Тайные страсти - Алекса Смарт

Сыщик поднялся с места, окинув пронизывающим взглядом отца девушки.

— Я — Кэлвин Чапел, с Бау-стрит, по поручению графа Шербрука. Эта молодая женщина, — он кивнул в сторону Марселлы, — может доказать непричастность графа к смерти сэра Роберта Беллами. Однако, прежде чем помочь этому человеку, она предпочитает вытянуть кругленькую сумму.

После этих слов челюсть у сэра Бертрама отвисла, а глаза расширились за стеклами очков. Несколько секунд он растерянно переводил взгляд с сыщика на Марселлу и обратно, потом решительно произнес:

— Погодите, приятель, я не потерплю клеветы в отношении моей дочери. Прошу немедленно все объяснить. Кстати, кто такой этот Шербрук?

— Вам он известен как Вольф, — посмотрев на девушку, ответил Чапел. — Однако этот человек такой же преступник, как мы с вами. Его настоящее имя Уильям Гарет Нортрап; он законный наследник покойного графа Шербрука. По поручению его светлости я и пришел к вам.

Марселла без сил рухнула в кресло, сердце ее сжалось от леденящего страха. Боже милостивый, значит Вольф все-таки вспомнил имя своей пленницы и, судя по всему, нанял этого человека, чтобы впутать ее в какое-нибудь подлое дело. Впрочем, казалось маловероятным, чтобы Вольф действительно являлся пэром…

Помимо своей воли Марселла, как зачарованная, слушала рассказ сыщика о необычайных обстоятельствах жизни Гарета Ричвайна. Каким бы фантастическим ни казалось это повествование, Марселла почти поверила, что Чапел говорил правду. Она с самого начала почувствовала нечто особенное в так называемом Вольфе, нечто возвышающее его над обыденностью. Однако это вовсе не означало, что Марселла стала доверять этому человеку. И уж во всяком случае она не собиралась ему помогать!

А вот Бертрама Ханниката убедить оказалось не так-то легко.

— Интересную сказочку вы сочинили, мистер Чапел, — признал он с грубоватой простодушностью. — Но это никак не объясняет роль моей дочери во всем этом вздоре.

— Полагаю, ваша дочь лучше сумеет ответить на этот вопрос. Видите ли, сэр, ночь, когда произошло убийство, она провела с его светлостью… в его постели, не больше и не меньше.

— Марселла… с ним… в постели?! — выпалил сэр Бертрам, и его круглое лицо сразу побледнело. — Так это правда? — сурово обратился он к дочери.

Марселла вспыхнула, встретившись взглядом с ошарашенным отцом. Несомненно, Вольф — она еще не могла думать о нем как о графе Шербруке, — рассказал сыщику некоторые подробности их встречи в ту ночь, когда убили сэра Роберта. Впрочем, он наверняка лишь предполагал, будто между ними что-то было… В отличие от репутации, добродетель Марселлы осталась незапятнанной, и это удостоверит любой врач. Единственное, в чем ее можно упрекнуть, так это в отсутствии здравого смысла.

Марселла открыла рот, собираясь заявить о своей невинности, но отец снова обрушился на Чапела. Приняв, очевидно, молчание дочери за знак согласия, он прорычал:

— Клянусь именем Господа, ваш граф поплатится за то, что сделал: он женится на ней.

— Женится?! — вскрикнула Марселла, обретя, наконец, дар речи. — Но ведь ты так не думаешь, отец? Этот человек настоящий повеса, негодяй, не знаю, почему его еще до сих пор не повесили.

— Это не имеет значения, девочка. Бесстыдный дворянин похитил твою добродетель, поэтому взамен должен дать тебе свое имя и титул… или, клянусь Богом, я стану свидетелем того, как его будут хлестать кнутом, прогоняя по улицам. Я не потерплю скандалов в моем семействе!

— Но, отец, я…

— Значит, таково ваше окончательное решение, — оборвал возглас девушки Чапел, сощурив пронизывающие глаза. — Конечно, люди могут сплетничать, подозревая флирт с мужчиной, но дело воспринимается не столь сурово, если пресловутый джентльмен оказывается будущим мужем.

— Но я не собираюсь за него замуж, — взорвалась Марселла, вскакивая с места. — Кроме того, я уверена, что и Вольф не хочет на мне жениться. Зачем ему это?

— Это заставит суд отнестись к нему более благосклонно и освободить из-под стражи. Кроме того положение женатого мужчины облегчит ему на первых порах доступ в общество. Присутствие рядом с ним подобающей жены поможет светским людям быстрее забыть, что когда-то он был Вольфом.

— Оглашение… когда это можно будет сделать? — деловито поинтересовался сэр Бертрам.

Сыщик усмехнулся:

— В сложившихся обстоятельствах его светлость не захочет тянуть время, поэтому мы позаботимся о специальном разрешении. Как я уже говорил, мисс Ханникат нужно подписать заявление, удостоверяющее тот факт, что граф находился с ней во время совершения убийства. Это заявление и свидетельство его семьи позволят ему избежать суда. Затем, разумеется, будет подписан брачный контракт.

Чапел продолжал разглагольствовать о семье Нортрапов, о вдовствующей графине и ее девере, носившем в настоящее время титул графа, но подтвердившем свою готовность незамедлительно отказаться от него в пользу сына своего брата, однако Марселла уже ничего не слышала. Ее мысли умчались вперед, подобно своре гончих.

Марселла понимала, что отец не отступит от принятого решения, проявив твердость, как и в деле с карточными долгами Кларри. Со стороны матери помощи тоже ожидать не приходилось. Как только Аделаида Ханникат узнает о том, что дочери, наконец-то, выпал шанс выйти замуж, да еще и за графа, она ничего не захочет слушать. «Значит… побег. Исчезнуть из дома, как Кларри». Эта идея показалась девушке не слишком привлекательной. К тому же Марселла была уже совершеннолетней, и отец не мог принудить дочь выйти замуж против ее воли. Но даже если бы Марселла и решилась последовать примеру брата, куда бы она отправилась… и как пустилась бы в путь, не имея собственных сбережений?

Еще больше ее обескураживало то, что сыщик с Бау-стрит, скорее всего при полном одобрении со стороны родителей, непременно выследит беглянку и вернет домой, дабы она могла свидетельствовать в пользу его нанимателя.

— Значит, договорились, — словно издалека услышала Марселла голос отца и с горечью поняла, что тот уже решил судьбу дочери.

Она в последний раз обратила к отцу умоляющий взор, но суровое выражение лица сэра Бертрама не обещало никакого снисхождения.

Обратившись к Чапелу, он решительно закончил разговор:

— Возвращайтесь к вашему графу Вольфу, мистер Чапел, и передайте ему: он получит помощь моей дочери в деле его защиты от обвинения, только если немедленно женится на ней.

— Как он сказал?

Вчерашнее воодушевление вмиг покинуло Гарета. Он со стуком опустил тяжелую оловянную кружку на выщербленный тюремный стол и посмотрел на сидевшего напротив Кэлвина Чапела. Разбавленное водой пиво выплеснулось из кружки на шляпу сыщика, которую тот положил возле своего локтя, но никто не стал обращать внимания на это досадное обстоятельство.