Виновата тайна - Наталья Корсакова

– Понял. Исправлюсь, – дурашливо закивал он и хрустко куснул яблоко. – А на урок можно пойти?

– Да пошёл ты, – отмахнулась Ленка.

– Сударыня, вы очень добры, – прошепелявил Вересов. – Буду щастлив сидеть с вами в одном классе.

Ленка, обрывая дальнейшую дискуссию, побрела к кабинету алгебры. Мучительно хотелось поговорить с Дашкой. Даже не столько поговорить, сколько просто услышать её голос. Её смех.

Она так углубилась в созерцание своего несчастья, что уроки тихо прошуршали где-то за чертой восприятия, сливаясь в один неоформленный комок. Реплики одноклассников с похабными намёками больно царапали, но Ленка делала вид, что ничего не слышит.

Дома, забившись в ванную, она приготовилась поплакать. Но слёз не было. Промаявшись на холодном полу с полчаса, Ленка побрела на кухню. Открыла холодильник. Порассматривала заботливо упакованные в плёнку тарелки с едой. Есть не хотелось категорически. Но для успокоения родительницы нужно было что-нибудь в себя втолкнуть.

Тяжкие размышления прервал звонок в дверь. Ленка вышла в прихожую и с подозрением уставилась на домофон. Тут явно просматривалось нарушение очерёдности: именно он сначала должен был заявить о себе, а уж потом все остальные сигнальные системы.

С той стороны деликатно тренькнуло ещё раз.

– Кто там? – хмуро поинтересовалась Ленка.

– Вересов, сударыня. Собственной персоной.

Ленка так изумилась, что открыла дверь, сразу же попадая в сияние буратинской улыбки.

– Чего надо, Вересов?

– Я за тобой.

– С чего вдруг?

– Сегодня в парке оркестр играет. Пошли, будет интересно.

– Не хочу, – она стала закрывать дверь, но гот успел наполовину протиснуться, бесстрашно принимая на себя удар дверным полотнищем.

– Ленка, пошли. Весело будет.

– Выйди. Сгинь, Вересов!

Попытка выталкивания гота наружу увенчалась успехом, но Ленка перестаралась и в пылу очищения недвижимости от нежданных гостей вывалилась за ним в коридор. Вересов, потрясённый её пылом, чуть не упал, но вовремя успел ухватиться за ручку двери. На ногах-то он устоял, да только дверь с довольным урчанием чавкнула тремя защёлками и захлопнулась, отрезая путь в милый дом. Ленка ошеломлённо охнула.

– Идиот! Ты что наделал? У меня ключей нет. Как я теперь домой попаду?

Гот задумчиво подёргал ручку двери. Почесал макушку Скорбно вздохнул.

– Прости. Я не хотел.

– Не хотел он, – сердито фыркнула Ленка. – И что теперь делать?

– Пошли в парк, – он опять заулыбался. – Не сидеть же тебе в подъезде. Пойдём.

– Да не хочу я никуда идти! Ты не понял?

– Здесь неинтересно. Пошли.

Ленка с тоской оглядела сумрачную площадку. Да уж, торчать здесь до приезда матери было крайне неприятно. А поехать к ней за ключами в школьном прикиде – невозможно. Мать ясно дала понять, что сироту казанскую она у себя в офисе не потерпит.

– Дай телефон.

– Щас, – он торопливо выхватил из кармана потёртый старенький мобильник.

Мать слегка встревожилась из-за неожиданно обнаружившейся бездомности Ленки. И даже неуверенно предложила завезти ключи, что Ленка сразу же отвергла этот вариант, зная загруженность матери. Сунула телефон Вересову, со злорадной мстительностью наблюдая, как он, спотыкаясь на словах и краснея, рассказывает матери о походе в парк.

– Она у тебя такая строгая, – уважительно выдохнул он, протягивая Ленке телефон. – Так ласково стружку снимает. Просто жесть.

– Ага. Она у меня такая, – Ленка усмехнулась. – Да не нужен мне твой телефон.

Вересов с недоумением уставился на свою руку, с запозданием сообразив, что пытается вернуть ей свой телефон.

– Так ты пойдёшь в парк? Я твоей матери обещал сопровождать тебя и вернуть в целости и сохранности в девятнадцать ноль-ноль.

– Ты никогда не сдаёшься? Да?

– Неа.

– Ладно, пошли уже, – смирилась с неизбежностью Ленка. – Хорошо, хоть кеды не успела снять. А то бы босиком пришлось топать.

– Не, я бы тебя на руках понёс.

– Надорвёшься, – язвительно хмыкнула Ленка.

– А это мы сейчас увидим.

Он вдруг подхватил её на руки и помчался по лестнице вниз.

– Пусти! – всполошилась Ленка, одной рукой вцепившись ему в воротник, а другой изо всех сил молотя по спине. – Отпусти меня! Отпусти, придурок!

Гот смеялся, втягивал шею, когда перепадало по голове, но не отпускал. И только на первом этаже бережно поставил Ленку на ноги, не переставая счастливо улыбаться.

