Сага о Форсайтах - Джон Голсуорси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Добрый вечер, мисс Форсайд! Могу ли я сделать для вас какую-нибудь маленькую вещь?
– Да, идите по другой стороне улицы.
– Отчего же вы так меня не любите?
– А я вас не люблю?
– На то похоже.
– Вы внушаете мне такое чувство, будто жить – напрасный труд.
Мсье Профон улыбнулся.
– Не беспокойтесь, мисс Форсайд, все будет хорошо. Ничто не длится вечно.
– Но многое длится долго! – вскричала Флер. – По крайней мере у меня. Особенно симпатии и антипатии.
– Я несколько огорчен.
– А я думала, вас ничто никогда не огорчает и не радует.
– Мне не нравится, когда я раздражаю других людей. Поэтому я уплываю на моей яхте.
Флер посмотрела на него, вздрогнув от удивления.
– Куда?
– В маленький вояж по южным морям или куда-нибудь еще.
Флер испытала облегчение и вместе с тем почувствовала себя оскорбленной. Профон, очевидно, давал ей понять, что расстается с ее матерью. Как смел он, во-первых, вступить в эту связь, во-вторых – порвать ее?
– Доброй ночи, мисс Форсайд! Передавайте от меня привет миссис Дарти. На самом деле я не так уж и плох. Доброй ночи!
Флер зашагала прочь, оставив Профона стоять с поднятой шляпой. Когда она осторожно оглянулась, он неторопливо направился, тяжелый и безупречно аккуратный, обратно в клуб. «Даже в любви не может быть твердым, – подумала она. – Что будет делать мама?»
В ту ночь Флер бесконечно снились тревожные сны. Проснулась она уставшая, с тяжелой головой и сразу взялась за справочник Уитекера. Как все Форсайты, она инстинктивно понимала, что краеугольный камень любой ситуации – факты. Победить предубеждение Джона было возможно, но кроме их отчаянной решимости требовались сведения, точные, как машина. Из бесценного тома она узнала, что им обоим должно быть не менее двадцати одного года. Более молодым парам надлежало заручиться чьим-то согласием, о чем не могло быть и речи. Затем Флер долго плутала, читая о лицензиях, сертификатах, объявлениях и округах, пока наконец не добралась до слова «клятвопреступление». Какая чушь! Велико ли преступление – прибавить себе лет, чтобы выйти замуж по любви?! Едва притронувшись к завтраку, Флер вернулась к своим изысканиям, и чем дальше, тем слабее становилась ее уверенность. Так продолжалось до тех пор, пока, лениво перелистывая страницы, она не набрела на статью о Шотландии, где люди могли пожениться безо всей этой ерунды. Ей, Флер, нужно было только приехать, пробыть там двадцать один день, а потом приехал бы Джон, и в присутствии двоих свидетелей они объявляли бы себя мужем и женой! Вот оно – лучшее решение. Флер тотчас принялась вспоминать своих школьных подруг. Мэри Лэм жила в Эдинбурге, можно было остановиться у нее. Она сама и ее брат могли выступить свидетелями. Флер знала: многие девушки сочли бы все это излишним. Они сказали бы, что в подобных ситуациях влюбленным достаточно провести вместе уик-энд, а потом объявить родным: «Природа нас уже поженила, теперь мы должны пожениться по закону». Но Флер хватало форсайтизма, чтобы счесть такую схему сомнительной. Она содрогалась, представляя себе, какое лицо будет у отца, если он выслушает подобную новость. Кроме того, она не думала, что Джон на такое пойдет, и боялась потерять его уважение. Нет, лучше Мэри Лэм! К тому же для поездки в Шотландию настала самая подходящая пора. Немного успокоившись, Флер упаковала вещи и, не прощаясь с тетей, села на автобус, идущий в Чизик. Приехав слишком рано, она отправилась побродить в ботанический сад Кью-Гарденз, но не нашла умиротворения среди его клумб, деревьев с табличками и широких газонов. После обеда, состоявшего из кофе и сэндвичей с анчоусным паштетом, она вернулась в Чизик и позвонила в дверь Джун. Австрийка проводила посетительницу в «маленькую комнату для еды». Теперь, когда у Флер созрел план действий, она хотела видеть Джона в десять раз сильнее, чем прежде. Как будто он был игрушкой с острыми краями или какой-нибудь опасной краской, которую от нее прятали в детстве. Любой ценой она его получит!
Над очагом из розового кирпича висело очень старое мутное зеркало. Флер посмотрела на себя – бледную, с темными кругами под глазами, – и по нервам пробежала легкая дрожь. Потом она услышала звон колокольчика и, подкравшись к окну, увидела его: стоя на крыльце, он приглаживал волосы и облизывал губы, видимо, тоже устав сдерживать нервный трепет.
Флер сидела на одном из двух плетеных стульев спиной к двери, и, как только Джон вошел, сказала:
– Сядь. Я хочу с тобой серьезно поговорить.
Джон присел на стол рядом с ней, она, не глядя на него, продолжала:
– Если ты не хочешь меня потерять, мы должны пожениться.
Джон ахнул.
– Почему? Что-то случилось?
– Нет, я просто почувствовала это. И в Робин-Хилле, и дома, со своими.
– Но… – Джон запнулся, – В Робин-Хилле… все прошло гладко… Мне даже никто ничего не сказал.
– И все-таки они хотят нам помешать. Чтобы понять это, достаточно одного взгляда на лицо твоей матери. И моего отца.
– Ты виделась с ним после Робин-Хилла?
Флер кивнула. Одной маленькой ложью меньше, одной больше – не все ли равно?
– Не понимаю, – произнес Джон пылко, – как после стольких лет у них могли сохраниться такие чувства?
Флер подняла на него глаза.
– Может, ты недостаточно меня любишь?
– Я недостаточно тебя люблю?! Да как же?! Я…
– Тогда закрепи меня за собой.
– Не говоря им?
– До тех пор, пока не поженимся.
Джон молчал. С того дня, когда они впервые увиделись, прошло два месяца, а казалось, будто это было целых два года назад – настолько взрослее он выглядел!
– Это ужасно ранит маму, – сказал он наконец.
Флер отстранила руку.
– Придется выбирать.
Джон соскользнул со стола и опустился на колени:
– А почему бы просто не сказать им? Не могут же они в самом деле остановить нас, Флер!
– Могут. Уверяю тебя, могут.
– Как?
– Мы полностью от них зависим. Они прижмут нас деньгами или каким угодно другим способом. Я всего этого не вытерплю. Джон.
– А иначе получится, что мы их обманываем.
Флер встала.
– Нет, ты не любишь меня по-настоящему. Если бы любил, не колебался бы. «Или он слишком боится судьбы…»[78]
Джон взял ее за талию и заставил сесть. Она торопливо продолжала:
– У меня уже готов план. Нам нужно только добраться до Шотландии. Там мы поженимся, и все с этим смирятся. С фактами люди мирятся всегда. Неужели ты не понимаешь. Джон?
– Но причинить родителям такую боль!
А причинить боль ей он, выходит, согласен!
– Хорошо. Тогда пусти меня!
Джон встал и прислонился спиной к двери.
– Может быть, ты и права, – сказал он медленно. – Но мне нужно все
