Дети проходных дворов - Руслан Белянцев

Мы располагаемся за одним из них, сгребая на пол, пустую тару от прежних посетителей. Земля под нашими ногами усеяна пустыми бутылками.

— Можно я тут…? — подходит к нам существо неопределенного цвета, возраста и пола. Это местный бомж, собиратель бутылок. Он выгребает из под наших ног пустую тару и собирает мусор. Видимо хозяин ларька договорился с этим несчастным, что тот может здесь "пастись" в обмен на уборку мусора.

Бомжи для нас люди совершенно новые. Они появились всего несколько лет назад. Раньше их никто не видел. Были нищие, но какие-то более менее мымытые, одетые. А эти новые бездомные ходят летом в пальто, черны, как африканские племена и бородаты, как боги-олимпийцы.

Девчонки остаются у столика, а мы втроем скидываемся деньгам и покупаем три бутылки шампанского и несколько плиток шоколада.

Возвращаемся за столик, разливаем шампанское по стаканчикам.

— Ну, за знакомство, типа! — произносит Макс. Мы все выпиваем.

Я откидываюсь на спинку стула, закуриваю и могу теперь разглядеть в ярком свете фонаря наших спутниц. Все трое довольно симпатичные, одеты в короткие платьица и тщательно намакияжены. Но мне ни одна из них не нравится. Желания "завести себе тёлку", как советовал Макс, из числа наших новых знакомых мне пока совсем не хочется. Шампанское быстро шарахает нам по мозгам. Становится весело, становится интересно. Вечер за несколько минут приобретает совершенно иные настроения. Глаза у девушек

обретают блеск, они начинают улыбаться нам, строить глазки. Однако никакого диалога между нами не происходит. Мы втроем кидаем несуразные реплики, которые кажутся нам смешными. Девчонки смеются. Нам это нравится.

Макс уже откровенно лапает свою подругу и периодически слизывает помаду с ее губ. Она что-то тихо говорит ему. Они несколько выпадают из нашей компании в свой микромир. Другие две девицы перешептываются и лукаво смотрят друг на друга и на нас.

Саня присоединяется к двум подружкам, активно выясняя, кто же из них сподобится клюнуть на его болтовню. Одна из девушек с белыми выкрашенными волосами более энергично строит Сане глазки, и он уже что-то шепчет ей на ухо. Мне как бы должна отойти в пользование оставшаяся девушка с немного пышным телом. Впрочем, ее нельзя назвать полной, она как раз на грани. Конечно, лет через десять она превратится в толстую неуклюжую бабу, но сейчас она как раз в той форме, которая невообразимо манит взгляды парней. Я не поклонник подобной красоты, поэтому не проявляю должного интереса к этой матроне. Она наигранно начинает скучать и смотреть по сторонам, не забывая бросать на меня редкие незаметные взгляды. Но я курю и пью шампанское.

— Мы скоро придем! — оглашает Макс и уводит свою подругу в темноту сквера.

— Куда ты? — непонимающе, наивно и пьяно спрашивает Саня. Макс кидает ему объясняющий взгляд, и Саня расплывается в понимающей усмешке.

Я допиваю еще один стаканчик шампанского и мне становится очень хорошо и уютно в этом вечере и в этой компании. Я смело беру за руку пышногрудую и увлекаю в сторону дискотеки.

— Пошли, Саня!

— А Макс?

— Он не скоро вернется. Найдет, если что.

Мы проходим мимо кассира дискотеки, протягивая ему деньги за вход. Грохот дискотечной танцевальной музыки всасывает меня в вихрь дикого и безудержно-пьяного танца. Я совершенно забываю о присутствии вокруг меня людей и самозабвенно танцую. Это продолжается целую вечность. Я совершенно выпадаю из потока времени. Погружаюсь в шаманский транс. Иногда я вижу смеющиеся глаза наших девчонок и моего друга Сани, отплясывающих рядом со мной такой же дикий тантрический танец.

Через некоторое время я вижу, как в самом центре арены танц-пола закручивается стремительный вихрь из тел, двигающийся хаотично, совсем не в такт музыке. Наконец до меня доходит, что это драка. Пока я осознал это, она уже успела завершиться. Музыка глохнет и в центр устремляется группа людей в милицейской форме. Они хватают всех, кто оказывается поблизости эпицентра угасшей драки. Даже Саню. Но, посмотрев на его недоумевающее выражение лица, отталкивают его в сторону. В центре арены неподвижно лежит тело юноши. Лежит в какой-то очень неестественной позе. Страшное, окровавленное в нескольких местах. Милиционеры склоняются над ним, ищут пульс на шее. Толпа наседает, всем хочется посмотреть на происходящее. Нас выталкивают из круга зевак. Клетка, вытянув шеи, замирает в едином порыве видеть и знать. Сквозь толпу умело протискиваются люди в белых халатах. Через минуту парня уносят на носилках в черноту ночи, которую прорезает синий отблеск маячка "скорой помощи".

