Откровенно. Автобиография - Андре Агасси

Перри поведал мне тайну своего несимметричного лица. Оказывается, он родился с расщепленным небом — «волчьей пастью». Из-за этого, признался Перри, он стал болезненно застенчивым, особенно с девочками. Ему уже сделали несколько операций, будет еще одна. Я ответил, что это не очень-то заметно. В глазах Перри стояли слезы. Он тихо бормотал, что отец все время стыдит его.

О чем бы мы ни начинали говорить, мы очень скоро переходим на обсуждение наших отцов, а затем — на наше будущее. Рассуждаем о том, какими мужчинами станем, избавившись от отцовской опеки. Обещаем друг другу, что будем другими — не такими, как наши папаши, и как все остальные мужчины, которых мы встречали, и даже те, которых мы видели в кино. Мы клянемся никогда не употреблять наркотики и алкоголь. А когда разбогатеем, сделать все возможное, чтобы спасти мир. Мы пожимаем друг другу руки в знак тайного обета.

Перри придется немало потрудиться, чтобы стать богатым. У него никогда нет и десяти центов, все наши развлечения оплачиваю я. Нельзя сказать, что у меня много денег: мне дают скромную сумму на карманные расходы, плюс кое-что я выручаю, играя в теннис на деньги с постояльцами отелей-казино. Меня эта ситуация не тревожит: все мое принадлежит и Перри тоже, ведь он — мой новый лучший друг. Отец каждый день дает мне пять долларов на еду, и половину из них я трачу на Перри.

Мы ежедневно встречаемся в Кембриджском клубе. Послонявшись без дела и немного покидав мяч через сетку, отправляемся перекусить. Удираем через заднюю дверь, перемахиваем через забор и бежим через пустую стоянку в 7Eleven[19], где играем в видеоигры и поедаем сладкие сэндвичи, пока не настанет время идти домой.

Сладкие сэндвичи с мороженым открыл Перри. Ванильное мороженое, упакованное между двумя толстыми пластами шоколадного печенья — лучшая еда в мире, по мнению Перри, который их просто обожает — даже больше, чем разговоры. Он может целый час разглагольствовать о том, какая классная штука — сладкие сэндвичи; и если что-то может заставить его в такой момент замолчать — это, собственно, сэндвич. Я покупаю их для Перри дюжинами и сочувствую ему, когда денег нет: это не дает ему наесться до отвала.

Однажды мы, как всегда, сидим в 7Eleven, и вдруг Перри перестает жевать свой сэндвич и смотрит на настенные часы.

— Черт, — говорит он. — Пора возвращаться в клуб, сегодня мама должна заехать за мной пораньше.

— Твоя мама?

— Ага. Она велела мне собраться и ждать ее у входа.

Мы изо всех сил мчимся через пустую стоянку.

— Скорее, вот она! — кричит Перри.

Я оглядываюсь и вижу, что в сторону клуба двигаются две машины: «фольксваген-жук» и «роллс-ройс» с откидным верхом. Я вижу, как «фольксваген» проезжает мимо и оборачиваюсь к Перри:

— Расслабься, у нас еще есть время. Она, должно быть, пропустила поворот.

— Нет, — выдыхает Перри. — Давай скорее!

Он будто включает пятую передачу и рвет следом за «роллс-ройсом».

— Перри, что за чушь? Ты что, шутишь? Твоя мама… ездит на «роллс-ройсе»? Вы что, богатые?

— Ну, в общем, да.

— А почему ты мне не сказал?

— Ты никогда не спрашивал.

Для меня это — несомненный признак богатства: если ты даже не считаешь нужным рассказать о нем лучшему другу и деньги для тебя — штука настолько само собой разумеющаяся, что ты даже не задумываешься, откуда они берутся.

Оказывается, Перри более чем богат. Он очень богат. Нет, он чудовищно богат. Он — настоящий богатей. Его отец, старший партнер в крупной адвокатской фирме, владеет местной телестанцией. «Он продает эфир», — говорит Перри. Подумать только: продавать воздух! Если можешь продавать воздух, значит, твоя жизнь удалась. (Быть может, поэтому отец дает Перри воздух на карманные расходы?)

Отец наконец-то разрешает мне отправиться в гости к Перри, и я обнаруживаю, что его дом — настоящий дворец. Мы едем вместе с его мамой на «роллс-ройсе», и мои глаза округляются, когда мы проезжаем через массивные центральные ворота, катимся вдоль аккуратных зеленых холмов, затем проезжаем под огромными тенистыми деревьями и, наконец, останавливаемся у здания, похожего на королевский замок. Целое крыло в этом фантастическом дворце принадлежит Перри. Там есть комната для развлечений — мечта любого подростка: в ней столы для настольного тенниса, бильярда и покера, телевизор с большим экраном, маленький холодильник и ударная установка. Через коридор — спальня Перри, стены которой украшают сотни обложек журнала Sports Illustrated.

У меня голова идет кругом. Я смотрю на портреты великих спортсменов и только и могу выдохнуть:

— Bay!!!

— Я сам их сделал, — говорит Перри.

В следующий раз, сидя в приемной у дантиста, я обрываю обложки с лежащих на столике журналов Sports Illustrated и прячу под курткой. Я отдаю их Перри, но он качает головой:

— Эта у меня уже есть. И эта. У меня они все есть, Андре. У меня подписка на журнал.

— Ну, извини.

Я не только ни разу в жизни до этого не встречал богатых мальчиков, — я и мальчика с собственной подпиской на журнал вижу впервые.

ЕСЛИ МЫ НЕ ТУСУЕМСЯ в Кембриджском клубе или дома у Перри, то болтаем по телефону. Мы постоянно вместе. Поэтому он приходит в отчаяние, когда я сообщаю, что мне придется уехать на целый месяц в Австралию, где я буду участвовать в серии турниров. McDonald's собрал команду лучших молодых теннисистов Америки и отправляет нас на юношеские соревнования.

— На целый месяц?

— Да. Мне жаль. Я не могу не поехать. Отец, ты же знаешь.

Я слегка лукавлю. Я — единственный двенадцатилетний мальчик, отобранный в команду, поэтому я горд и взволнован, хотя и слегка нервничаю в преддверии столь далекого путешествия: предстоит лететь четырнадцать часов. Ради Перри я преуменьшаю значение этой поездки для себя. Прошу его не расстраиваться слишком сильно: я вернусь, не успеет он и глазом моргнуть, и мы устроим фестиваль сладких сэндвичей.

Я один лечу в Лос-Анджелес и, едва добравшись, уже хочу немедленно вернуться в Лас-Вегас. Мне страшно. Не знаю, куда идти, как пробраться через весь аэропорт. Кажется, что все глазеют на мой теплый костюм с эмблемой McDonald's на спине и моим именем на груди. Внезапно я замечаю вдалеке группу ребят в точно таких же костюмах. Подхожу к взрослому, сопровождающему, и называю свое имя.

Он широко улыбается. Это тренер. Мой первый настоящий тренер.

«Агасси? — говорит он. — Маленький гений из Вегаса? Здравствуй! Рады, что ты в нашей команде!»

Во время полета тренер стоит в проходе и рассказывает, как будет проходить наша поездка. Нам предстоит играть в пяти турнирах в пяти городах. Самым важным будет третий турнир, он проходит в Сиднее. Именно там мы выставим наш лучший состав против лучших австралийских игроков.