Мир без конца - Кен Фоллетт

На следующий день Мерфин и Керис отправились в собор. Атмосфера в нем царила радостная. Монахи до сих пор не вернулись из обители Святого Иоанна-в-Лесу, и службу вел отец Михаил из приходской церкви Святого Петра. Он не был наделен талантом проповедника и всю службу бормотал. Но монахини, как всегда, пели красиво, сквозь богатые темные витражи просвечивало солнце. Приехала и графиня Ширинг. Мерфин не видел Филиппу с похорон Ральфа. О ее муже и его брате люди пролили немного слез. Графов обычно хоронили в Кингсбриджском соборе, но, поскольку город был закрыт, Ральфа погребли в Ширинге.

Его смерть так и осталась загадкой. Тело нашли в охотничьем домике. Рядом лежал Алан Фернхилл, тоже скончавшийся от ножевых ранений. Судя по всему, они обедали, так как на столе обнаружили остатки еды. Очевидно, произошла какая-то драка, но никто не понял, участвовал ли в ней кто-то еще или старые друзья зарезали друг друга. Ничего не пропало: служители закона нашли при обоих деньги, ценное оружие, а на поляне паслись две дорогие лошади, — поэтому коронер Ширинга остановился на версии, что эти двое передрались.

Однако с другой точки зрения никакой загадки тут не было: жестокий Фитцджеральд погиб насильственной смертью. Все, взявшие меч, мечом погибнут, сказал Иисус, хотя в правление короля Эдуарда III священники не очень часто вспоминали эти слова. Удивляться же можно было тому, как это после стольких военных походов, кровавых сражений и натисков французской конницы рыцарь выжил, чтобы погибнуть в обычной драке в нескольких милях от своего дома.

Заплакав на похоронах, Мерфин изумился. О чем печалиться? Ширинг был плохим человеком, причинил много горя, его смерть можно считать благом. После убийства Тилли братья разошлись. Чего же горевать? В конце концов зодчий решил, что скорбит по тому Ральфу, который мог бы получиться из его брата, — по человеку, который не впал в рабство собственной жестокости, а подчинил бы ее себе; по человеку, который поставил бы крутой нрав на службу не личным прихотям, а справедливости. Пожалуй, Ральф мог стать таким. Когда они мальчишками пускали по грязным лужам деревянные кораблики, он не отличался ни жестокостью, ни мстительностью. Поэтому Фитцджеральд-старший и плакал.

Джерри и Роли тоже присутствовали на похоронах и приехали сегодня с Филиппой. К счастью, внешностью Роли пошел не в настоящего отца, и никто не сомневался, что он сын графа. Младший Ширинг обещал стать высоким, импозантным, как мать. Мальчик торжественно преподнес Мерфину деревянного коня, для десятилетнего возраста вырезанного очень неплохо. Большинство детей поставили бы лошадь на все четыре ноги, а Роли увидел его в движении, на скаку, со взметнувшейся на ветру гривой. Он явно унаследовал отцовское воображение и особое видение пространства. У зодчего вдруг ком встал в горле. Мастер наклонился, поцеловал Роли в лоб и благодарно улыбнулся Филиппе, догадавшись, что это она надоумила мальчика сделать дяде подарок, осознавая его значимость. Посмотрел на Керис: та тоже все поняла, хотя никто не произнес ни слова.

После службы, хоть стоял холодный осенний день, они прошлись по ярмарке. Мерфин шел между двумя женщинами, Керис держала его за руку. За ними следовали телохранитель Филиппы и приближенная дама, а мальчики бежали впереди. Олдермен видел, что дела идут хорошо. Многие ремесленники и торговцы Кингсбриджа уже возместили свои потери. Город оправится от эпидемии быстрее, чем в прошлый раз.

Старшие члены гильдии ходили по ярмарке и проверяли меры и весы. Мешок с шерстью должен иметь определенный вес, рулон сукна — определенную ширину, бушель — определенный объем и так далее: люди имеют право знать, что покупают. Мерфин предложил устраивать публичные проверки, чтобы все видели, как тщательно город контролирует своих торговцев. Конечно, когда у гильдии возникали обоснованные сомнения, она тихо проверяла купца и, если подозрения подтверждались, так же тихо от него избавлялась.

Сыновья Филиппы с широко раскрытыми глазами перебегали от одного лотка к другому. Глядя на младшего, Мерфин тихо спросил у невестки:

— Теперь, когда Ральфа нет, почему бы Роли не узнать правду?

Графиня задумалась.

— Я бы хотела ему сказать, но ради него или ради нас? Десять лет Роли считал Ральфа своим отцом, два месяца назад рыдал на его могиле. Для него будет страшным потрясением узнать, что он сын другого человека.

Говорили тихо, но Керис расслышала и добавила:

— Я согласна с Филиппой. Следует думать о ребенке, а не о себе.

