Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599 - Джеймс Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы не знаем, кто именно нес гроб Спенсера, но тексты некоторых стихотворений, брошенных в его могилу, дошли до наших дней. Многие принадлежат весьма посредственным поэтам; это Николас Бретон, Фрэнсис Тайн, Чарльз Фитцджеффри, Уильям Алабастер, вездесущий Джон Уивер, Ричард Харви и Хью Холланд. Пожалуй, Холланд выбрал для своего двустишия верную интонацию: «Он был и остается <…> / Королем поэтов, а теперь стал еще и поэтом богов». Но некоторые, такие как песенка Бретона, просто безвкусны: «Служите панихиду на могиле Спенсера / До полного изнеможения души». Спустя три столетия могилу Спенсера вскрыли, рассчитывая найти среди подношений прежде всего шекспировское. Могильщики не смогли обрести искомое, что не удивительно, ведь они копали не в том месте и в итоге вырыли из земли останки поэта XVIII века и поклонника Спенсера Мэтью Прайора. Тем дело и закончилось.
В отличие от многих своих современников, Шекспир питал глубокое отвращение к дифирамбам в адрес авторов — живых или ушедших. Вместо того чтобы нести гроб или пафосно бросать в могилу стихотворения, Шекспир после заупокойной службы скорее всего отправился домой и воздал должное памяти Спенсера, тихонько листая затертые страницы томика его стихов. Спенсера публично провозгласили величайшим из всех английских поэтов — вот к этому Шекспир не смог остаться безучастным. В конце концов Спенсер выбрал путь, который сам Шекспир отверг. Он искал поэтической славы исключительно в покровительстве аристократов или королевы и добился ее стихами о «пламенных устах, давно безгласных, / О красоте, слагающей куплет / Во славу дам и рыцарей прекрасных» (перевод С. Маршака). Так Шекспир пишет в сонете 106, сознательно напоминая об архаизмах Спенсера.
Но различались они не только этим. Шекспир купил дом в родном Страфорде-на-Эйвоне, Спенсер же переехал в замок на захваченной ирландской земле. И что из этого вышло? Шекспир, должно быть, полагал, что Спенсер построил дом на песке. Он не смог предвидеть развития исторических событий и заплатил за это преждевременной смертью и погребением в ногах у Чосера. Слабое утешение!
Спенсер изменил ход развития английской эпической и пасторальной поэзии. Вскоре Шекспир и сам реформирует эти жанры, в частности, в «Генрихе V» и в «Как вам это понравится»; наверное, он бы оценил по достоинству одобрительное замечание в свой адрес, прозвучавшее в анонимной университетской пьесе того же года, один из персонажей которой заявляет: «Пусть этот глупый мир почитает Спенсера и Чосера, / Я же воздам должное сладкоголосому мастеру Шекспиру».
Шекспир знал, что Спенсер не единственный, кто строил свою карьеру, пробираясь сквозь ирландские дебри. Список елизаветинцев, сделавших подобный выбор, был немал и все увеличивался. Здесь и Томас Чёрчьярд, Барнаби Гудж, сэр Томас Норт, сэр Генри Уоттон, Барнаби Рич, Лодовик Брискет, Джеффри Фентон, сэр Уолтер Рэли, Джон Деррик, сэр Джон Дэвис и, возможно, сэр Филип Сидни. В этом году их ряды потеснили поэты — искатели приключений, желающие упрочить свое материальное положение при дворе, такие, как Уильям Корнуоллис и Джон Харингтон.
Заманчиво представить такую картину. Шекспир не любил светских мероприятий, и потому в тот день покинул церемонию в Вестминстере, заинтересовавшись часовней с алтарем неподалеку от могилы Спенсера, где захоронены Генрих V и его супруга королева Екатерина. Возможно, Шекспира привели сюда похороны Спенсера и мир рыцарства, воспетый им в «Королеве фей». Как и Спенсер, Генрих V, почивший в возрасте 35 лет (Шекспиру теперь было столько же), не дожил до того дня, когда мог бы полностью осуществить свое великое предназначение. Шекспир, однако, понимал и другое: ни один, даже самый прославленный из всех английских королей, не говоря уже о великом поэте, не мог надеяться на то, что потомки помянут его добрым словом. Шекспир представлял, как почтили память Генриха V; в одной из его ранних пьес — первой части «Генриха VI» — есть сцена похорон этого монарха, где он сравнивает короля-воина с Юлием Цезарем:
О Генрих Пятый! Дух твой призываю!
Храни страну, оберегай от смут,
Со злыми звездами борись на небе!
Звезда твоей души славнее будет,
Чем Цезарева, ярче…
( I, 1; перевод Е. Бируковой )
В «Генрихе V» король также думает о собственных похоронах, говоря своим сторонникам: «Иль прах свой мы в бесславной урне сложим, / И не воздвигнут в память нас гробницы», если ему не удастся завоевать Францию (I, 2). Генриха V похоронили со всеми почестями, но потомки подчас вспоминали его самым неожиданным образом. Да, надгробное изваяние Генриха V из золота и серебра никого не оставляет равнодушным. Но во времена правления Эдуарда IV кто-то осквернил статую (были украдены два золотых зуба) — и это только начало. К 1599-му уцелел лишь торс без головы. Посмертная судьба Екатерины наверняка казалась Шекспиру еще более неутешительной. Хотя в 1438-м королеву похоронили в Вестминстере, ее забальзамированное тело было выкопано из земли во времена правления Генриха VII. С тех пор, как пишет Джон Стоу, «ее прах больше никогда не предавали земле…». При желании Шекспир мог бы дотронуться до королевы, образ которой он затем воскресит на сцене. Семьдесят лет спустя именно так и поступит Сэмюэл Пипс, записавший в своем дневнике, как во время визита в Вестминстер, он поднял «ее за плечи и прикоснулся к губам, понимая, что целует саму королеву». Шекспир, однако, совсем не это имел в виду, говоря о желании «подшутить над Екатериной Французской». Как бы то ни было, судьба этой королевской четы вдохновила Шекспира на строки, выгравированные на его собственной могильной плите: «Да будет благословен тот, кто пощадит эти камни, / И проклят тот, кто
