Туман войны - Алексей Колентьев

До пещер добраться получилось уже ближе к одиннадцати часам утра, солнце стало ощутимо припекать, а мошкара и дневные обитатели сельвы завели свой, сводящий с ума, монотонный концерт. Вход в новое укрытие был полтора метра в высоту, зияя тёмным провалом, откуда несло стылым ветерком. Ни в полный рост, ни тем более вдвоём протиснуться в узкую, заросшую плющом расщелину не удастся. Лис первым нырнул внутрь и через пять минут высунулся снова, показывая знаком, что всё нормально. Втянуть носилки и разместиться получилось ближе к двенадцати часам дня, избежав начинающейся дикой и душной жары. Пещера внутри напоминала полупустой мешок с развязанной горловиной: длинный и извилистый коридор, оканчивался довольно просторным залом, в дальнем углу которого бил небольшой родник. Раненого разместили у западной стены таким образом, чтобы его не было заметно сразу от входа в зал. Разместились все, вещи и оружие никто не бросил, суеты не было. Лис едва глотнув воды из родника сплюнул на пол, чтобы не запороть дыхалку и начал возиться с рацией, уйдя к выходу, чтобы вытянуть выносную шнуровую антенну. Детонатор и дуга устало привалились к стене, усевшись на расстеленные синтетические подстилки. Дождавшись, пока Лис вернётся и подсветит мне фонариком, я сменил повязки на начавшей распространять сладковатый гнилостный аромат дырке в животе Серебрянникова. Пулю удалось достать, но местные условия не располагают к самолечению, всё чаще и чаще мне приходила в голову мысль, что вся эта возня — зряшное дело. При желтоватом свете карманного фонаря, воспалённый участок кожи вокруг разреза выглядел особенно нехорошо. Закончив, я сполоснул руки в спирте из фляги, потом наконец, добрался до родника и прополоскал рот, хотя жажда была нестерпимой, но возникло ещё одно дело, которое требовало личного участия. Подозвав осоловевшего от выпитой воды Славку, я шёпотом объяснил ситуацию:

— Трупы ребят нужно найти и спрятать, я возвращаюсь, а вы сидите тут, ждите результатов проверки.

— Э! — Славка сморщил, казавшееся в полумраке чёрным, как у старого негра с картинки, лицо — Зачем один идёшь? Там сейчас уже полно федералов, трупы если не вывезли, то уж точно сфотографировали и опознали…

— Отставить. — Голоса я никогда не повышаю, сказывается привычка всегда обходиться без крика, очень полезная в моей профессии — Даже если и есть там кто, то скорее всего пара часовых с офицером. Вертушек слышно не было, а транспортный конвой вышлют не раньше чем к полудню, ты это не хуже чем я выучил. Поэтому переправлюсь южнее и выше по течению речки, выну тела ребят и хорошенько их спрячу. Своих бросать нельзя, запомни это и никогда не забывай, лейтенант.

Детонатор потупился, на скулах вздулись и заходили под кожей желваки. Я устыдил друга, хотя и меньше всего желал чтобы наш со Славкой разговор пошёл бы по такому сценарию. Через мгновение, весёлый и обычно лёгкий в общении Детонатор, молча кивнул и уже хотел было уйти в свой угол, но я удержал друга ухватив за плечо. Тот высвободился, но увидев, что и мне самому слегка неловко, остановился, замерев вполоборота ко мне, но смотр уже куда-то в сторону.

— Слава, не время сейчас гонор показывать, давай по-взрослому, без соплей. Остаёшься за старшего. Сидишь и слушаешь эфир, ждёшь пока я вернусь. — Бросив взгляд на светящиеся стрелки чёрного с красной звёздочкой циферблата «командирских» часов, автоматически отметил время. — Через пять часов. Если что-то пойдёт не так — уходите в точку эвакуации которую в центре сообщат, это приказ.

— Почему сам идёшь?

Сил хватил только на то, чтобы пожать плечами. Как другу сказать, что с самого предшествующего выходу на задание вечера, меня гложет и не отпускает необъяснимое чувство тревоги. Беда словно бы шла за нашим небольшим отрядом по пятам, имея ввиду только мою грешную душу. Так уже случалось раз или два, но тогда не было под моим началом трёх душ, одного зелёного пацана и беспомощного умирающего командира. Стремясь уйти, взять весь удар ветра Судьбы о котором говорила Анита, на себя, я хотел тем самым уберечь от бури остальных. Но вслух сказал:

— Потому, что я тут самый крайний, пока батя в отрубе. Береги его, постарайся донести живьём, лады?

Славка только согласно наклонил голову и развернувшись ушёл в дальний угол пещеры, сел на коврик привалившись спиной к стене, устало прикрыл глаза. Получилось жёстко, но сейчас важно действовать быстро, пока федералы не опомнились и не стали рыть носом землю, понукаемые в хвост и в гриву своими американскими хозяевами.

Автомат я оставил, брать с собой ничего кроме ножа, пистоля и лёгкой американской МСЛ, смысла не было. Прикрыть или как-то отвлечь противника не получилось, поэтому попытаюсь хоть похоронить тела ребят отдельно от местных. Это и почесть и, что самое главное — не даст амерам вывезти тела, чтобы потом козырять фотоснимками мёртвых «русских коммандос» в местных и, своих, «штатовских» газетах. Наполнил флягу свежей водой и наконец, позволил себе выпить мелкими глотками немого, в этой воде не было паразитов, что встречается тут довольно редко. Симон говорит, что это из-за каких-то примесей в горной породе, через которую как сквозь естественный фильтр пробивает себе дорогу наверх родник. Обычно приходится пить обеззараженную воду, после которой остаётся мерзкое послевкусие и дико ноют почки. В голове почти сразу же прояснилось и я прислонившись к стене плечом, развернул планшет с картой, подсвечивая себе фонариком. В тот момент, когда я уже почти нащупал подходящий маршрут, кто-то тронул меня за локоть. Оторвав взгляд от карты и глянул через плечо, это был наш парнишка-проводник. Неловко подбирая русские слова, Симон заговорил:

— Ты пойдёшь назад, где был бой с демонами?

— Пойду, но это были не демоны, ты что учился плохо: нет ни демонов ни богов. Всё зло и добро на земле творят только сами люди, амиго. Мистика тут не при чём. Что ты хотел сказать?

Я перешёл на испанский, чтобы не смущать пацана, поскольку его речь была почти непонятна. Но проводник упорно продолжал говорить на ломанном, чужом для него языке, пока не пойму по какой причине.

— Выше в горы, есть канатный мост, дорога. Быстро быть на другой сторона… другой берег, час, может два поберечь. Могу показать. Мы пользовались им, очень быть давно. Вместе с мой братья. Давно: лет четыре-пять, никому не известно кроме братья и мой… Меня.

Парень смущался, тыкал грязным пальцем с коротко обрезанным ногтём в карту, постоянно повторяя и поправляясь по ходу своего импровизированного доклада. Наконец, выговорившись, он замолчал, с надеждой глядя мне прямо в глаза. Сообщение выглядело любопытно, я задумался, прикидывая как лишние полтора часа на дорогу, смогут повлиять на уже вырисовывавшийся план акции. По всему получалось, что так удастся обойти возможно выставленные посты и «секреты» федералов и избежать сложностей с переправой по речке с бурным течением. Что там ни говори, а ходить в мокрых шмотках очень не хотелось.