Нежный деспот - Сьюзен Стивенс

— Да, кстати, он еще пилотирует частный самолет, мама. Но твоя позиция мне совершенно ясна, — холодно произнесла Карли.

— Я готова принять тебя назад. По-моему, это приемлемое для всех нас решение. Ты еще сможешь наладить свою жизнь. Не позволяй этому развратнику сбить тебя с пути. По всему видно, что он дурно на тебя влияет. Прежде ты не позволяла себе подобных дерзостей в мой адрес. Я всегда верила в то, что мои дочери понимают и ценят все, что я с отцом для них делаю.

— Мы это ценим.

— Так вот знай, Карли: пока ты зовешься моей дочерью, я не позволю тебе сделать эту чудовищную ошибку! — предупредила миссис Тейт.

— Что ты имеешь в виду, мама?

— Ты не родишь ребенка от этого скверного иностранца.

Карли, опешив, смотрела на мать. Ее глаза заволокло слезами. Она хотела что-то сказать, но не нашла больше в себе сил и стремительно выбежала из кухни.

— Ты куда это?! Вернись, Карли! Мы еще не закончили! — резко прикрикнула миссис Тейт, но Карли, не останавливаясь, бросилась от нее прочь.

Лоренцо порывисто поднялся с дивана в тот самый миг, когда Карли в совершенном замешательстве показалась на пороге гостиной, глазами ища его. Он ободряюще улыбнулся ей, однако это не возымело действия.

Отец, до которого донесся возглас жены, поспешил выключить телевизор и застыл в настороженности. Лоренцо подошел к Карли и, взяв за обе руки, пристально посмотрел во влажные глаза девушки. Нельзя было не заметить, что ее губы трясутся от нервного напряжения.

Боковым зрением Лоренцо видел, что следом за Карли появилась и ее мать, но он не удостоил женщину взглядом.

— Мистер и миссис Тейт, — он сделал долгую паузу, которую Карли знала по лекциям, после чего неторопливо отвел Карли к дивану, где уже сидела ее сестра Оливия, составлявшая ему до этого момента компанию. Проделав это, он отчетливо произнес: — Разрази меня гром, но я не имею иного выхода, кроме как просить руки вашей дочери… — тут последовала очередная драматическая пауза, — Оливии.

Глава пятнадцатая

— Я рад, что у вас была возможность переговорить с Карли, миссис Тейт. Уверен, вам было что обсудить, — говорил он, чтобы заполнить воцарившееся молчание.

Карли молча поднялась с дивана и проследовала к лестнице, ведущей наверх.

Оливия поспешила за ней.

— Ты куда, в свою комнату? Прости, дорогая, я решила, что для студентки юридического она чересчур девичья, и перебралась в нее.

— Ты перебралась в мою комнату? — устав удивляться, пресно спросила сестру Карли.

— Я не думала, что ты станешь возражать, дорогая…

— Действительно, с чего бы мне возражать, — вяло проговорила рыжая сестра, остановив на Оливии бесцельный взгляд.

— Я скучала без тебя, Карли, — обезоруживающе улыбнувшись, сообщила Оливия.

— Да… скучала, — отозвалась Карли.

Оливия накинулась на нее с объятьями, после чего доверительно произнесла:

— Мне кажется, Лоренцо — это что-то удивительное. Ты со мной согласна?

— Да, я теперь только и делаю, что удивляюсь, — честно констатировала Карли.

— Ведь он был добр с тобой все это время, — заметила Оливия.

— О да, он был настоящим рыцарем! — воскликнула рыжая, истерически хохотнув.

— Карли, что с тобой, милая?! — с притворным беспокойством спросила Оливия. — Прежде ты не была такой циничной.

— Просто прежде я была глупа и слепа, сестренка. Я не видела и не знала ничего, кроме толстых книжек. И не понимала, что ты из себя представляешь. Да мало ли что было прежде, милая!

— Да о чем ты говоришь, дорогая?! — воскликнула Оливия, вновь обняв сестру. — Ты всегда была для меня примером целеустремленности, восхищала меня своей чуткостью, своим пониманием.

— Да, Оливия, я стремилась быть целеустремленной, чуткой, понимающей. Я прилагала огромные усилия над собой.

— И мы всегда взаимно дополняли друг друга, не так ли? — кокетливо щебетала Оливия.

— Я помню, что мы сестры, что мы однояйцевые близнецы. И я желаю тебе всего наилучшего, сестренка, — уверила ее Карли.

Оливия повлекла Карли за руку обратно в гостиную, она торжествовала, словно празднуя очередную триумфальную победу. Череда удивительных перемен продолжилась, когда Карли заметила, сколь изменилась обстановка в гостиной за время ее недолгого отсутствия.

Лоренцо непринужденно беседовал с ее матерью и отцом, он больше не был для них чужаком, совратителем, незваным гостем. Они общались как старинные друзья, встретившиеся после долгой разлуки.

— Рождественская пора всегда была суетной в нашем доме, Лоренцо, — призналась миссис Тейт. — Если у вас будут особые пожелания, без колебаний дайте мне знать об этом.

— О, ну что вы, миссис Тейт, о каких особых пожеланиях может идти речь! Все идеально, миссис Тейт, выше всяких похвал, миссис Тейт.

За ужином Карли хранила молчание, да ее никто и не вызывал на откровенность. Она лишь сообщила, что на ночь не останется, предполагая вернуться в Лондон. Отговаривать ее никто не стал. Лоренцо Доменико сказал, что доставит ее по назначению.

— Я скоро вернусь, дорогая, — проговорил он, поцеловав в щеку другую сестру.

— Я буду ждать, — томно прошептала Оливия, когда его рука легла ей на бедро, при этом не смутилась не только она, но и родители были просто в восторге от головокружительно разворачивающегося романа.

Семейство уже знало о степени состоятельности жениха, о квартире в центре Лондона, о личном самолете и обо всем прочем, о чем он счел нужным рассказать.

В лимузине Карли не проронила ни звука. Лоренцо тоже был молчалив.

Карли понимала, что впервые в жизни она достигла абсолютного равнодушия к происходящему. Казалось, больше ничто не может ее задеть, тем более обидеть, обречь на страдание. Она не испытывала ни гнева, ни разочарования, ни сожаления, ни любого иного чувства. Она лишь спешила остаться в одиночестве, чтобы обдумать все, что произошло с ней за столь короткое время.

— Лоренцо, — сказала девушка, прибыв на аэродром. — Я знаю, как ты спешишь вернуться туда. Ты мне ничем не обязан. До Лондона я доберусь сама… И прости за все… — сама не зная зачем, присовокупила Карли.

— За что я должен тебя простить? — осведомился Лоренцо.

— Ты вовсе не обязан был быть со мной так любезен, — объявила она.

Но слезы все-таки брызнули у нее из глаз. Карли хотела отвернуться, однако Лоренцо не дал ей сделать этого. Целуя раскрасневшееся лицо, он нежно осушал губами ее слезы.

— Глупая ты у меня, Карли. Какая же ты все-таки глупышка! — с восхищением твердил он, стискивая ее в своих объятьях.