Право на первую пулю - Сергей Васильевич Самаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Внимание всем! Стрелять только по моей команде! – предупредил я строго. – Убрали стволы из бойниц. И не высовываться, не демаскировать себя! Ждать команду!
Бандиты выбирались ползком по одному, иногда по двое и сразу распределялись веером, обращенным внешней полукруглой стороной к позиции «охотников за дронами». Ведущим полз тот самый лохматый кучерявый бандит высокого роста. А слева от него полз другой бандит, которого я выделил еще раньше по белому пятну на камуфлированной куртке, расположенному прямо под левой лопаткой. То есть все они подставляли нам незащищенные спины, в которые нам предстояло стрелять с высоты бывшей крепостной стены.
Бойцы мою команду выполнили. Это я заметил, когда посмотрел по сторонам. Они сидели на земле, прислонившись спиной к крепостной стене, держа винтовки между коленями. Таким образом, наблюдали за бандитами только двое – я и лейтенант Футракулов. Более того, я еще и счет бандитам вел. Однако, когда насчитал тридцать человек, а у меня во взводе вместе со мной двадцать восемь бойцов, дал команду:
– Внимание всем! Разбираем цели слева и справа. Центральный и левый от него – мои, двое правее – лейтенанта Футракулова. Остальные – ваши. Начали счет.
– Первый слева – готов.
– Первый справа – есть.
– Второй слева – на прицеле.
– Второй справа – противника ждет смерть.
И так далее… Доложили все, каждый по-своему, насколько кому хватало фантазии.
– На мысленный счет «три» – огонь!
Эта команда была привычной для стрельбы залпом. Считает каждый человек по-своему, и изменяется время от одной десятой доли за секунду до двадцати сотых. Но за три секунды человек не имеет возможности сосчитать от других больше чем на секунду. Тем более что счет в три секунды для снайперов привычный. Именно такой временной промежуток отпускается им на прицеливание в общем бою. Меньше нельзя – снайпер только успеет найти глазами цель, а ведь ему еще и прицелиться следует.
Сам я, ведя одновременно отсчет до трех, едва успел просунуться в бойницу вместе со стволом винтовки и найти цель, хотя успел рассмотреть ее ранее. Но бандиты умели ползать, как оказалось, быстрее пешего человека и уже успели удалиться на приличное расстояние. Короче говоря, ползали на уровне среднестатистического бойца спецназа. Но я быстро нашел черным крестом прицельной марки спину ползущего бандита и нажал на спусковой крючок. И тут же услышал настоящий грохот – залп разнокалиберных снайперских винтовок можно было сравнить разве что с артиллерийским выстрелом гаубицы большого калибра. Однако грохот был ожидаемым и не помешал мне передернуть затвор, чуть сдвинуть прицел влево и сразу, как только черный крест нарисовался на белом пятне, снова нажать на спусковой крючок. Кажется, я уложился в две, от силы в две с половиной секунды. Обе цели лежали, уткнув нос в песок, и не дышали, как и остальные бандиты.
Однако тут же из конца оврага раздалась длинная пулеметная очередь. Мне она вообще показалась бесконечной. Стреляли по нашим бойницам явно не прицельно. Одна или даже две пули чиркнули по шершавому известняку моей бойницы поверху, из чего я сделал вывод, что пулеметчик бандитов не знал, куда стрелять, а бил наугад. Я попытался одним глазом выглянуть из укрытия, но тут же еще одна пуля ударила в известняк, оставив на нем глубокую отметину, и, срикошетив, упала где-то за моей спиной, на склоне, под которым стояли автобусы, но до них пуля явно не долетала. Еще две пули ударили в мощный зуб бойницы и тоже, должно быть, оставили отметины, но эти срикошетили прямо перед собой. Я сделал еще один вывод: мое движение головой не осталось незамеченным, и в меня стреляли, видимо, из автомата. А поскольку выстрелы от длинной очереди и от короткой звучали одинаково, легко было предположить, что стреляли из ручного пулемета Калашникова или из АК-74.
– Как, командир, цел? – раздался в наушнике голос старшего лейтенанта Кривоносова. Он со своим третьим отделением «срочников» занимал левый фланг крепостной стены. Поскольку в третьем отделении была всего одна «дальнобойка», я и поставил это отделение в непосредственной близости от оврага.
– Жив. Пули рикошетом мимо прошли… – отозвался я.
И тут же раздался выстрел, который я на слух определил как выстрел из DXL-5. То есть из «Опустошителя». И следом за ним прозвучал второй точно такой же выстрел. На левом фланге третьего отделения взвода была только одна дальнобойная снайперская винтовка DXL-5, у командира третьего отделения Кривоносова, с которым я только что общался.
– Ну вот, – снова раздался голос старшего лейтенанта. – В пулеметчика, черта лысого, не попал. Только в ствол пулемета, кажется, угодил. Не знаю, куда пуля срикошетила. Зато автоматчику голову напрочь снес. Видел в прицел, как она отлетела. Я ему, похоже, в горло попал. Для такой мощной пули шейный позвонок – не преграда.
– Молодец! – ответил я ему.
– Вот же черт! – раздался в наушнике голос обычно молчаливого и даже мрачного старшины контрактной службы Владимира Носкова, командира третьего отделения. – Командир, мне только что доложили. У нас первые потери. Младшему сержанту Бортникову рикошетом пуля глаз выбила.
– Ранение серьезное? – спросил я.
– Сейчас посмотрю… – Носков, видимо, зажал микрофон рукой и с кем-то переговорил. Наконец снял с микрофона руку и сказал: – Товарищ майор, глаз цел. Только сам глаз, как говорит санинструктор, из глазницы вывалился. На нервах висит. Пуля плашмя пониже виска попала.
– Что санинструктор говорит? Может он глаз на место вернуть?
– Говорит, что никогда с таким ранением не сталкивался. Боится навредить.
– Товарищ майор, – наконец вступил в разговор сам санинструктор. – Вертолет надо бы вызвать. В госпитале есть врачи-спецы. Мигом глаз в глазницу вернут. И парень с двумя глазами останется.
– Вертолет пока вызвать невозможно. Вдруг у бандитов «Стингер» имеется или что-то подобное. Мы же не знаем. Обходись
