На грани анархии (ЛП) - Стоун Кайла

— Премного благодарна, — пробормотала Квинн. Кожа головы так сильно зудела, что она была готова попробовать что угодно. Она протянула руку. — О, хорошо. Я возьму это.

— Не суди, пока не попробуешь, девочка. Это очень полезно. Из пищевой соды можно сделать отличную зубную пасту.

Квинн застонала.

— Только не говори, что с этого момента мы будем делать собственную зубную пасту.

— Конечно, будем.

— Вот почему у нас такие запасы соды внизу?

В бабушкиной тайной кладовке, спрятанной в подвале, хранилось фунтов десять пищевой соды. А может и больше.

— У нее трехлетний срок годности, и она отлично подходит для десятков других целей, кроме выпечки. Сода облегчает укусы насекомых, сыпь, воспаление и зуд. Из нее можно сделать ополаскиватель для рта или смешать с кукурузным крахмалом для дезодоранта. Она так близка к чудодейственному продукту, как мы только можем себе представить.

— Отвратительно.

— Когда все вокруг рушится важно только, работает ли это. Чем дешевле, чем универсальнее и чем проще хранить, тем лучше.

— Да, да, я знаю. — Квинн знала. Она понимала и ценила все, что сделали бабушка и дедушка, чтобы подготовиться к подобной катастрофе.

Шампунь из пищевой соды и зубная паста. Еще две вещи, которые можно добавить в колонку «Причины, по которым Апокалипсис — отстой».

По крайней мере, у них имелась возможность сделать то, что им необходимо. Так и есть. Она не могла представить себе жизнь без средства для чистки волос и зубов.

Бабушка посмотрела на нее в зеркало, и выражение ее лица стало неожиданно серьезным.

— Ноа рассказал мне, что произошло в «Винтер Хейвене». Неужели ты думала, что я не услышу об этом?

Квинн покраснела.

— Предатель, — пробормотала она.

Бабушка прищелкнула языком.

— Не вини Ноа. Мне не нравится то, что я услышала о твоем нападении на этого дурака-солдата. Ни капельки.

— Они даже не настоящие солдаты.

Бабушка нахмурила свои белые брови.

— А оружие у них настоящее?

— Да, — Квинн вздохнула. — Я знаю, бабушка. Знаю. Я собиралась быть осторожной и терпеливой, как ты и сказала. Но когда этот придурок Десото начал толкать Майло, я просто вышла из себя. Он душил маленького ребенка, бабушка. Я должна была что-то сделать.

Бабушка снова прищелкнула языком.

— У тебя в крови огонь твоего деда.

— Я не буду вести себя глупо, обещаю.

— Ты нажила себе врага, вот что ты сделала. Эта большая обезьяна тебя не забудет.

По позвоночнику Квинн пробежал холодок. Она вспомнила, как Десото смотрел на нее, как будто хотел задушить ее прямо там и тогда.

— Знаю.

Бабушка поджала губы.

— Может быть, тебе стоит носить с собой оружие.

У Квинн была своя винтовка 22 калибра для стрельбы по мелкой дичи. Она держала ее под рукой, когда находилась в доме, но обычно не брала с собой. Вряд ли винтовка могла справиться с одним из АК-47 ополченцев.

Взгляд Квинна упал на бабушкин «Моссберг 500», прислоненный к стене прихожей рядом с ванной. Бабушка везде брала его с собой. Она даже ложилась с ним в постель, чтобы его можно было легко достать посреди ночи.

— Он тебе нужен, бабушка. Если кто-то попытается вломиться в дом, когда меня не будет, ты должна защитить себя.

Бабушка схватила трость и тяжело оперлась на нее. Она внезапно показалась усталой и постаревшей.

— Просто будь осторожна. Ты единственная родня, которая у меня осталась.

Квинн натянуто усмехнулась.

— Всегда есть кошки, чтобы составить тебе компанию.

— Я серьезно, девочка.

Грудь Квинн сжалась. В этом мире осторожность не гарантирует безопасности.

— Я знаю.

Глава 25

Лиам

День двадцать четвертый

Лиам проснулся, задыхаясь.

Воспоминания о боевых действиях нахлынули на него, и он покрылся холодным потом. Мужчины кричали, хрипели, вопили. Взрывы потрясли его до глубины души. Трассеры и ракеты, пролетающие над головой. Пули, пыль такая густая, что он чувствовал ее вкус.

