В эфирной полумгле - Андрей Кокоулин

Звуки погони отдалились и пропали.

В темноте прохода между домами Соверен наткнулся на точильщика ножей и выменял свой сюртук на черный, засаленный фрак, треснувший в рукаве и без одной фалды. Точильщик посчитал его дураком.

С массой праздношатающегося сброда, ищущего работы или развлечений, Соверен через полчаса оказался в самом начале Кэфулл-стрит. Здесь уже можно было выдохнуть. Под звон омнибуса и крики торговцев ветошью и бордельных зазывал он добрался до «Фалькафа».

Паркер обедал в зале. Увидел Соверена, вскочил:

— Сэр, а я вас жду-жду.

С губы у него стекал мясной соус.

— Вот что, — Соверен содрал фрак, — Тибольт у себя?

— Нет, сэр. С утра на спичечной фабрике. Там какие-то конкуренты заявились.

— Жалко. Мне бы одежду и револьвер.

— У меня есть! — обрадовался Паркер. — В смысле, я найду вам куртку, сэр.

— Неси, — Соверен сел за стол, — и закажи мне что-нибудь.

Паркер исчез.

Соверен подумал, что из Паркера так и хлещет энтузиазм. Парень рад быть при деле. В сущности, Тибольт выбрал себе неплохого помощника.

Принесенный стейк Соверен с удовольствием раскромсал ножом и съел. Даже пожалел, что тот кончился так быстро.

Подоспевший Паркер вручил ему короткое пальто из парусины.

— Мы куда-то идем, сэр? — поинтересовался он.

Соверен просунул руки в рукава.

— Да. И ты мне будешь нужен. У тебя нет никаких других поручений?

— Нет, сэр! — отчеканил Паркер, расплывшись в улыбке. — Быть с вами, сэр!

— Мальчишка! — фыркнул Соверен.

— Вы не сильно меня старше, сэр!

— По крайней мере, лет на пять, — сказал Соверен и посерьезнел. — Нам надо решить вопрос с оружием.

— На Десмонд есть оружейный магазин, сэр.

— Десмонд? — Видимо, само Провидение отправляло Соверена туда. — Что ж, не будем медлить, — задумчиво произнес он.

Быстрым шагом они направились по Кэфулл-стрит.

Небо затянуло окончательно. Дымы с фабрик прибавили темных тонов. Где-то далеко два раза ударил колокол.

— Два часа пополудни, сэр, — сказал Паркер.

— У тебя-то оружие есть? — спросил Соверен.

— Нож. Но я им хорошо управляюсь.

Они пробились через толпу, глазеющую на выступление огнеглотателей и гибкой девушки в черном трико, которая складывалась чуть ли не пополам.

— Не облизывайся, — сказал Соверен Паркеру.

Десмонд соединялась с Кэфулл-стрит небольшим отрезком. Под мостовой прятался речной канал, который ближе к Сильвертону выходил из-под земли на поверхность. Там уже аркой перекидывался мост и темнели деревья Гэллопи-сквера. У открытой воды плотным строем стояли рыбаки с длинными удилищами.

Оружейный магазин находился по улице дальше, чем дом Карлы Людовиг, и Соверен, проходя, отметил для себя, что дом старый, два этажа и мансарда, двери узкие, окон со стороны фасада — четыре и два мансардных, столько же наверняка на той стороне, и окно двенадцатой квартиры, пожалуй, будет вторым по счету сверху.

На окне висела штора.

Если убийца шастает по ночам, то днем он скорее всего спит. И штора в какой-то мере работает на это умозаключение. Но все же бритый Морис из Кале по месту обитания, на взгляд Соверена, проигрывал французу в шляпе с Кривой улочки.

Оружейный магазин располагался в цоколе каменного дома. Выбор револьверов был невелик, и Соверен, повертев в руках северо-американский «ремингтон» и французский «лефоше», остановился все же на привычном «адамсе».

Восемь фунтов и фунт на десяток пуль с пороховыми зарядами. Накладное, дьявол, дело. Из двадцати пяти фунтов остался всего один.

Соверен подумал об Анне. Анна стоила гораздо больше.

Он зарядил все пять камор при продавце и получил в подарок кожаную петлю для скрытого ношения, надеваемую на плечо под одежду.

Продавец едва не расцеловал его — в бедном районе на револьверы от пяти фунтов и, тем более, на ружья от десяти покупателей, похоже, не находилось.

Они вернулись к дому Людовик.

— Стой здесь, — сказал Соверен Паркеру, — вот здесь, под окном. Если кто выпрыгнет, сбивай с ног, держи до моего появления.

Паркер кивнул. Соверен толкнул дверь.

Карла Людовиг коротала время за раскладыванием пасьянса. Оказалась она женщиной лет сорока, грудастой, румяной, с усиками над верхней губой. Двойной подбородок. Пегие волосы. Шаль. Темное платье с кружевным воротом. Честь и покой ее хранил детина выше Соверена ростом на целую голову. В штанах с заплатами и жилетке на голое тело, он сидел на стуле у стены и с отсутствующим видом жевал табак, положив руки на деревянную дубинку.

— Вы к нам, сэр? — спросила Карла, в жеманном жесте опустив свои подбородки на тыльную сторону ладони.

За спиной ее висела доска с ключами.

— К жильцу из двенадцатого номера, — сказал Соверен.

— Он не принимает, — сообщила Карла. — Он предупредил, чтоб его не беспокоили.

— Но он хотя бы выходит из комнаты?

Домовладелица пожала плечами.

— Ночью, — ожив, неожиданно сказал детина. — Видел один или два раза.

— Я бы хотел к нему зайти, — сказал Соверен, выкладывая последний фунт на конторку.

— Если вы не будете нарушать порядок… — Карла потянула банкноту к себе.

— Не буду, — усмехнулся Соверен.

— Я с вами не пойду, — сказал детина. — От него эфиром пахнет.

Соверен сглотнул.

— Что?

— Ну, сладковатый такой запах, — пояснил мужик. — Будто он эфирные лампы заряжает. А, может, и заряжает, мне почем знать? Только с эфирными ребятами я дела иметь не буду. У них от эфира мозги, говорят, всмятку.

— И номер взял без еды, — сказала Карла.

— Так он что, — тихо произнес Соверен, — и не спускается, и не ест?

— Нам-то какое дело, господин… э-э, как вас?

— Моя анонимность тоже входит в фунт, — отрезал Соверен и по узкой лестнице поднялся на второй этаж.

Дьявол!

Дверь двенадцатого номера находилась не там, где он рассчитывал. Получалось, что окна комнаты выходили на другую сторону, но спускаться и предупреждать Паркера Соверен не стал. Достав из петли револьвер, он взвел курок и осторожно подступил к двери.

Внутри было тихо. Ни скрипа полов, ни шороха одежды.

Соверен стукнул рукоятью «адамса» в крашенное дерево. Затем, подождав, стукнул громче.

— Открыто, — донесся голос.

Слово прозвучало мягко, слегка неправильно. Француз!

Соверен толкнул дверь, и она легко распахнулась в темную комнату без единого луча света. Сладковатый запах эфира в комнате смешивался с еще одним запахом — запахом паленой шерсти. Глыбой справа проступил шкаф.