— Две недели назад тоже увезли одного. Говорят, обошлось, поправляется. — слышу я реплику, стоявшей возле меня девушки.

— А что случилось? — интрересуется, подоспевший Макс.

— Парня какого-то рубанули.

— Пошли, а то менты уже всех подряд хватают.

Возле нас действительно сновали менты и уводили на беседу дискотечных посетителей.

Мы уходим в сторону речного пляжа. Несмотря на позднее время, пляж полон людей. Только расположены они не все в куче у воды, а россыпью. В основном это парочки, которые очень увлечены в темноте друг другом. Их действия не видны, зато отчетливо слышны. Мы пересекаем пляж вдоль и уходим в более дикую часть речного берега. Располагаемся на поваленном бревне. От похотливо-романтического настроения у нас не осталось и следа. У всех перед глазами стоит картина с бесчувственным телом юноши.

— Да, жалко парня. — протягивает Санина подружка.

— Такой молоденький, как мы примерно. Он жив был? — поддерживает пышногрудая.

— Не понятно. Видела, какой висок у него был разбитый?

— Что поделать, идиотов на свете много. Это — "Клетка". - сплевывает под ноги Макс, вытаскивая сигарету.

Вечер был закончен. "Клетка" молчала.

В начале июля наша классручка Константиновна обзванивает наших родителей и предлагает отправить нас в Крым в пионерский лагерь по неожиданно-недорогим путевкам. Несмотря на то, что пионерских организаций больше нет, лагеря еще долго все называют пионерскими. Путевки выпадают на конец июля.

С сумками, в которые родители наложили нам консервы, помидоры и варёные вкрутую яйца, мы собираемся на вокзале. Поезд идет через наш город, что очень удобно.

Большая часть нашего класса и немного учеников с параллели отправляется в путь под присмотром нашей классной. Кира не поехала. Ее забрали с собой в отпуск родители. Димка уехал в Питер с братом. Я созваниваюсь с Саней, и мы договариваемся о деталях этого выезда и необходимых покупках.

Половина плацкартного вагона занята нами. Карты, чай, домино, журналы, сигареты, тамбур, смех и громкие разговоры заполняют собой наше время. Вагон раскаляется на солнце. Становится совсем жарко. Мы открываем окна и максимально раздеваемся, оставаясь в шортах. Девочки одевают верх купальников вместо футболок. Нам интересно видеть их в таком наряде. Мы никогда не бывали вместе на пляже. Парни перемигиваются и ухмыляются, давая оценки оформившимся девичьим фигурам.

От безделья, мы то и дело выходим в тамбур курить. Константиновна никак не реагирует на это, понимая бесполезность нравоучений.

К вечеру мы съедаем все, что было у нас припасено родителями. Даже от яиц-вкрутую остается только скорлупа.

— Надо в вагон-ресторан пройти, отужинать. — подмигивает Димка.

Вчетвером, с Саней и Серегой мы идем через половину состава к вагону-ресторану.

— Четыре пива и четыре ципленка-табака. — делаем мы заказ.

Официантка без лишних вопросов приносит нам темное "Жигулевское" в запотевших холодных бутылках и четыре стакана. Пока нам разогревают циплят, мы пьем необычный на вкус напиток. Я впервые пью пиво и приятно удивлен и вкусом и эффектом легкого расслабления от него.

— Кайф! Полный! — щуримся мы от удовольствия.

Уже на закате, на какой-то большой станции мы выходим подышать воздухом.

— Пацаны, смотрите, вон там дыни продают. — говорит Саня. — Пошли купим.

Мы вчетвером переходим через несколько полотен железной дороги. Подходим к привокзальному импровизированному рынку, организованному местными бабулями возле стены с огромными часами.

Пока мы выбирали дыни по первому пути начал медленно проползать длинный товарный состав. Он отделил нас от нашего поезда.

— Пассажирский поезд N 40 отправляется с третьего пути! — объявил женский голос через динамик.

— Так это же наш! — открыли мы рты.

— Хлопцы, вон пешеходный переход, мостик. Бегите. Может вам стоп-кран сорвут.

Мы срываемся с места и бежим к пешеходному мосту. Сверху мы видим закопченную крышу нашего поезда, который стремительно набирает ход. Мы так и остаемся стоять наверху, понимая, что опоздали.

— Поели дыньки…

— Что делать будем?