Экспансия (сборник) - Николай Басов

Лео умирал, ему определенно не хватало воздуха, к тому же его в спину поразили несколько гарпунов. Боль от их глубоких, проникающих ударов должна была возникать адская, и все-таки Лео пробовал не двигаться, выигрывая какие-то секунды до того момента, когда человек освободит его от сети, вернет ему опору в воде и он сможет подняться, чтобы вдохнуть сладкий, живительный воздух…

Рост и сам понял, что задыхается. Делать нечего, он рванулся наверх, чтобы продышать, как все пловцы, легкие. В него тут же воткнулось что-то горячее, глубоко ушедшее в нижнюю часть торса, немного сбоку, к ноге. Он перевернулся, выдернул гарпун, который сверху никто почему-то не удерживал, и снова нырнул. Он и не заметил, что освобождался от гарпуна, одновременно глотая воздух.

Теперь у него нога была парализована в двух местах, но это было даже неплохо, если бы удар попал во вторую ногу, которая была ему необходима, чтобы маневрировать в воде не только руками, дело выглядело бы еще хуже.

Он снова оказался перед мордой Лео и принялся освобождать его, только теперь сеть почему-то собралась в какие-то пучки, и разрезать их было гораздо труднее. И еще он замечал, что над ним происходит какая-то драка, может быть, Михайлова с теми семью лодками, которые подошли с левого берега.

Вот только атаковать их в полную силу он не мог, малоподвижное, тонущее тело Лео не давало ему достаточно пространства для ударов, поэтому он больше тыкался, не в силах перевернуть ни одну из лодок, и получая удары гарпунами, которых оказалось чрезмерно много… Ростик подумал, значит, скорее всего, теперь не всплыть. Еще разок сделать вдох не получится, и он решил, что будет пилить до конца, пока сам не утонет. Разумеется, это должно было произойти даже раньше, чем захлебываться станет его Левиафан…

Он не выдержал. Каким-то странным движением, прикрывая свою целую ногу той стороной тела, из которой в воду вздымалась струя мутной крови, чтобы не получить еще одну рану, Рост поднялся. Теперь на его руке болталось столько разрезанных нитей от сети, что хватило бы на якорный канат, и не исключено, он удержал бы океанское судно, а не только слабеющего с каждым мгновением Левиафана…

Рост снова вдохнул, вполне расчетливо сделав выдох, еще в воде, всплывая, сэкономив этим пару мгновений, снова нырнул и опять принялся пилить. Удары гарпунами почему-то стали менее сильными, и хотя он ощутил пару из них, но не обратил на них внимание… Заметил другое – тень Михайлова куда-то подевалась, вероятно, касатка Артема, не выдержав массированной атаки острых игл, все-таки отступила.

Он пилил и понимал, что вот сейчас откажет зрение, потом он перестанет слышать тот гул, который стоял в воде от криков касаток, потом его движения сами собой остановятся… Но пока он пилил, понимая, что сумел лишь немного освободить Лео от сети сверху, а нужно было сделать больше, чтобы гигант мог подняться.

И вдруг Ростик ощутил, что летит по воздуху. Оказывается, Лео, дружище, сумел вырваться сам. Он дождался, каким-то образом ощутил прореху, прорезанную Ростиком, поднапрягся и рванул!.. Мигом вынеся свою голову на поверхность. То, что он при этом отшвырнул Ростика, как котенка, метров на пять в сторону, к делу, конечно, не относилось. Хотя Рост, уже ослабев от боли и потери крови, как-то крайне неловко плюхнулся об воду животом, не сумев развернуться в воздухе, пока летел, что окончательно отшибло у него способность двигаться…

А потом, когда Рост все-таки пришел в себя и сумел, плавая, как колода, поднять голову, стало ясно, что они победили. Теперь от сети, видимо, осталось одно воспоминание, о, она уже не представляла угрозы. Зато Левиафан… О, он мстил! И даже не просил помощи у касатки Михайлова. Вернее, не исключено, что он просил напарника не вмешиваться, чтобы порезвиться всласть.

Он разбивал лодки, словно они были сделаны из картона, а не из крепчайшей кованой древесины. Он добивал кваликов, спасающихся вплавь, ударами хвоста, он топил их изумительно точными ударами морды, от которых не могли защититься даже океанские акулы, а при случае попросту перекусывал им руки-ноги и, как разок Ростику показалось, даже голову… Это было что-то невообразимое.

Рост снова лег на воду, пробуя ощупать себя, чтобы понять, насколько серьезно он ранен, ведь не исключено, что гарпун этих ребят из засады пробил ему, например, печень, и это значило, что жить ему осталось не дольше пяти-десяти минут. Он оставался спокойным и разбирался в своих ранах вполне осмысленно, чтобы не напортачить, чтобы увидеть эту смерть, на случай, если он все-таки умирал.

Да, почему-то самым важным теперь для него стало вот это – встретить смерть, если она его все-таки подстерегла. Хотя, следовало признаться, умирать не хотелось. Что Рост поставил себе в заслугу больше, чем хладнокровие и эту, в общем-то, мелкую, нежданную и немного нелепую победу.

Глава 24

Его раны, полученные в драке с кваликами, оказались куда серьезнее, глубже и опаснее, чем хотелось бы. Рост так вообще, лежа в пологе своего Левиафана, подумывал, что если бы не звериное здоровье его касатки, он бы вполне мог и душу отдать. Но вот, уже который раз за все время его пребывания в Полдневье все-таки, кажется, не отдавал ее, а приберег для себя.

Раны Левиафана тоже были глубокими. Даже казалось удивительным, что эти вот коротышки, за которыми силу и какую-либо эффективность признавать было странно, почти голыми руками, по сути, холодным оружием сумели такому монстру, как Ростиков Лео, нанести такой ущерб. У касатки была избита морда, причем один глаз, кажется, стал хуже видеть, у него были исколоты нервные центры вокруг дыхательного отверстия, и у него были изодраны плавники, вероятно, когда Лео пытался вырваться из сети и молотился об камни речного дна.

В общем, касатке тоже необходимо было дать время на поправку, и, как иногда казалось Ростику, возможно, более, чем человеку. Потому что переход через море в Залив должен был потребовать куда больше сил, чем у Лео теперь имелось. Впрочем, Левиафан не унывал, пребывая в полной уверенности, что назад они непременно доберутся. Он даже немного развеселился, по сравнению с той меланхолией, которой Рост заразил его после встречи с негостеприимным Докай.

Раны, полученные Михайловым и его зверем, не шли ни в какое сравнение с ранами Роста и Лео. Они даже не заросли, а просто затянулись, как бывает только под воздействием какого-то колдовства, и уже через два дня о самых глубоких ударах гарпунов кваликов ни Михайлов, ни его касатка не вспоминали.

Это позволило Росту и Лео довольно уютно устроиться в глубокой и свежей заводи, в то время как Михайлов охотился и приносил им добычу. Зверь Михайлова иногда, конечно, возражал, когда приходилось относить напарнику самые лакомые куски, но не слишком. Прежде всего потому, что было ясно – если бы им не так повезло, если бы в сеть попал не Рост, а тот же Михайлов со своей касаткой, то эти двое, несомненно, выбраться бы из ловушки не сумели. Даже если бы Рост покинул своего Лео и попробовал освободить их, вырезать сеть, чтобы они не захлебнулись. Они бы погибли просто потому, что некому было бы прикрывать их, один Левиафан вряд ли сумел бы так толково нападать, когда квалики атаковали с берега.