Дочь самурая - Доминик Сильвен

— Да уж, к счастью. А потом?

— Пришла к тебе, ключи ты мне дала, чтобы я поливала цветы в твое отсутствие. Странная мысль, у тебя же одни кактусы, и ты никогда не уезжаешь…

— Ближе к делу, Ингрид.

— Заснула, поджидая тебя. Как ни странно, мне хорошо спалось…

— Ты имеешь полное право сама не знать, чего ты хочешь, но ради бога, не заражай других своим безумием.

— Мне срочно понадобилось чье-нибудь сочувствие. А потом взбрык чувства собственного достоинства напомнил мне о тебе. Я подумала, что ты сумеешь меня ободрить. А правда, ты-то где была?

— В таких местах, которые ты и знать не желаешь. А под конец у тебя, черт возьми. Будь добра, больше так никогда не делай. И потом, сделай милость, замени-ка «взбрык» на «всплеск».

За час до официального открытия «Красавиц» Лола и Ингрид сидели за столом в любимом ресторане, и американка наблюдала, как бывший комиссар с увлечением поглощает вторую порцию саварена. Максим Дюшан готовил его по старинке, четырехгранной формы и со взбитыми сливками, посыпанными ванилью. Это выглядело восхитительно, но Ингрид не хотела есть. Она ковырялась в своем телячьем рагу под белым соусом, хотя Лола называла ее преступницей; рагу так хорошо пахло гвоздикой, что заслуживало лучшего обращения.

— Это мой метод поощрения творческой мысли, Ингрид. Когда мне в голову приходит хорошая мысль, я вознаграждаю себя пирожным. Это система дрессировщика и тюленя. Только я играю обе роли сразу.

— Что за хорошая мысль?

— Помогая Максиму колдовать над его идиллическим рагу, я вдруг вспомнила, что это любимое блюдо нашего любимого психоаналитика.

— Антуана Леже?

— Конечно, кого же еще?

— И что?

— Я его пригласила. У бедняги был пациент, и он не смог прийти к завтраку, но обещал поторопиться.

— Не надо было начинать без него.

— Еще чего! На радостях, что ты нашлась, у меня проснулся волчий голод. Голод, который не терпит.

— А зачем ты пригласила Антуана?

Лола переплела пальцы на животе и с нежностью наблюдала, как Антуан Леже со своей обычной элегантностью доедает рагу. Он запивал его водой, по мнению Лолы, совершенно напрасно, но в четырнадцать часов психоаналитик ожидал еще одного пациента. Это был сложный случай, в котором можно разобраться только на трезвую голову. Поэтому она потягивала хозяйское вино вместо Антуана, зная, что пьет слишком много, но бывают такие дни и особенно такие ночи, после которых требуются исключительные меры.

— Если говорить о сложных случаях, наш — лучший тому пример. Ты ведь знаешь о смерти Алис Бонен, снятой на пленку?

— Конечно.

— И тебе известно, что Ингрид кто-то преследует?

— Она мне подробно рассказала об этом.

Ингрид подтвердила вялым кивком, стараясь скрыть свою печаль. Лола знала, чего ей стоило изгнание из «Калипсо». Для нее это то же, что для красной рыбки банка с водой. Воздух родных гор для швейцарца. Костер — для кроманьонца. Ничуть не меньше. Но проблемы следует решать по мере их поступления. Пусть даже Ингрид больше не может показывать свою татуированную попку «всему Парижу» в наказание за оскорбление его величества Мотобера, зато сама она осталась в целости и сохранности, а это большое счастье.

— Возможно, оба дела связаны между собой. Мог бы ты дать профессиональную оценку и набросать нам портрет убийцы?

— Только и всего? Я ведь не психокриминалист, а если бы даже и был, мне бы понадобилось больше времени.

— Смелее, Антуан, импровизируй, как джазмен. Рука, в которую вбит гвоздь, девушка, напичканная наркотиками, которая бросается из окна башни. Причем одной из самых высоких башен в городе. Тут можно увидеть образы, связи, знаки. Я знаю об этом и много и мало. Мое ветровое стекло забрызгано грязью. Сыграй нам соло в стиле Кольтрана. Что-нибудь лирическое.

Антуан Леже плеснул себе на донышко и чокнулся с подругами.

— Тут даже слишком много знаков. Для всех цивилизаций рука служила символом. Власти, мудрости. Или, наоборот, знаком подчинения, скрытности. Рука слишком о многом говорит, чтобы можно было сказать что-то значимое.

— А отрезанная рука?

— Сама по себе она мало что означает. Но если, подобно мексиканцам, объединить ее с черепами, сердцами и скорпионами, то получится символ смерти.

