Роза с шипами - Наталья Якобсон

Короткое, мерзкое шипение и белый силуэт исчез, будто свечу задули, а ветер все еще хлопал створками распахнутого окна.

Заметив меня в пролете дверей Роза уже хотела спрятать крест, но я отрицательно покачал головой.

-- Мне он больше не причиняет боли.

-- Почему? - я скорее угадал вопрос по ее округлившемся губам, чем услышал.

-- Наверное, потому, что во мне проснулась любовь к ближнему, - я конечно не имел в виду все "ближних" подряд, а только ее одну.

На плече возле порванных кружев остались царапины. Роза обиженно надула губки, заметив три тоненькие алые полоски, ну, точь-в-точь, как избалованное дитя. Она стала искать шаль, или хотя бы мантилью, чтобы прикрыть кровавую метку, но ничего рядом не обнаружив, попыталась просто подтянуть оборванные кружева.

Хоть в чем-то я мог оказать ей помощь. Одно легкое прикосновение моих ногтей к ее царапинам и они затянулись, будто их не было совсем. Ну разве кто-то кроме меня может так ловко услужить даме. На лице Розы промелькнуло уважение. Ее явно заинтересовало, каким способом можно добиться такого мастерства. Вместо того, чтобы раскрыть исцеляемым свои тайны, я как всегда, молча улыбался.

-- Я принесу тебе голову этой ведьмы, - пообещал я.

-- Нет, это сделаю я! - в дверном проеме застыл обманчиво-хрупкий затененный силуэт. Винсент! Он сделал шаг к свету и робко улыбнулся. - Я только зашел попросить разрешения взять твой новый меч. То самое недавнее приобретение.

-- Ты стал гораздо смелее.

-- Мне надоело жить в страхе...К тому же я знаю, где она спит днем.

Внезапная храбрость Винсента удивляла. Ненадолго он утратил прежнюю беспечность. Даже когда правильный овал его лица из-за колебания свечей на расстоянии сливался в одно белое пятно, можно было догадаться, что на этом лице написана решимость. Никогда прежде мне не доводилось видеть его сосредоточенным и серьезным. Раньше он либо подшучивал, либо злился, а теперь вдруг начал выказывать силу воли.

-- Почему вместо меня это хочешь сделать ты?

Винсент молча поднес руку к застегнутым краям воротника. Других объяснений не потребовалось. И я, и Роза уже давно успели заметить, что он стесняется того, что стал меченным.

-- Я боюсь ее когтей, а она боится огня. Если бы ты пошел со мной шансы были равными, но придется ограничиться обычным факелом, - Винсент подчеркнул "если", потому что был уверен, в решающий миг моя рука дрогнет и я не смогу убить создание, некогда вызывавшее у меня восхищение.

-- Ты бы мог просто одолжить мне твой экипаж и твоего кучера, чтобы он подождал меня у ворот города? - попросил Винсент.

-- Какого города? - Роза заинтересовалась. - И зачем тебе связываться с этим сомнительного вида кучером? Я сама умею править лошадьми и смогу дождаться тебя, а если Эдвин захочет последовать за нами, то ему карета ни к чему.

Я был далеко не в восторге от того, что Роза ночью будет разъезжать по городам и весям в сопровождении не менее сомнительного, чем мой кучер Винсента. Надо было предложить ей сходить в "театр теней", в резиденцию фей, к озеру, где плавают лебеди, куда угодно, лишь бы только это место находилось в пределах империи, а не во внешнем мире, откуда я забрал ее с таким трудом. Но Розе хотелось приключений, поэтому я кивнул в знак согласия. Мое согласие в данном случае означало, что Винсент может взять меч, а Роза любой понравившейся ей экипаж и норовистых, бешеных коней.

-- Ни в коем случае не снимай с них узду, - предупредил я, когда Роза осматривалась скакунов в стойлах.

В ее взгляде промелькнуло подозрение, но она не стала ни о чем спрашивать, а лишь согласно кивнула. Блузка из белого батиста, вышитый вельветовый жилет и бархатные бриджи, одетые на ней, явно были без спросу позаимствованы из моего гардероба, но я предпочел не обратить на это внимания. Роскошная хоть и не по размеру одежда на Розе смотрелась несколько лучше, чем на мне. Такого красивого кучера у меня еще никогда не было. Роза заткнула за пояс мушкет, одела высокие кожаные сапоги до колен, перевязала волосы атласной лентой. Ей не хватало только шпаги, но я подозревал, что вместо шпаги в сапоге спрятан кинжал.

Я очень надеялся, что Розе не захочется ни стреноживать, ни гладить, ни вычищать скребницей шкуру лошадей. Я сам запряг их в легкую, без украшений и гербовых знаков черную карету.

-- С этой четверкой коней ты за час преодолеешь такое расстояние, которое с другими не одолеть и за день, - я потрепал каштановую гриву одного из скакунов, чего раньше себе никогда не позволял. Они не нуждались в ласке, они рвались на свободу и были ,пожалуй, чересчур яростны в своем стремлении вырваться.

-- Помни одно, крепко держи поводья, выпустишь их кони умчаться назад в мои конюшни и вы с Винсентом останетесь без кареты.

-- Ну ведь ты выручишь нас...всегда? - Роза едва улыбнулась уголками губ, очевидно, уверенная в моих силах.

Я любил называть ее своей подопечной, но в этот момент подумал, что если б родители Розы, что мало вероятно, добровольно доверили ее под мою опеку, то мне бы головой пришлось отвечать за такую долгую ночную прогулку воспитанницы.

Роза легко вскочила на козлы. Как это было не удивительно, а кони не попытались проявить норов, брыкаться, храпеть и быть копытами до тех пор, пока поводья не выскользнут у нее из рук. Должно быть, они тоже ощущали, что Роза прижилась в этом мире и начала постепенно утрачивать свои человеческие страхи и привычки.

Я выбрал белоснежного с русой гривой коня и последовал за ними. Алые, словно налитые кровью и огнем, глаза моего скакуна составляли неприятный контраст с его кипенно-белой, молочного цвета шкурой. То, что на нем не было ни единого пятнышка или неровности цвета уже говорило о том, что конь неземного происхождения. Русая грива спуталась, несмотря на старания моих невидимых конюших, разве можно расчесать эти непослушные солнечные ниточки. Дробный стук конских копыт по мощеным дорогам и тропинкам не привлекал ничьего внимания. Мы ехали в том направлении, в котором не поедет ни один человек, сохранивший хоть частицу здравого рассудка. Винсент указывал путь к зачумленному Рошену. Конечно, чума уже не так там зверствовала после того, как я забрал свитки. Пляска смерти замедлила свой ритм, но я все еще предполагал, что на опустевших улицах можно увидеть пляшущую процессию демонов с литаврами, тамбуринами и бубенцами, звон которых возвещает о триумфе заразной болезни. Возможно, где-то еще звучат трубы и рожки, а духи подлетают к окну, чтобы оставить на стекле все еще обитаемого дома дыхание заразной болезни. Как хорошо, что Роза ограждена моими чарами и не подвержена никаким заболеваниям, как я сам. С тех пор, как капля самовозгорающейся драконьей крови обожгла ей небо и язык, по ее венам разлилось пламя, которое вечно будет оберегать ее от чумы, от старости, от смерти. Крошечная доза моего огня в крови - защита от всех болезней, но вряд ли старик-аптекарь смог бы использовать его, отняв от жизни и смешав с в большинстве случаев бесполезными медицинскими порошками.