Последний Рюрикович - Валерий Елманов

– Я подготовил для святейшего престола несколько любопытных предложений. Думаю, что вам тоже будет нелишним с ними ознакомиться. По счастью, я изготовил с них копии, которые вам и предлагаю. Над ними, кстати, я и работал несколько последних месяцев. Будет совсем неплохо, если эти две подсказки и впрямь смогут помочь в вашем нелегком деле. Они так и озаглавлены мною: «Как нужно поступать, чтобы привлечь к себе задушевное доверие государя и сановников», а также «О расположении юношей к Обществу и о средствах удержать их в нем»[71].

Бенедикто молчаливо склонил голову в знак признательности и бережно принял из рук Антонио листы.

– Это не все, – предупредил Антонио. – Генерал настоятельно просит, чтобы вы захватили с собой Ratio atque institutio studiorum societatis Jesu[72]. Он уверен, что это вам поможет в случае, если вам удастся оказаться при дворе царевича Дмитрия.

– Насколько мне известно, – бесстрастно возразил Бенедикто, – его не одобрило испанское духовенство, а после того как их монарх[73] передал данное пособие на рассмотрение инквизиции, та и вовсе осудила эту книгу, после чего римский папа[74] запретил ее публикацию.

– И тем не менее он настаивает на том, чтобы вы взяли ее с собой. Что касается запрета, то, я полагаю, он вызван в первую очередь простой ревностью. Наместник Иисуса никак не может забыть, что совсем недавно он возглавлял орден[75], который из-за недальновидности отдельных кардиналов предпочитал бороться с «Обществом Иисуса», вместо того чтобы отстаивать интересы святого престола. Наш генерал считает, что папа и сейчас уделяет непомерно много времени и сил второстепенным вопросам, вместо того чтобы решать наиболее важные и действительно требующие его личного вмешательства. А если уж берется за них, то… лучше бы и не брался, а продолжал услаждать свой взор выставленными на всеобщее обозрение окровавленными головами[76], считая себя великим защитником города. Впрочем, король тоже никогда бы не удостоил это руководство своим вниманием, если бы у него не подрастал сын и наследник Филипп[77], – Альберто устало вздохнул, будто уже измучился излагать очевидные истины тупому ученику, до которого все равно не доходит их суть, и после непродолжительной паузы заметил:

– Я понимаю, что вы, равно как и я, дали при поступлении в орден обет нестяжательства, однако наличные средства, особенно на первых порах, вам непременно понадобятся, и в достаточном количестве. Итак, quantum satis?[78]

– Думаю, пока достаточно будет двух тысяч… талеров, ибо я поеду как немецкий купец или… или лекарь. Тут я еще не решил.

– А вы хорошо разбираетесь в медицине?

– Да уж как-нибудь, – пожал Бенедикт плечами.

– Я имею в виду, что, по некоторым данным, царевич страдает эпилепсией. Было бы очень неплохо, если бы вы облегчили его страдания, хотя бы частично. Такое не забывается, и вы смогли бы занять при его дворе видное положение. Кроме того, его детский мозг – чистые листы, которые желательно заполнить латинскими письменами. Ad notam[79], наследников у Федора нет и пока не предвидится. Как сделать так, чтобы их не было и в будущем, – ваше дело. И последнее. Ваша задача необычайно сложна и тяжела. В случае провала вас ждут мучительные пытки и страшная казнь.

– Я еду туда sponte sua sine lege[80], – отозвался Бенедикт давно заученной формулой ордена.

– Это хорошо. Ну а в случае успеха… – Дабы приободрить и воодушевить, надо сразу намекнуть о щедрой награде, это золотое правило Антонио неукоснительно выполнял, – я полагаю, что вы уже навряд ли останетесь в светских коадъюкторах, но перейдете в ранг професса[81]. Но помните, хотя ваша задача и не на один год, не следует забывать, что bis dat, qui cito dat[82]. А теперь не буду вам мешать и прощаюсь.

Он встал и, строго-торжественно глядя на своего молодого собеседника, произнес:

– Proficiscere ergo, frater; proficiscere amice, proficiscere sine nobis; proficiscentem sequentur spes et desideria nostra![83] – При этом он несколько раз величаво перекрестил Бенедикто. – Свою молитву вы прочтете после моего ухода[84], – заметил Поссевино и вышел из комнаты с осознанием того, что свой долг он выполнил с честью.

Вскоре после этого разговора снабженный всеми необходимыми товарами и лекарственными снадобьями Бенедикто Канчелло, выдавая себя за Ганса Рейтера – купца и лекаря из Мюнхена, был уже в Москве.

Первоначально все его попытки были направлены исключительно на акклиматизацию, врастание в обстановку, глубокое понимание особенностей жизни на Руси, а также на овладение в совершенстве русским языком.

Уже через несколько месяцев, видя большое недоверие русских к иноземцам, Бенедикт заявил, что он, немецкий купец и великий лекарь, так восхищен здоровым русским образом жизни и так сильно ему здесь нравится, что он желал бы остаться здесь жить навеки и принять подлинно христианское, то есть православное крещение. Сие было немедленно исполнено, и он получил новое имя, которое ему дали при свершении сего обряда, – Симон.

Анализируя обстановку, сложившуюся на Руси в первые годы царствования царя Федора, он пришел к выводу, что если бы не талант Бориса Годунова, то русскому государю сидеть на троне год, от силы два. Все остальные бояре, что находились подле него, в первую очередь думали только о себе. О себе они помышляли и во вторую очередь, и в третью, и так далее.

Один лишь Годунов, прекрасно понимая, насколько шатко его положение и от кого оно зависит, тесно увязывал свои мысли и интересы с царем, а следовательно, и со всей державой. Получалось, что самое трудное – свалить Бориса, а царь – он пойдет следом, как сани за провалившейся под лед лошадью. А свалить Бориса было необходимо, ибо, не имея опоры в боярских родах, он вместо них пытался найти ее в православном духовенстве. Следовательно, он был враг номер один.

Уже на следующий год Симон предпринял попытку враждебно настроить против негласного правителя Руси Бориса Годунова большую часть боярства, надеясь, что от слов оно перейдет к делу. Тем более что трудиться в этом направлении ему было легко и просто. Все и так ворчали, жалуясь на худородных Годуновых, что те прибрали все к своим загребущим рукам, оттеснив подлинных Рюриковичей, Гедеминовичей и другие, не менее старинные и уважаемые боярские роды. Бенедикто лишь подливал масла в огонь, стараясь разжечь это недовольство, доведя противоборствующие стороны до открытого конфликта. Что-то удалось, но…. Победил Годунов. И не просто победил, а настолько усилился, что Канчелло стала ясна вся бесперспективность его дальнейших попыток.