Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ред пытался повернуть разговор в правильное русло. «Я не мог поверить. Ты просто уехал из города. Твой папа позвонил и начал разговор о том, что расходы надо урезать и уволить нас в течение недели. Даже китайцам, которые вкалывают за гроши на самой черной работе, дают две недели».
Он ничего не знал об этом, ответил Элвис, об этом увольнении за одну неделю. «Все смешалось, как в вихре, — пытался он объяснить. — Это была целая цепь событий. Если бы я мог выложить их тебе одно за другим, ты бы понял все причины нашего расставания». Этими событиями были все те вещи, о которых он ему рассказал только что; попытки анонимных врагов «насадить образ жестоких безумцев», тот факт, что «веселье исчезло из их отношений».
«Я думаю, что все это давление привело к отказу от нас, — сказал Ред безэмоционально, все еще пытаясь вызвать Элвиса на настоящий разговор. — Это был шок. Мы были разорены. Я продал свой дом. Мне было так невыносимо тяжело это сделать».
Элвис (удивленно): Ты продал свой дом?
Ред: Да… Мне было невыносимо тяжело это сделать. Это было ужасное время во всех смыслах.
Элвис (философски): Ну, я думаю, никогда не бывает совсем уж хороших времен. Для меня это тоже было не самое легкое время…
Ред: Я понимаю. Но если бы я услышал тогда все эти причины от тебя, мне было бы проще смириться с этим.
Элвис: Ну, в бизнесе и делах подобного рода я никогда этого не делаю.
Он переговорили о многих других вещах, постоянно возвращаясь к одному и тому же. Хеблером он был недоволен так же, как и ракетбольной сделкой. «Мне кажется, я превратился в долларовый знак… В процессе все потеряли образ Элвиса. Это может легко произойти с каждым, старик. Из личности я превратился в предмет, объект. Но я не знак. Я не образ. Я — это я».
Затем он поднял тему, которая еще не упоминалась за время этого разговора. Он знал, о чем думал Ред, он знал, что тот сказал Чарли накануне, «[но] ты так ошибаешься в одном вопросе — я не превращаюсь в параноика. Я разговариваю с тобой как с другом, по личной линии, и тут нет ни души вокруг. Меня не дурят никоим образом. Напротив, я еще никогда не ощущал себя так свободно и хорошо раньше».
«Нет, тебя очень даже дурят в последнее время, — взорвался Ред. — Именно об этом я и говорил».
Элвис решил, что этими словами Ред намекает на его развод в 1973 году. Эта мысль, в свою очередь, вызвала в нем желание извиниться за то, что Ред не присутствовал на его официальной свадьбе девятью годами ранее.
«Но все было так ловко спланировано. Я даже не знал тех людей, которые находились в той крошечной комнатушке размером с ванную вместе с Верховным судьей. Я провел там очень мало времени — раз и готово, — так мало, что я даже не успел осознать, что я поженился…. Это не моя вина. Я тут ни при чем».
Ред: Давай лучше поговорим о последней паре лет, о последних трех годах. Давай посмотрим правде в лицо; тебе самому не нравится твоя жизнь.
Элвис: Мне нравится моя работа…
Ред: Мы всегда так беспокоились о тебе.
Элвис: Вы беспокоились обо мне так сильно, что отвернулись от меня и пытались меня уязвить. Видишь ли, я все об этом знаю.
Ред: Ну, это уже было решено, когда ты сам нас обидел, обидел меня. Ты очень обидел меня и мою семью.
Элвис: Все, что я знаю, это то, что в группе сложилась очень плохая атмосфера, энергетика была просто ужасной, люди боялись сказать лишнее слово, сделать лишнее движение, поэтому, кто знает, что они слышали и что им говорили? Я только знаю, все было очень сложно…
Ред: Тебе надо поправить здоровье, Элвис. Ты уже давно нездоров.
Элвис: Нет, я совершенно здоров. С ног до головы…. Я постоянно слышу эти дерьмовые разговоры о моем весе и немолодом возрасте.
Ред: Нет — нет, ты всегда много ел, но ты не был при этом таким жирным, ты же сам понимаешь, что проблема в другом, проблема твоя не снаружи, она внутри. Когда я пытался поговорить об этом с тобой, ты взрывался и не слушал меня.
Элвис предпочел отнести эти слова насчет давней проблемы с кишечником и поспешил уверить Реда, что проблема давно уже благополучно разрешена. А кроме этого, с ним было все в порядке. Как Ред ни старался вывести его на откровенный разговор о настоящей проблеме, он все время сводил его на то, что, в его представлении, вызвало разлад в их ранее дружном коллективе.
Элвис считал, что настоящая проблема была в том, что в группе исчезла сплоченность, внутреннее единство. «Негативная энергетика… Я просто чувствовал отрицательные потоки, но я не могу точно сказать, почему это все происходило. Я просто дошел до точки кипения. Это было временное явление, но в тот момент я понимал, что я не могу общаться ни с кем. Я чувствовал себя страшно одиноким, знаешь, это свойственно всем людям, чьим числом является восьмерка. В книгах написано, что эти люди в сердце постоянно одиноки». Вот так он чувствовал, объяснил он, он также знал, как себя чувствовал Ред, потому что его числом тоже была восьмерка. У восьмерок «добрые сердца, полные сострадания к угнетенным и обиженным. Но они стараются прятать свои чувства и делают то, что выгодно им, чего они хотят».
В этот момент Ред понял, что разговор зашел в тупик и ни к чему уже не приведет. «Меня просто убили твои слова, когда ты сказал Чарли, что меня одурачили, — сказал Элвис. — Меня никто не дурачит. У меня есть дочь, у меня есть моя жизнь. Что ожидает человека, который завоевывает мир, но теряет при этом свою душу? Я люблю петь, я живу этим с двухлетнего возраста». По правде говоря, они с Чарли совсем недавно пели вместе, и им очень не хватало Реда, им не хватало его голоса. Реду тоже не хватало их пения. «Смотри, — сказал Элвис, — ты заботишься о себе и о свой семье, но, если я тебе понадоблюсь, я буду более чем счастлив помочь тебе. Честное слово. Мне плевать на то, что уже давно говорят вокруг меня, что я читаю в
