Воин - Дмитрий Колосов

— Знаеш-ш-шь, Аполлон, хоть ты мне и друг, но твой брат прав — у Каллиопы слишком толстая задница!

Не дожидаясь возмездия за дерзость, Пейр взмыл вверх и скрылся за окном. С улицы донеслось веселое карканье. Загрей радостно рассмеялся, но боги остались серьезны.

— Загрей, только что ты вмешался в предначертания судьбы, — сурово произнес Зевс. — Этого нельзя делать.

— Но я видел, что брат сильно расстроен смертью Пейра, а кроме того я чувствовал себя виноватым, так как был невольной причиной этой смерти.

— Все равно ты не вправе изменять предначертанного судьбою.

— А если беда случится с тобой или братом?

Зевс криво усмехнулся в бороду.

— Мы боги. Смерть не страшна нам.

— Но абсолютного бессмертия нет, — заметил Загрей.

— С чего ты взял?

— Мне рассказал об этом мой друг муравей. — Мальчик испытующе посмотрел на отца. — Так как же я должен поступить, если беда приключится с кем-то из вас?

— Все должно идти своим чередом. Это судьба, ее нельзя изменить.

— Я против такой судьбы, которую нельзя изменить! — звонко воскликнул Загрей. Подпрыгивая то на одной, то на другой ноге, он поскакал прочь из зала, крича на ходу.

— Когда я вырасту, то обязательно изменю судьбу!

Взлетев по мраморным ступенькам, он с разбегу вспрыгнул на сиденье трона, немного потоптался на нем, затем вскарабкался на золоченую спинку и спрыгнул вниз. Словно желая показать, что не ушибся и готов к новым шалостям, Загрей показал старшим язык и крикнул:

— Когда я вырасту, все будет иначе!

С этими словами он выбежал за дверь и скрылся в саду.

Какое-то время боги молчали, смотря ему вслед. Первым нарушил тишину Аполлон.

— А ведь он и вправду когда-нибудь вырастет, — задумчиво сказал он и посмотрел на Зевса. Тот пожал плечами.

— Он ничего не сможет изменить.

— А вдруг?

— В этом случае я ничего не могу с этим поделать! — отрезал Зевс, делая ударение на «я». Громовержец извлек из ничего оранжевый плащ и накинул его на плечи.

— Свидание? — поинтересовался Аполлон.

— Нет, пойду разомнусь.

Светозарный бог знал, что размяться Зевса тянуло лишь когда он был чем-то расстроен.

— Отец, — Аполлон покровительственно положил руки на плечи Зевса, — я могу поговорить с сыновьями Менетия. Они глупы и мечтают, чтобы ты освободил из Тартара их отца.

— Я ни о чем не прошу, — ответил Зевс, отстраняясь. — Вот если бы об этом попросила Гея. Ей должно быть не по душе, когда кто-то нарушает ход предначертанного.

— Понял, — сказал Аполлон. — Значит, Гея?

На лице Зевса появилось недоуменное выражение.

— Что Гея?

— Ну, ты же сам сказал — Гея…

— Я тебе ничего не говорил.

Оставив Аполлона в легком замешательстве, Зевс покинул тронную залу. Винтовая лестница вывела его на крышу дворца. Здесь он на какой-то миг задержался, наблюдая за тем, как Загрей гладит руками кору расколотого надвое и обожженного платана, затем сконцентрировал волю и взмыл в воздух.

Он взлетел к самому солнцу и, страшно крича, бросал вниз перуны. Он бросал и кричал, желая облегчить сердце, наполненное злобой и не до конца осознанным страхом. Буря, поднятая его яростью, сокрушала столетние дубы и опрокидывала корабли. Перепуганные люди поспешно резали ягнят и быков, возлагая агонизирующие туши на алтари Громовержца. Но сегодня эти жертвы не могли умилостивить Зевса. Он бушевал до тех пор, пока землю не покрыл слой води и грязи, совершенно поглотивший многие города.

На Олимп Зевс вернулся лишь с закатом солнца. Опускаясь на крышу дворца, он окинул взглядом рощу и невольно покачал головой. Загрей оживил своим дыханием обожженную траву, а любимый платан Аполлона все так же тянулся серебристой листвой к небу. Зевсу даже показалось, что дерево стало чуточку выше.

А что будет, когда он вырастет?

Эта мысль неотступно преследовала Зевса ночью, не давая ему заснуть. Он плохо спал и на другую ночь, и на пришедшую следом.

Он плохо спал…

Через несколько дней Зевс случайно заметил, что Загрей играет в саду с детьми титана Менетия. Эти огромные скудоумные создания разрешали мальчишке делать с собою, что вздумается. Они безропотно переносили все его выходки и лишь иногда, окончательно выведенные из себя, начинали гоняться за ним меж деревьями. Неуклюже переступая толстыми ногами, они пытались наступить на Загрея и азартная злоба появлялась на их омерзительных мордах.

Зевс со странною улыбкой следил, как безмозглые болваны трижды окружали Загрея кольцом, и каждый раз он распугивал их, превращаясь то в тигра, то в медведя, то в дракона. Затем он обратился в огромное невообразимое существо с хвостом скорпиона и телом льва. Зевс вздрогнул. Не от того, что оборотень Загрея был ужасен. Просто у него было лицо Крона; лицо, которое Загрей никогда не видел.

Распахнув окно, Зевс громоподобным голосом подозвал мальчика к себе. Когда тот подбежал. Громовержец протянул ему перун.

— Возьми на всякий случай. И будь поосторожней.

— Папа, они такие забавные! — выпалил разгоряченный Загрей.

— Да-да, забавные. Но они бестолковы и могут причинить тебе боль. Чуть что, смело пускай перун в ход. Не бойся, ты не причинишь им никакого вреда. Титаны бессмертны. Огонь может лишь обжечь их.

Загрей кивнул и убежал.

Игра продолжалась. Неповоротливые титаны бегали за шустрым мальчишкой, ловко ускользавшим от их объятий. Воздух был насыщен звонким смехом Загрея. Забава доставляла ему огромное удовольствие. Наконец титанам удалось прижать сорванца к стволу дерева. Широко расставив волосатые руки, они медленно приближались к Загрею, оскаливаясь в жестокой улыбке. Загрей рассмеялся и поднял перун.

Раздался негромкий щелчок. В тот же миг титаны набросились на Загрея. Услышав испуганный детский крик, Зевс выхватил из чехла перун и разрядил его в детоубийц. В небо взвилось огненное облако, совершенно поглотившее часть рощи. Деревья, трава, птицы растворились в пламени. На черной земле остались лежать лишь три оглушенных титана. Загрей бесследно исчез…

Этим же вечером суд богов обвинил сыновей Менетия в том, что с умыслом затеяв игру, они убили и сожрали Загрея. Боги не вняли их воплям будто бы этого хотела мать-земля Гея. Титаны были опутаны цепями и брошены на дно Тартара.

На этом загадочная история не закончилась. В кузнице Гефеста был найден убитым киклоп Тераикл, ковавший перуны для Громовержца. Смерть его была таинственна. Киклоп был убит золотой стрелой в глаз. От этого она была таинственной вдвойне, ведь Аполлон весь этот день провел на веселом празднике у царя Тиринфа Пройта.