Фальшивая принцесса (СИ) - София Балашова

Харальд кивнул, пропустив девушек в комнату.

После того, как они скрылись за одной из дверей, конунг подошёл к Ангелине.

— Пока мы здесь, не разговаривай ни с кем без моего разрешения. Если я узнаю, что ты пыталась подбить кого-нибудь из обслуги помочь тебе сбежать, то ты очень сильно пожалеешь об этом.

— Я… — голос девушки был хриплым, — я не собиралась…

— И не стоит — король Эссена мой дальний родственник и верный союзник Каттегата. Пока мы на его территории, тебе не скрыться, принцесса.

— Я… поняла.

Мужчина мягко взял Ангелину за шею и, склонившись к её лицу, тихо выдохнул:

— Умница. Будь такой понятливой и дальше.

Девушка сглотнула, испуганно глядя в непроницаемое лицо Харальда. Сердце её заходилось в сумасшедшем ритме, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Казалось, будто каждая клеточка её тела наполнилась страхом — тем самым первобытным, животным испугом, который человек ощущает при приближении готового его сожрать хищника. Будто остальной мозг перестаёт функционировать, а остаётся лишь его древнейшая часть — та самая, что сформировалась, когда мы ещё были рыбками, конкурирующими с предками современных морских обитателей за жалкие крохи еды. И потому этот участок мозга так хорошо приучился ощущать грозящую нашей жизни опасность, сигнализируя о ней чувством всепоглощающего ужаса.

Именно это сейчас и испытывала Ангелина — страх жертвы перед способным уничтожить её одним жестом хищником. Подумать только — всего несколькими минутами ранее она была полна решимости вытрясти из каттегатца информацию о его планах на неё! Ну разве она не глупая?

Звук открывшейся двери нарушил опустившуюся на комнату тишину. Отвернувшись от девушки, Харальд проговорил:

— Вы можете быть свободны, мы справимся без вас. И пусть тол Моргентау пришлёт нам торговку одеждой, да побыстрее — Её Высочеству срочно нужны вещи.

— Да, Ваше Величество.

Отвесив поклон, служанки вышли. Щёки их пылали то ли от усердия, то ли от смущения, и они всячески избегали необходимости пересекаться взглядом с конунгом.

Закрыв за ушедшими двери, мужчина одним ловким движением стянул с себя рубашку, бросив её на пол. Потянувшись к шнуровке на брюках, он взглянул на изумлённо глядящую на него Ангелину, по-прежнему укутанную в тёплый плащ.

— В чём дело, Генриетта? — Насмешливо произнёс он. — Ты разве не собираешься мыться?

Лицо девушки тотчас сделалось пунцовым.

— Я… я… потом, — едва слышно пролепетала она.

— Нет, сейчас. — Харальд стянул штаны, представ перед ней абсолютно нагим. — Я не собираюсь сидеть и ждать, пока ты искупаешься — у меня есть и другие дела. Поэтому пойдём вдвоём. Раздевайся.

— Меня не н-надо будет жд-ждать, — усиленно отводя глаза от обнажённого мужчины, поспешно ответила Ангелина. — Я быстро искупаюсь и выйду, а вы займётесь своими делами в это время.

— Генриетта, — голос конунга сделался раздражённым, — мне казалось, мы достигли понимания. Пока не прибудем в Каттегат, ты не отойдёшь от меня ни на шаг. Раздевайся.

Сдерживая рыдания, девушка трясущимися руками потянулась к завязкам на плаще. Все её действия были медленными и нервозными — неосознанная и в высшей степени наивная попытка отсрочить то неизбежное, что ей в любом случае придётся сделать. Сбросив плащ, она стянула неудобные сапоги, отчего её ноги тут же расслабленно загудели, утопая в жестковатом ворсе ковра. Переступая с ноги на ногу, Ангелина ненадолго стушевалась, прикидывая, что снять следующим. После непродолжительных раздумий она, всё так же стараясь не встречаться взглядом с терпеливо за ней наблюдающим мужчиной, нехотя потянулась к брюкам. Развязав шнуровку, медленно стянула их вниз. К тому моменту, когда девушка сняла с себя рубашку, неловко зацепившись за ткань серьгой в процессе, она была уже вся пунцовая от смущения, полностью вытеснившим страх.

Харальд издал хриплый смешок, наблюдая за тем, как Ангелина с пылающим лицом и закрывающими грудь и лобок ладонями нехотя поплелась следом за ним в ванную.

Ванная комната оказалась к моменту их прибытия заполненной тёплым паром, исходящим от огромной, больше, чем стандартная ванная раза в три, деревянной бадьи с железной окантовкой. На деревянном полу, уже успевшем немного нагреться, собрались капли конденсата, сделав его влажным. Подойдя к бадье, Харальд поднял Ангелину на руки, отчего та издала полный удивления приглушённый вскрик. Опустив девушку в воду, конунг залез туда и сам, из-за чего часть воды, вытесненная их телами, выплеснулась из ванны, заливая пол.

Недолго думая мужчина принялся расплетать свои косы, время от времени бросая взгляды на вцепившуюся в деревянные бортики пленницу. Крепкие мышцы перекатывались под его покрытой многочисленными татуировками светлой кожей, на которой блестели маленькие капли пота.

Ангелина отвернулась в сторону, пряча глаза. До этого ей не приходилось видеть обнажённого мужчину настолько близко — не считая, конечно, пьяного Ротхена, — и уж тем более мыться вместе с ним. В ней, совсем некстати, вновь проснулась её врождённая робость — та самая, которая часто бывает у выросших без отца девушек. Продолжая прикрываться одной рукой, второй она потянулась к своей косе и резкими, нервными движениями принялась распутывать её, продолжая при этом усиленно делать вид, будто сидящий неподалёку от неё голый мужчина ей совсем не интересен.

Тишину ванной комнаты нарушали лишь робкие всплески воды, раздававшиеся каждый раз, когда кто-то из них опрокидывал на свои волосы небольшие водные каскады из тяжёлого деревянного ковша. Бросавший время от времени взгляды в сторону девушки конунг был, казалось, полностью поглощён своими мыслями. В его движениях, спокойных и плавных, читалась уверенность человека, твёрдо убеждённого в том, что именно он является хозяином положения. И эта демонстрация, чувствовала Ангелина, не была всего лишь пустой бравадой. Она ощущала это всем своим нутром — даже будь у неё магия, она не рискнула бы напасть на него сейчас, в момент его относительной беспомощности, когда он погружается в воду или закрывает глаза, опрокидывая на себя ковш. В такие мгновения он по-прежнему внушал ей опасение, будто одним своим видом говоря ей предупреждающее: "Не вздумай".

Девушка неумело смыла со своих длинных волос пахнущий жасминовым эфирным маслом жидкий мыльный раствор. С трудом прочесав мокрые волосы пальцами, она откинула их на спину. Чуть приподнявшись, Ангелина потянулась за небольшой тряпочкой, похожей на ту, которую в своё время использовала на ней Генриетта. Грубоватая ткань оказалась такой, какой она её и заполнила — мягкой, но немного шершавой. Смочив её в воде, она медленными движениями принялась очищать шею.

Внезапно взгляд её зацепился за сидящего на противоположной стороне бадьи мужчину. Конунг, закинув руки на край ванны, расслабленно и без малейшего угрызения совести наблюдал за моющейся девушкой. Его