натянутые улыбки. Зрелище весьма впечатляющее. Никаких чиновников на такие мероприятия не заманишь калачом. Так вот Анна Николаевна, которая тоже закончила музыкальное училище, всегда приходит на эти вечера с двумя ведрами роз.

— И что? — удивился Сорокин. — Что такое для богатой женщины купить два ведра роз? Ее муж ворочает миллионами.

— В том-то и дело, что муж ворочает, а ей не дает ни гроша. Он жмот, каких поискать. Рогов может за вечер спустить миллион на шлюху, а жене дает только полторы тысячи в месяц на пропитание. И то потом требует отчет.

— Где же она берет на розы? — удивился следователь.

— Подрабатывала мытьем подъездов! Не верите? Могу показать дома, в которых она моет по понедельникам и четвергам.

Сорокин смутился. Он протер очки, после чего подозрительно вгляделся в глаза:

— Откуда вам это известно?

— Случайно увидел её в подъезде с тряпкой в руках. Глазам не поверил. Думал, обознался. Навел справки — действительно она.

После короткого молчания следователь постучал по столу ручкой и произнес с досадой в голосе:

— Значит, вы решили выгородить Рогову? Взять вину на себя? Но придумайте что-нибудь более достоверное, чем ограбление. Ну какой же дурак вам поверит, что вы зарубили троих топором только из-за того, что они вас ограбили?