– Ну ты и урод! – отчеканила Ленка, поправляя платье. – В квадрате.

– Ага, – он согласно закивал.

Ленка только рукой махнула. Ну всё от него отскакивает. Ничем не проймёшь.

– Показывай дорогу. Где тут ваш знаменитый парк?

– А хочешь, я тебя туда на руках отнесу? – Он даже растопырил руки и решительно шагнул к ней.

Ленка взвизгнула, увернулась и выскочила на крыльцо. Гот помчался следом и успел-таки ухватить ее за плечи. И тут она увидела Дубинина. Он стоял у крыльца и смотрел на неё.

Ленка вдруг задеревенела. Ни двинуться, ни слова сказать. Стояла круглой идиоткой и таращилась на сероглазого. А у него взгляд был как у побитой собаки, полный боли и непонимания. Ленка чуть не бросилась ему на шею, чтобы утешить. Бросилась бы, если бы могла пошевелиться.

Это длилось вечность. Они стояли и смотрели друг на друга. А потом он ушёл. Так ничего и не сказал, почему-то пожал плечами и ушёл. Она стояла и смотрела вслед, вмороженная в неподвижность.

– Что это Дуб сегодня такой молчаливый? Непохоже на него, – Вересов дёрнул Ленку за рукав. – Пошли, а то всё без нас закончится.

Ленка вдруг расколдовалась, шевельнулась, но, вместо того чтобы бодро засеменить в сторону парка, вдруг плюхнулась на грязные ступеньки и расплакалась.

Гот уселся рядом. Непривычно серьёзный и молчаливый. Ждал, когда она успокоится, а потом, достав белоснежный платок, тщательно вытер Ленкины слезы. Ей почему-то подумалось, что платок должен быть чёрным. В белом не было никакого смысла.

Потом взял за руку и повёл в парк. Ленка не сопротивлялась. Молча шла рядом. Потому что всё хорошее в жизни вдруг закончилось.

Навсегда.

Глава тринадцатая. Преступление и наказание

Утром Ленка зашла к бандерлогам. Хотя было ещё рано, они уже собрались в полном составе и активно делились новостями друг с другом. Появление Ленки отметили бурными обнимашками и привычным столпотворением с отлавливанием ног.

Ленка выдернула из всеобщего энтузиазма Оксану и оттащила её в менее шумную часть кабинета.

– Вам деньги передали вчера, – Ленка сунула Ксюше купюры. – Но я забыла отдать.

– Все путём, – Оксана пересчитала деньги и сделала отметку в планшете. – Успеем.

– Ну как вы тут? – Ленка обвела взглядом уютный кабинет. Здесь всё было такое умилительно уютное и нарядное. Рюшечки на занавесках. Кружева на горшках для цветов. Таблички с зайчиками и медвежатами на доске.

– Нормально, – Ксюша, не отрываясь от планшета, кивнула. – Всё под контролем.

– В смысле? – напряглась Ленка, улавливая некоторую недоговорённость.

Ксюша отодрала взгляд от экрана и испуганно моргнула, наткнувшись на горячую заинтересованность в глазах Ленки.

– Мы… У нас всё хорошо.

– Точно?

Оксана с воодушевлением закивала, вызывая панику среди стрекозок в волосах.

В кабинет бодро вошла Мария Михайловна. Бандерлоги расцвели в улыбках и все, как подсолнухи за солнцем, проводили её взглядами до учительского стола. Она весело поздоровалась, вызывая ответный шквал разнокалиберных приветствий.

Ленка, согретая дружественной атмосферой, даже оттаяла немного. Все неприятности как-то сами собой отодвинулись. Здесь словно была иная реальность, добрая и уютная.

– Лена, можно тебя на пару минут? – взглянула на неё Мария Михайловна. – Хочу с тобой посекретничать.

– Конечно, – она охотно подошла к учительскому столу.

Детки навострили ушки и сгруппировались вокруг, явно собираясь принять активное участие в разговоре.

– Так, бандерлоги, – Ленка сделала суровое лицо. – Попрошу всех выйти. Взрослым нужно поговорить.

Мелкие выразили несогласие по поводу дискриминации по возрасту, но Ленка быстро спровадила их за дверь.

– Марь Михална, что-то случилось?

– Нет, – она сосредоточенно начала раскручивать и закручивать ручку, глядя на Ленку так, словно та должна была знать обо всём на свете. – Но может.

– В смысле?

Учительница наклонилась к ней и, заговорщицки понизив голос, сказала:

– Дети явно что-то затевают. Ты в курсе?

Ленка задумалась. Бандерлоги, конечно, были со странностями, но ничего подозрительного в их поведении вроде бы не было.

– Они постоянно что-нибудь придумывают. Разве это плохо?

– Я не об этом, – она многозначительно вздёрнула брови. – Что-то происходит, и я хотела бы знать что. У тебя есть предположения по этому поводу?

– Нет. Я ничего особенного не заметила.