Адреналин заливал его синапсы, отгоняя страх, хаос, сенсорную перегрузку и заставляя сосредоточиться на задании: определить цели, стрелять, перезаряжать, остаться в живых.

Он выстрелил прямо вверх. Лиам не понимал, ни где, ни в каком времени он находится. Тревога захлестнула его. Он наощупь поискал пистолет, оружие.

— Вот, он здесь.

Что-то сунули ему в руки. «Глок». Он сомкнул пальцы вокруг его корпуса, такого же знакомого, как его собственные руки

Кошмар медленно исчезал, но сердце все еще сильно билось. Пот высыхал на его коже.

Моргнув, Лиам огляделся вокруг, оценивая обстановку. Выстрелы и взрывы стихли. Дым, огонь и крики исчезли. Вонь, жара, пот и паника ушли.

Он снова был в доме, в гостиной. Сидел на матрасе с фиолетовой принцессой, укрытый кучей разномастных одеял. Камин у него за спиной. Диван придвинут к стене. Окна закрыты.

Призрак растянулся по другую сторону камина. Его морда лежала на лапах, карие глаза настороженно смотрели на Лиама.

Рядом с ним в ящике комода мирно спала маленькая Шарлотта.

Ханна стояла на коленях рядом с матрасом. Ее новые, более короткие волосы рассыпались по плечам. На красивом лице читалось беспокойство.

— Я перезарядила его. Я думала, ты так захочешь.

Ханна и Шарлотта Роуз были живы. Они находились в безопасности.

Гигантская рука разжала его грудь.

Он передернул затвор «Глока» и проверил патронник. В патроннике сверкнул патрон 124 калибра с остроконечной оболочкой.

Положил пистолет на матрас рядом с собой и сделал медленный вдох.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Ханна.

Кончики его пальцев рук и ног были обморожены. Все его тело болело. Боль в пояснице тупо пульсировала. Лиам чувствовал себя совершенно истощенным.

— Как будто меня переехал грузовик.

Ее губы подергивались.

— Это хорошо, да?

— Почти.

— У нас закончились дрова. Я сожгла последние столики, которые ты нарубил. И книжный шкаф, и журнальный столик. Сейчас на растопку пошел кухонный стол. Его мне пришлось рубить самой.

Лиам посмотрел на куски дров, тлеющие и плюющиеся в камине. Огонь горел тепло и привлекательно.

— Ты молодец.

Ханна просияла.

— Я думала, что сломаю руки, но у меня получилось.

Она встала и поспешила к кастрюле, стоявшей у огня. Зачерпнула из нее суп и налила его в миску прихваченной откуда-то ложкой. Вернулась к нему, осторожно, чтобы не расплескать суп, и протянула ему миску.

— Я надеялась, что ты скоро проснешься. Тебе нужно что-то теплое.

Он осторожно попробовал. Суп был горячим, но приятно успокаивал, скользя по горлу. Внезапно его обуял голод. Пустой желудок грыз его так, словно он не ел целую неделю.

Лиам проглотил еще несколько ложек, затем сделал паузу.

— Как долго я пробыл в отключке?

— Три дня.

Он поморщился.

— Три дня?

— Одно время все висело на волоске. — Она закусила нижнюю губу. — Я думала... думала, что ты не выживешь.

— Меня трудно убить.

— Да, конечно. — Она отвернулась. Ее щеки покраснели. — Мы волновались.

Призрак ударил хвостом в знак согласия. Он пыхтел, его черные желваки вытягивались назад, как будто он ухмылялся.

— Призрак нашел меня. В ту метель...

— Он знал, что ты все еще где-то там. Верил, что найдет тебя. И он нашел.

Грудь Лиама сжалась.

— Умница.

— Доедай свой суп. Я сделаю чай. Запасы на исходе, но у нас в кладовке еще есть немного меда. Тебе нужно больше калорий.

Он потянулся и взял Ханну за руку.

— Подожди.

Ее ладонь была мягкой и теплой. Он не хотел отпускать ее. Он почувствовал, как жар поднимается по его лицу.

— Пайк. Мы сражались в лесу. Я ранил его. Подстрелил по крайней мере один раз, может быть, два. Он сбежал. Я знал, что он идет сюда. И надеялся, что он умрет по дороге. Может быть, так и случилось. Я думал...