Не стреляй в ангела - Олекса Чернышев

— А в последнее время Грим словно взбесился, — продолжал Мартин. — Его агенты рыскают по деревням и хватают ни в чем не повинных людей. И пленники из подземелий его замка уже не возвращаются.

Мы замолчали. Я обдумывал слова Мартина, а он тем временем вновь наполнил вином опустевшие кружки.

— Роза! — позвал он свою сестру, и та тут же зашла в дом со двора, где до этого помогала жене Мартина со стряпней.

— Да, Мартин, — ответила Роза.

— Сходи к старику Пату и принеси-ка нам еще вина, — попросил Мартин. Роза послушно взяла бурдюк и удалилась.

Я поневоле задержал взгляд на этой девушке. Ее каштановые волосы были так длинны, что закрывали всю спину, придавая ей сходство с прекрасной сказочной нимфой. Ее лицо с правильными, аккуратно очерченными линиями, говорило о мягкости, светясь добротой и естественной красотой. Роза, живи она в земном мире, никогда не имела бы проблем при поиске работы. Женщины с такими данными просто не могут остаться в одиночестве.

Мартин перехватил мой взгляд и, когда Роза вышла, несколько мрачно заметил:

— Сестра у меня — красивая девушка. Она была замужем за Фатом.

Мартин замолчал, видимо обдумывая свои дальнейшие слова, а может быть пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.

— Фат был убит Гримом три года назад, когда мы все еще сопротивлялись разбою. Грим выпустил Фату кишки прямо на площади в центре нашей деревни только за то, что тот косо на него посмотрел, — сказал Мартин.

Он поднялся на ноги и заходил по комнате, нетерпеливо меряя ее своими тяжелыми шагами.

— Фат был моим другом! Слышишь?! — крикнул Мартин со злостью. — А я тогда стоял рядом, смотрел как он отдает концы, и ничего не мог сделать. Когда Фат умирал, лежа в пыли с вывалившимися из раны внутренностями — он посмотрел мне в глаза. Я никогда не забуду этот взгляд!

Мартин замолк, и я понял, что он сейчас не в состоянии говорить от нахлынувших на него воспоминаний. Наконец, он взял себя в руки, и продолжил:

— В его глазах не было страха перед смертью, он умер достойно, как мужчина. Но в его взгляде я прочитал просьбу, последнюю для него просьбу — о мщении! Нельзя оставлять такое безнаказанным, нельзя! — добавил Мартин решительно и с силой ударил кулаком по собачьей шкуре.

Он залпом осушил кружку с остатками вина, и я заметил, что его руки дрожат.

— Я тогда не мог забыть о жене и детях, не мог, — сказал он. — Да и глупо бросаться с мечом в одиночку на сотни вооруженных воинов с колдуном во главе. Но сейчас я все чаще вспоминаю о мести.

Со двора доносился гомон играющих ребятишек и дым костра. Я прислушался, но кроме детских голосов не доносилось ни звука.

— Я думаю, что тебе можно доверять, — добавил Мартин и полувопросительно посмотрел на меня, ожидая, как я прореагирую на его слова.

— Ты можешь мне доверять, Мартин, — успокоил я его.

Входная дверь открылась, и на пороге показалась Роза. Было видно, что ранее легкий бурдюк заметно потяжелел.

— А вот и сестричка пришла, — сказал Мартин и взял вино из рук Розы. Он чмокнул ее в щеку, и заметил:

— Правда красавица?

— Тебе, Мартин, очень повезло с сестрой. Я никогда не видел более красивой девушки, чем Роза, — сказал я искренне и улыбнулся.

Я уже полгода не видел женщин, тем более так близко, и когда Роза приветливо улыбнулась мне в ответ, меня захлестнуло волной полузабытых чувств.

— Она очень переживала смерть Фата, — сказал Мартин, когда Роза вышла во двор. — Только в последнее время боги смилостивились над ней, и она вроде как стала приходить в норму. Но все равно, ей еще далеко до прежней веселой Розы, какой я ее помню с детства.

При слове «боги», меня словно передернуло. Я подозревал, что Мартин и я вкладываем разный смысл в это слово.

Мы выпили и, когда жена Мартина подала к столу, с жадностью набросились на еду. Женщины ели с нами, а дети уселись поодаль.

Пока мы поглощали отвар из каких-то незнакомых мне плодов и жаркое, Мартин охотно рассказывал о жизни в деревне. Оказалось, что в деревне проживает около шестидесяти семей, и Мартин является выборным старейшиной. В его обязанности входило решение различных спорных вопросов и руководство сбором дани в пользу Грима.

— Мне отвратительно обирать своих, — заметил Мартин, — но я не могу представить, как можно изменить ситуацию к лучшему. Данью обложены в общей сложности семь деревень, но даже если собрать всех воинов, нам все равно не справиться с Гримом. Мартин тяжело вздохнул.

— А на верную смерть толкать людей я не имею права, — добавил он. — У всех жены и дети, а у кого еще и старые немощные родители.

— А что если проникнуть в замок Грима и попробовать убить его там? — спросил я.

— Это невозможно, — ответил Мартин. — Прежде чем кто-либо попадает в замок, его раза три-четыре проверяют. Стражники знают всех в лицо, и пройти мимо них незамеченным не удастся.

— Но можно попытаться перебраться через стену, сделать подкоп или проникнуть в замок иным путем, минуя стражу? — спросил я.

— Стена замка — двойная, а сам замок имеет только один вход, — ответил Мартин. — Стены защищены магическими заклинаниями, так что их невозможно разрушить, предварительно не сняв этих заклинаний.

Я задумался. Мне и в голову не приходило, что существуют какие-то заклинания, которые позволяют укреплять стены. Еще вчера я считал себя вполне искушенным в магии, а теперь выясняется, что эта точка зрения довольно далека от истины. Я вспомнил мудрые слова Гаутамы о том, что и в его пять тысяч с лишним лет ему еще есть чему учиться.

Я без особого труда догадался каким образом можно проникнуть в замок, по крайней мере, мне. Я мог принять облик одного из тех людей Грима, которых мне сегодня пришлось убить. Я мог материализоваться внутри замка и в своем обычном виде. Но только попасть в замок было мало. Было необходимо еще найти там Грима, и самое главное и трудное — разделаться с ним. Легко догадаться, что в лице старосты Дальней деревни предстояло столкнуться с очень сильным противником, и скрутить его будет намного трудней чем глупого волкокрыла.

Я решил не торопить события и вернулся к своим личным проблемам.

— Мартин, — начал я. — Мне вчера пришлось убить волкокрыла, и стычка с ним оказалась трудней, чем я ожидал. Волкокрыл — свирепый хищник, но я слышал, что где-то в сумеречных землях водятся хищники, которых люди называют вуквины…

Я замолк, заметив как все прекратили есть и неподвижно уставились на меня, как буд-то я сморозил что-то неприличное. Жена Мартина даже поперхнулась и принялась мучительно откашливаться.