Мастер понимал, что они правы. Легкая печаль в радостный день.

— Есть и еще одна причина, — продолжила Филиппа. — Ко мне на прошлой неделе приезжал Грегори Лонгфелло. Король хочет сделать Джерри графом Ширингом.

— В тринадцать лет?

— Титул графа всегда был наследственным в отличие от баронского. Но в любом случае в ближайшие три года управлять графством придется мне.

— Что ты и без того делала, пока Ральф воевал во Франции. Как хорошо, что король не заставляет тебя еще раз выходить замуж.

Она поморщилась:

— Я слишком стара.

— Значит, Роли будет вторым наследником, при условии, что мы сохраним все в тайне.

«Если с Джерри что-нибудь случится, — подумал Мерфин, — мой сын станет графом Ширингом. Ну и ну».

— Роли будет хорошим правителем, — кивнула Филиппа, словно в ответ на эти мысли. — Он умен, у него сильная воля, но нет жестокости Ральфа.

Низкая природа Фитцджеральда-младшего проявилась довольно рано: ему было десять, как теперь Роли, когда он застрелил собаку Гвенды.

— Но может, он захочет заняться чем-нибудь другим. — Зодчий посмотрел на деревянного коня.

Филиппа улыбнулась:

— Смирись и гордись им.

Она нечасто улыбалась, но всякий раз ослепительно. Все еще красива, подумал Мерфин.

Архитектор вспомнил, как гордился его отец, когда Ральф стал графом, но знал, что сам будет гордиться Роли, чем бы тот ни занялся, лишь бы сын делал свое дело хорошо. Может, он станет резать из камня святых и ангелов. Может, станет мудрым, милостивым правителем. А может, кем-нибудь еще, о чем его родители пока и не догадываются.

Зодчий пригласил Филиппу и мальчиков на обед. Они двинулись по мосту навстречу веренице тянущихся на ярмарку груженых телег, пересекли остров Прокаженных и через сад вошли в дом.

На кухне сидела Лолла. Увидев отца, беглянка разразилась слезами. Фитцджеральд обнял ее, и девушка продолжила рыдать на его плече. Где бы она ни провела это время, мыться красотка отвыкла, от нее несло как от свинарника, но мастер был слишком счастлив, чтобы обращать на это внимание. Добиться от дочери чего-нибудь вразумительного удалось не сразу.

— Они все умерли! — И Лолла опять зарыдала. Успокоившись, заговорила более внятно: — Все умерли, — повторила девушка, сдерживая рыдания. — Джейк и Малыш, Нетти и Хэл, Джоуни, Мелок, Хорек, по очереди. Что я ни делала, ничего не помогло!

Значит, догадался Мерфин, они жили в лесу, изображая из себя нимф и пастухов. Постепенно дочь выдавала подробности. Юноши время от времени забивали оленя, а иногда уходили на целый день и возвращались с якобы купленным вином и хлебом. Олдермен понял, что молодчики занимались грабежом. Лолле казалось, что так можно жить вечно и зима не наступит никогда. Но конец идиллии положил не мороз, а чума.

— Мне было так страшно, мне хотелось к Керис.

Джерри и Роли слушали разинув рот. Мальчики обожали старшую двоюродную сестру. Хотя она заявилась домой в слезах, эти приключения лишь окружили ее в их глазах волшебным ореолом.

— Я больше так не хочу! Друзья вокруг заболевают и умирают, а я ничем не могу помочь.

— Прекрасно тебя понимаю, — ответила Керис. — Я точно так же страдала, когда умирала мама.

— Ты научишь меня лечить людей? Хочу помогать им, как ты. Хочу понять про кости и про кровь, про травы и остальное, от чего людям становится лучше. Хочу уметь что-нибудь делать, когда человек заболевает.

— Конечно, научу, если хочешь. С большим удовольствием.

Мерфин обомлел. Уже несколько лет Лолла бунтовала и капризничала, поскольку считала, что мачеху уважать не обязательно. Он был рад такой перемене. Это стоило почти всех его переживаний и беспокойств. На кухню зашла монахиня.

— У маленькой Анни Джонс припадок, мы не можем понять, что с ней, — обратилась она к целительнице. — Вы не посмотрите?

— Конечно.

Лолла спросила:

— Можно, я пойду с тобой?

— Нет. Вот твой первый урок: нужно быть очень чистой. Иди и помойся. А завтра пойдешь со мной.

Когда Керис ушла, появилась Медж Ткачиха.

— Слышали новости? — угрюмо спросила она. — Филемон вернулся.

В воскресенье Дэви и Амабел повенчались в маленькой церкви в Вигли. Леди Филиппа позволила справить свадьбу в усадьбе. Жених купил сладкую смородину, Аннет напекла с ней булочки. Эля не было — из-за нехватки работников в полях сгнило много ячменя, — но Филиппа, отправляя Сэма домой, дала ему в подарок бочку сидра.