Кремль. Ставка. Генштаб. - Юрий Горьков

Тем самым отметим еще одну особенность стиля работы Ставки: люди прибывали туда или по должности, в связи с делами службы, или по вызову, а иногда при получении поощрения и награды. Благодарность Ставки на всю жизнь оставалась в памяти фронтовиков, ибо И. В. Сталин сумел создать ей высочайший авторитет и в обществе в целом, и особенно в армии.

Совершенно особое место занимали в иерархии посещения Ставки члены Военных советов фронтов. Обычно И. В. Сталин принимал их персонально либо встречался с ними на специальных совещаниях. К примеру, 5 мая 1944 года в Кремле было созвано совещание с участием Л. З. Мехлиса, В. Е. Макарова, К. Л. Крайнюкова, И. З. Сусайкова, Н. Е. Субботина, А. С. Желтова, П. И. Ефимова, В. Н. Богаткина, Д. Е. Леонова, М. Л. Рудакова, В. А. Баюкова, Т. Ф. Штыкова. Все эти люди играли особую роль во фронтовой жизни, являясь как бы глазами и ушами И. В. Сталина во фронтовых управлениях. Молодежь дня сегодняшнего никогда не слышала фамилий этих людей, ибо состояли они как бы при полководцах, находились в их тени, но функции выполняли наиважнейшие, место в партийной иерархии того времени занимали весьма заметное. Оттого на совещаниях в Ставке встречался с ними весь партийный «генералитет».

Особого внимания удостаивались также авиаторы, к которым Верховный буквально питал слабость и даже сына своего Василия заставил получить летную специальность. Скажем, 5 ноября 1942 года, накануне празднования годовщины Октября, когда положение под Сталинградом было архитяжелым, И. В. Сталин нашел время и возможность собрать в Кремле всех знаменитых авиационных генералов того времени — А. А. Новикова, Т. А. Ворожейкина, С. И. Руденко, Ф. Я. Фалалеева, Н. А. Соколова-Соколенка, А. В. Никитина, В. А. Судеца, В. Г. Рязанова, И. С. Полбина, Н. А. Сбытова, В. И. Сталина и других. Позволяю себе утомлять читателя перечислением этих фамилий потому, что даже не имя, а инициалы некоторых из этих людей приходилось мне, военному, пишущему историю Ставки ВГК, узнавать с огромным трудом. Ведь знаменитыми эти летчики были тогда, сейчас же мы их просто забыли. Так вспомним о них хотя бы теперь, в год 50-летия Великой Победы! Пусть на страницах моей книги они останутся, как напоминание о том, что Победу творили не только и не столько вожди…

И. В. Сталин с особым уважением относился к танковым войскам. По вопросам оперативного искусства и боевого применения танков он приглашал на совещания персонально не только командующих танковыми армиями, но даже командиров танковых корпусов. Так, 15 сентября 1943 года, после исторических танковых битв на Курской дуге, он собрал в Кремле командующего бронетанковыми и механизированными войсками Я. Н. Федоренко, его заместителей М. Б. Коробкова и Н. И. Бирюкова, командующих танковыми армиями М. Е. Катукова, П. А. Ротмистрова, С. И. Богданова, командира мехкорпуса В. Г. Вольского и члена Военного совета 1-й танковой армии Н. К. Попеля. Такие встречи, по воспоминаниям очевидцев, были фронтовикам иной раз дороже орденов.

Не раз Верховный встречался в Кремле с партизанами. Наряду с вопросами руководства Вооруженными Силами Ставка много внимания уделяла управлению боевыми действиями в немецком тылу. Крупное совещание партизанских командиров состоялось в Кремле 1 сентября 1942 года, когда удалось собрать в Москве самых видных руководителей партизанского движения: Героя Советского Союза генерал-майора А. Н. Сабурова, дважды Героя Советского Союза генерал-майора С. А. Ковпака, Героя Советского Союза генерал-майора В. И. Козлова и других.

Верховный любил и умел подчеркнуть свою близость к народу. Он мог позволить себе то, чего никогда позже не делали его преемники. Скажем, в годы Великой Отечественной он строжайше запретил преследование духовенства. Бывший ученик Горийской духовной семинарии, он относился к религии очень сдержанно. Он пресек дикую травлю служителей культа, развязанную глуповатыми партийными кликушами вроде Емельяна Ярославского или Скворцова-Степанова. В храмах Русской Православной Церкви возносились молитвы о даровании победы над врагом, патриарх и митрополиты приглашались для бесед в Ставку, в чем я вижу несомненную мудрость Верховного, сумевшего использовать в деле обороны страны не только ее материальный, но и духовный потенциал.

