Старое столыпинское село Ливановка - Александр Омельяненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, для предотвращения побегов за пределами строящихся объектов было немало скрытых точек наблюдения чекистов. Работала и широко разветвленная агентурная сеть осведомителей, за лишнюю пайку хлеба свои же сдавали своих. Нарушители дисциплины выявлялись регулярно: так, в 1942 году на «Челябметаллургстрое»(а основная часть ливановских трудармейццев работал на создании этого завода) было расстреляно 309 немцев за саботаж и дезертирство, еще 230 приговорены к различным срокам заключения.
Макотченко В.С.(демобилизованный с фронта) был назначен директором школы с совмещением преподавания истории. В 1944 году он поступил, а в 1948 году окончил исторический факультет Магнитогорского педагогического института. Десять лет директорствовал в Ливановской средней школе, которая в 1943 году была преобразована в среднюю с восьмым, а в последующие годы с 9-10 классами. Просьбу родителей, руководства колхоза, сельского совета, парторганизации колхоза поддержали секретарь Орджоникидзевского райкома партии Виктор Матвеевич Образцов, заведующий Кустанайским облоно Илья Фомич Клевцур. Сколько радости в селе: дети смогут учиться дальше. Успевающим давали тетради, цветные карандаши, 0,5 килограмма сахара и т. д., но существовала несправедливость, у тех детей чьи родные с семьи попали в плен, либо пропали без вести, или были репрессированным — такой льготы не предусматривалось. Обучение велось и иностранным языкам, в Ливановской школе преподавали русский, украинский, немецкий и арабский языки. Арабская азбука была основой грамматики для казахов вплоть до 1949 годаИ только учитель Илья Пантелеевич Сербин убедил председателя райисполкома, что кормить необходимо всех — это же дети. В тот период школьный учитель в селе получал 240 рублей, техничка в школе 110 рублей, часть заработка приходилось перечислять в счет обязательных и добровольно-принудительных платежей фронту. С августа 1941 года в СССР наметился устойчивый рост цен, в том числе на продукты и предметы первой необходимости.
Макотченко Василий Семенович
Илья Пантелеевич Сербин
В октябре 1941 года были введены карточки. Своего максимума цены военного времени достигли в мае 1943 года, когда, в тыловой Челябинской области(а наш регион во время войны относительно относился к Челябинской области) за килограмм свинины на рынке требовали 400 рублей, за 1 кг муки — 230 руб, картошка шла по 76 рублей.
В 1946 году состоялся первый выпуск средней школы. Ученики Ливановской школы в годы войны стали серьезными производственными единицами. Учащихся, начиная с 7 класса, обучали сельскохозяйственным работам: как ухаживать за посевами, проводить весенне-полевые и уборочные работы. После двух уроков всех ребят отправляли на работу — на поля, на сенокос, на ток; дети собирали верхушки клубней картофеля, на удобрение — золу и куриный помет. Детей разбивали по отрядам, в которых устанавливался военизированный порядок: режим, подъем по сигналу, выход на работу строем, беспрекословное подчинение и строжайшее исполнение поручений учителей, председателя колхоза. В полевых работах были заняты как учащиеся, так и учителя. Кроме того, школьников обязывали заниматься агитационной, культурно-массовой и военно-физкультурной работой. В школах детей учили стрелять, бросать гранаты, ползать по-пластунски. А еще пионеры принимали участие в сборе теплых вещей, подарков для фронта, средств для строительства военной техники.
Из воспоминаний Исы Коздоева: " Попал в Денисовский интернат для сирот. Потом из этого интерната меня как спецпереселенца исключили: иди куда хочешь. Отправили меня в Ливановку. Был такой поселок на окраине Денисовского района. Глава РОНО сказал, что там есть одно место: "Все время танцуй, пока будешь ехать, чтобы не замерз в кузове.". Пятьдесят километров надо было ехать в открытой машине. Хвала аллаху, мороз был несильный, градусов десять. Танцевал! И ритуал "зикр" совершал.
Село располагалось на кургане, дом коменданта — наверху. Он вывел меня: "Камышовую крышу видишь?" — "Вижу". — "Хорошо видишь, ингуш?" — "Хорошо вижу". Потом он мне дал пинка. "Катись, — говорит, — туда. Там отдашь документы".Это был маленький детдом. Встретили меня в детдоме хорошо, сразу отвели в столовую. Надежда Васильевна, наша кухарка, большую миску борща мне поставила: «Все ешь, а то половником по голове огрею, сукин сын». А я и без нее бы все уплел! В детском доме было семнадцать девочек и тринадцать мальчиков. Бывший кулацкий дом, широкий коридор посередине, с одной стороны мальчики, с другой — девочки. Полные сироты, как я, жили на полном обеспечении круглый год. По национальности — русские, украинцы, казахи, немцы, девочки-литовки были. Так я жил с шестого по десятый класс, до 1956 года.
Временное удостоверение отца Исы Кодзоева Иса Кодзоев рос замкнутым и обидчивым ребенком. И гордым. В письме через много-много лет он напишет своей учительнице, Ульяне Лукьяновне Мостовой, которая преподавала в те годы русский язык и литературу в селе Ливановка Орджоникидзевского района Кустанайской области Казахстана и была воспитателем в детском доме, где учился Исса Кодзоев: «Помните ли Вы тот день, когда я почти нагой пришел в детдом? Это было в декабре. На мне — полуботинки и рваный картуз. День был морозный, а я проехал более полуста километров. Но этот день не был худшим в моей жизни. Худшее было раньше. Вам даже неизвестно, почему меня исключили из Денисовского интерната. Вот теперь, когда прошло много лет, я расскажу… Ругая меня, учитель ботаники плохо отозвался о моем покойном отце. Я швырнул в него гербарий, а потом сел на пол и зарыдал. Моя мать умерла, когда мне было три месяца, плохо помню и отца. И,наверное, я бы вечно мерз, не будь Вас, многих учителей и других людей, тех, кто заменил мне родителей.
Педагогический коллектив ливановской средней школы 1950–1952 годы. Директор школы Ержанов. Марченко И.К. Пертренко(Мостовая) У. Л. Венгрова П.Л. Григурко
