Том 14. М-р Моллой и другие - Пэлем Вудхауз

��Да, сэр. Мадам взяли под стражу.

У мистера Стикни забулькало в горле. Он сказал себе, что всегда ждал чего-то подобного. На свою беду, он недооценил опасности такси. Судя по всему услышанному, они занимают одну из первых строк в списке криминальных мест города.

Хриплым голосом он спросил:

��Она сказала?..

��Сэр?

��Она сказала, за что?

��Нет, сэр. Только то, что она в полицейском участке и просит одолжить ей десять долларов в качестве залога. Хотите ли вы, чтобы я отвез мадам деньги?

��Конечно-конечно.

��Очень хорошо, сэр.

��Возьмите такси.

��Да, сэр.

��Она сказала, где?..

��Да, я запомнил адрес, сэр.

��Тогда поторопитесь.

��Да, сэр.

Кларксон вышел с достоинством, как это умеют английские дворецкие, а мистер Стикни рухнул обратно в кресло и предался мрачным раздумьям. Ему виделись аршинные заголовки в желтых газетах, треплющие гордое имя его семьи.

Он все еще трепетал, когда дверь распахнулась, словно налетел ураган из тех, что так разнообразят жизнь Америки в сентябре, и вошла Келли. Глаза ее метали молнии, она раскраснелась и вообще выглядела так, будто чудом выбралась из смятого в лепешку поезда.

��Все отлично, все отлично, все отлично!�� объявила она с порога, явно предупреждая возможную критику.�� Вы скажете, что потрясены, изумлены и шокированы, но сейчас я объясню, что случилось, и вы согласитесь, что я невинна, как новорожденный младенец. Кстати, спасибо за десятку.

��Не за что,�� слабо отвечал Уэнделл. Он был несколько ошарашен. Обычно тетушка держалась вполне спокойно, и он никогда не видел ее во власти столь бурных чувств.

��Да, сэр, невинна, как новорожденный младенец.

��Вы хотели рассказать мне, что произошло.

��Вернее, как нерожденный младенец. Дело яйца выеденного не стоит.

��Тетя Келли!

��Да?

��Что произошло?

� Вот спросите, спросите.

Уэнделл напомнил, что именно об этом и спрашивает. Келли, подумавши, согласилась.

��Ну,�� сказала она, немного успокаиваясь,�� все началось с того, что я не стала брать такси. Вечерок был отличный, и я решила махнуть на Кони-Айленд.

��На Кони-Айленд!�� почти беззвучно повторил Уэнделл. Он знал, что люди туда ездят, но только пролетарии. Ни один Стикни не опускался до подобной вульгарности, разве что, может быть, дядя Теодор в юные лета. Дядя Теодор много такого выкидывал, из-за чего родственники качали головами. Известно, например, что он любил смотреть бейсбол с самых дешевых мест и как-то запустил в судью бутылкой из-под шипучки.

��Я туда не добралась из-за того, что случилось в поезде.

��Что-то случилось в поезде?

��Не то слово! И не по моей вине. Спросите кого угодно, вам скажут, что это не я начала. Я сидела, никуда не лезла, невинная, как нерожденный�

��Тетя Келли!

��А?

��Что случилось в поезде?

��Я рассказываю, вы просто не слушаете. Значит, как дело было. Через проход от меня сидели муж и жена. Они начали выяснять отношения, но я не слушала. Он на нее орет, она � на него, все нормально. И вдруг он как врежет ей по физиономии!