Нет сомнения: в те трудные годы именно Ставка Верховного Главнокомандования была центром притяжения всех слоев общества, стержнем мировой политики. В Кремле можно было встретить священников, военных писателей, директоров оборонных заводов, рабочих, колхозников, рядовых солдат Красной Армии. В частности, прославленный снайпер Людмила Павличенко дважды встречалась с И. В. Сталиным — а ведь такой чести удостаивались далеко не все высшие офицеры Армии и Флота.

Если в довоенное время в журналах регистрации не зафиксированы приемы иностранных послов и других дипломатов (к примеру, Риббентропа в августе 1939 года, хотя в его честь был организован прием в кругу лиц из близкого окружения Сталина), то в годы войны побывали в Ставке по вопросам поставки вооружения личный представитель Ф. Рузвельта А. Гарриман, а также посол Великобритании Криппс. Впоследствии на приеме бывали премьер-министр Великобритании У. Черчилль (пять раз), министр иностранных дел Великобритании Идеи (три раза), видные американские политики Гопкинс (два раза) и Гарриман (семнадцать раз), посол Великобритании Керр (четырнадцать раз). В конце войны на приеме был Шарль де Голль. Кроме того, И. В. Сталин принимал представителей вооруженных сил МНР, Польши, Чехословакии, Югославии, лидеров и членов правительств стран Восточной Европы, освобождавшихся от фашистского ига.

Вернемся теперь к первым дням Великой Отечественной. Именно вокруг них сконцентрировалась наиболее густая атмосфера сплетен и слухов. К сожалению, стало уже хрестоматийным мнение, что в эти дни И. В. Сталин, глубоко подавленный крахом своей наступательной доктрины, обманутый и униженный Гитлером, впал в глубокую апатию, а 22 и 23 июня вообще беспробудно пьянствовал, не принимая никакого участия в делах управления государством.

Так вот, анализ журнала посещений И. В. Сталина показывает, что И. В. Сталин находился в своем кремлевском кабинете с раннего утра 22 июня 1941 года.[79] Для полного выяснения обстоятельств дела приведу таблицу рабочих дней И. В. Сталина и Главного командования в июне 1941 года. Дата (мес.) Начало приема (вход в кабинет) Конец приема (выход из кабинета) Продолжительность раб. дня по приему (час.) Количество принятых должностных лиц Перерыв (часы, мин.)

Примечание: За девять дней с начала войны на приеме у Сталина побывали 200 человек.

Думаю, теперь вопрос об исчезновении И. В. Сталина в первые дни войны можно считать решенным, поскольку официальный журнал регистрации посетителей его кабинета — источник не конъюктурный. Этот документ строгой секретности не предназначался для публикации и может служить самым надежным источником сведений о лицах, посещавших сталинский кабинет. Данные таблицы показывают, сколько времени затрачивал И. В. Сталин на прием посетителей. Однако приемами рабочий день, как известно, не исчерпывается. В таблице не учтено рабочее время, затрачиваемое на телефонно-телеграфные переговоры, на подготовку к приему, работу над документами, на переезды с дачи в Кремль и обратно. Впрочем, тяжесть нагрузки, выпавшая на долю этого человека, измеряется не только астрономическим временем, но и безмерным грузом ответственности за принимаемые решения. Весомость ежедневной нагрузки не может исчисляться и простыми действиями арифметики, ибо решать уравнения войны со многими неизвестными Верховному и Ставке приходилось круглосуточно на протяжении всех четырех военных лет.

Факты — вещь упрямая и не всегда приятная. Видимо, я разочарую людей, привыкших видеть в И. В. Сталине хитрого и злобного труса, замучившего миллионы беззащитных людей и прятавшегося при малейшем признаке опасности в некие тайные убежища. Так вот, скажу, что Верховный не покидал Москву осенью 1941 года, не звонил из Куйбышева в Кремль, чтобы узнать, взята Москва или еще держится, как об этом написал А. И. Солженицын. Я понимаю, что можно люто ненавидеть И. В. Сталина за его действительные преступления, но считаю также, что нельзя придумывать о нем всякие небылицы.

Из достоверных источников известно, что в дни самых жестоких бомбежек Москвы Верховный чаще всего находился на командном пункте 1-го корпуса ПВО, наблюдая работу личного состава по отражению воздушного потивника. После налетов он обычно задерживался и беседовал с офицерами и операторами. Он расспрашивал их о нуждах и о том, что должна сделать Ставка, чтобы ПВО была способна выполнять свои задачи по обороне столицы.[80]

Встречался он с руководством войск противовоздушной обороны и в Кремле. Его ближайшими помощниками в деле прикрытия Москвы от воздушных налетов были начальник артиллерии РККА генерал-полковник Н. Н. Воронов, командующий Московской зоной ПВО генерал-лейтенант М. С. Громадин, командир 1-го корпуса ПВО генерал-майор Д. А. Журавлев, командир 6-го истребительного авиационного корпуса полковник И. Д. Климов, которые приглашались Верховным в Кремль в июле, августе и сентябре 1941 года.