— В данном деле у нас маловато сомбреро и скорпионов. Есть только этот чертов гвоздь. Символ, безусловно, христианский. Алис выступала на религиозных праздниках. Свадьбы, конфирмации…

— Связь может быть не такой прямой, Лола.

— Что ты имеешь в виду?

— А что, если отрезанная рука — параллель не с самой Алис, а с фильмом о ее смерти?

Ингрид была вся внимание и, казалось, забыла о своих неприятностях. Доктор Леже никогда не обманывал их ожиданий, надо только дать ему волю.

— Давай, Антуан, мы тебя слушаем.

— Психоаналитики любят сравнивать руку с глазом.

— Говори, это звучит многообещающе.

— Человеческая рука связана с видением, иначе говоря, с познанием. Не забывай, что ею мы пишем буквы, таким образом выражая свои мысли.

— Я и не думала об этом! И художники создают свои произведения руками. Особенно графики. Да, все бы совпадало, вот невезение!

— Ты о ком?

— Об одном рисовальщике анатомических атласов. Он бы как раз подошел на роль преступника. Увы, в решающий момент он был в Германии.

— Досадно.

— А что ты думаешь о высокой башне?

— Оставим в стороне фаллический символ и остановимся на Вавилонской башне, символе гордыни. Человек строит башню, чтобы подняться на божественную высоту.

— Возможно, речь идет об экзальтированном мистике. Это первое, что пришло мне в голову.

— Может быть, но доказательств нет.

— А что, если «Астор Майо» выбрали, потому что Алис бывала там раньше? — вмешалась Ингрид. — В знакомом месте меньше остерегаешься.

Психоаналитику и бывшему комиссару понадобилось время, чтобы переварить предложение Ингрид.

— Это совпадает с тем, что сказал Жюль Паризи, — ответила Лола. — Алис уже случалось выступать в этом отеле. Неплохо, Ингрид.

— Что касается Эрика Бюффа, он ведь мог действовать не сам, а передать руку кому-то другому или же продать ее.

Лола восхищенно присвистнула. Ложечка Антуана на секунду замерла в воздухе. Ингрид слегка улыбнулась и заказала Хадидже Дюшан крепкий двойной эспрессо.

Интересно, рисовальщик все еще в Германии? Может быть, он отключил свой мобильный, как другие бросают курить? Найдя в телефонном справочнике Эрика Бюффа, проживающего на улице Эдгар-Варез, как и сказала Фрамбуаз, Лола позвонила ему домой, представившись смотрительницей Музея большой и малой смерти в Обена. Повар Фабрис сообщил ей, что Бюффа вернется через три дня, а свой мобильник он забыл в Париже.

Подруги выбрали набережную Вальми, чтобы попытаться осмыслить произошедшее. Артюр Рюфен жил возле канала. И в двух шагах от Святого Фелиция, где священнодействовал Диего Карли. В этой самой больнице выступали Алис и Морис, чтобы развеселить больных. В здании размещались морг, лаборатория, которая проводила исследования и для министерства внутренних дел, и бассейн, полный трупов. В котором мокло тело злосчастного Артюра Рюфена. Между тем в другом, более шикарном округе возвышался четырехзвездочный отель с великолепным видом на столицу. И это последнее, что увидела Алис перед смертью.

— Хотелось бы мне знать, Ингрид, какая может быть связь между высоченной современной башней и большущей обшарпанной больницей?

— Я бы тоже хотела.

— Разумеется, можно провести черту между разрозненными точками. В Мексике рука — символ смерти. А Диего принадлежит к испанской культуре.

— И еще есть башня, означающая вызов, брошенный человеком Богу, и гвоздь в руке распятого.

— А может, мы напрасно все усложняем, как ты совершенно точно заметила, Ингрид. Вдруг все гораздо проще?

— Да, но найти простые хорошие решения труднее всего.

Вместо хорошего решения они нашли скамейку на солнышке. И сели на нее, чтобы сосредоточиться. Обе закрыли глаза и, как подсолнечники, подставили лица под живительные лучи.

— Я прослушала сообщения на твоем автоответчике, Ингрид. Ты простишь мою бесцеремонность?

— Уже простила.

— Жорж Лебуте непременно хочет тебя заполучить.

— Не такая уж глупая мысль, особенно теперь, когда Тимоти Харлен меня выгнал.

— Обещаю, что мы что-нибудь придумаем, детка. Я сумею заставить твоего Тимоти переменить мнение.

— Мне всегда нравился твой оптимизм, Лола. А что еще?

— Диего хотел пригласить тебя потанцевать.

— Об этом тоже стоит подумать.

— Только не думай об этом слишком много. И наконец Бен. Он вспомнил об одном из этих ужастиков, которые он так обожает. Девушка находит в холодильнике руку. Это часть пазла, то есть ее жениха.