Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

Мы всё шли, а я внимательно оглядывалась по сторонам в поисках интересного кадра. И скоро я его нашла.

– Пожалуйста, попридержи Гро, – попросила я Стиана, а сама уже достала камеру и осторожными шагами двинулась вперёд.

Тёмно-зелёную ящерицу, прилепившуюся к стволу манго, я заприметила сразу. Вернее, не её, а оба её длинных хвоста. Это удивительно – я не знаю ни одного животного, у кого была бы такая отличительная особенность. Коты, собаки, лошади, коровы – ни у кого из них нет нужды в двух хвостах. А вот гамборской ящерице длиной с предплечье они зачем-то понадобились. Но зачем? Это точно какая-то загадка природы.

– Что, двухвостые рептилии объявились? – с какой-то подозрительной иронией спросил Стиан, когда подошёл ближе.

– Тебе известно, почему она такая? – спросила я.

– Есть одно подозрение, – сказал он и потянулся кончиком огромного ножа к несчастному животному.

Я поверить не могла – он что, хочет навредить беззащитному созданию? Но Стиан лишь прижал тупой стороной лезвия левый, более тёмный и скукоженный хвост. Ящерица в панике дёрнулась, рванула вверх по стволу, а между корой и ножом остался безвольно висеть отвалившийся хвост. Я задрала голову вверх, а ящерица преспокойно замерла в метрах пяти от нас. Никакой паники в её движениях, никаких признаков мучений от нестерпимой боли. А это значит…

– Видимо, – пояснил Стиан, – давным-давно на неё кто-то напал, ухватил за хвост, но откинуть его до конца у ящерицы не получилось. Каким-то образом он частично удержался на месте, а потом под ним начал расти новый хвост на замену. В итоге старый хвост так и не смог отвалиться, и бедная ящерица таскала их оба за собой. Ну, ничего, я облегчил её ношу, теперь ей будет куда проще бегать по лесу и не привлекать внимание хищных зверей и птиц.

На этом он опустил нож, а скукоженный хвост безвольно упал в высокие травы. Я была разочарована – сенсация была почти что у меня в руках. Я думала, что запечатлела уникальный вид ящерицы, а она попросту оказалась инвалидом. Хотя…

– А если я отдам в печать снимок, где ящерица ещё двухвостая, ты не станешь писать в книге всё то, что только что мне рассказал? Я имею в виду, ты же можешь ничего не объяснять читателю, а просто подписать снимок в духе, какие необычные рептилии встречаются на Гамборе.

– С людьми надо быть честным, – пожурил он меня, – особенно, если они платят тебе деньги за информацию и ждут, что она будет правдивой.

Звучит как намёк на что-то крайне неприятное. Или, пока я не облегчу совесть откровенным признанием, мне всюду будут слышаться вторые и третьи смыслы? Что ж, надо будет сказать ему, всё сказать… Но не сейчас. И не здесь. Подумаю об этом, когда мы вернёмся во Флесмер. А лучше, когда я вернусь в Фонтелис.

Мы всё шли и шли, не переставая удивляться необычному затишью. Кажется, обезьяны в этих местах не живут, потому что для их игр и кувырканий вокруг слишком мало деревьев. Птицам здесь неинтересно по этой же причине. Но кто-то здесь всё равно должен жить. Хотя бы тот, кто отрывает ящерицам хвосты.

Наконец первый хищник был найден. Как и первая птичка в этом лесу. Бедная пичуга размером с синицу угодила в искусно сплетённую меж двух олеандров трёхметровую паутину и жалобно чирикала. Только это чириканье и привело меня к месту будущей трагедии. Я успела заснять её с самого начала и до самого конца.

Вот птичка трепещет и пытается отлепить своё тельце от сковавшей её паутины. Вот на стволе олеандра появляется чёрный, мохнатый, размером с две мои ладони паук. Он не спеша переставляет свои лапищи по кружеву собственной ловушки. Один рывок, и он хватает жертву, начинает неистово обматывать её прочными нитями. И вот вместо птички в кадре уже белый кокон. Паук присасывается к нему… а дальше мне уже было лень снимать. Может, охотник впрыснет в жертву размягчающую слюну и через сутки явится, чтобы выпить растворившееся тельце и оставить от птицы только сухую оболочку? В любом случае, у меня нет столько времени, чтобы сидеть возле паутины и ждать, чем закончится паучья трапеза, ведь нам надо идти дальше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Полдень давно минул, и настало нам время самим отобедать. Ни озера, ни пруда, ни ручья и даже затхлой лужицы мы так и не нашли, и потому могли рассчитывать лишь на припасённую воду в парочке бутылок.

– Можно добывать воду из лиан, – поспешил развеять мои тревоги Стиан, пока складывал костёр. – Надо просто сделать на лиане два разреза, один повыше, другой ближе к земле. Воздух будет проходить через верхний разрез, и выталкивать воду вниз. А собрать её можно при помощи бамбука. Надо просто нарубить бамбук, разрезая его ниже узла. Тогда получится много высоких стаканчиков. Достаточно опустить в них концы лиан и за несколько часов у нас будет литр отфильтрованной воды. Хотя, хлористой таблеткой я бы не пренебрегал.

– Ты уже делал нечто подобное? – решила уточнить я.

– Конечно. В первый раз, когда мне было лет восемь. Меня научил этому дядя Биджу. Возле Фарияза ведь тоже растут густые тропические леса.

Ну что ж, доверюсь профессионалу. Я-то даже этого не умею.

Пока на костре варилась каша, я решила обследовать места возле нашего временного лагеря. Сколько же здесь необычных цветов и ароматов. Запах ванили так и манит на поиски его источника. Кажется, это крупные орхидеи с розовыми и жёлтыми переливами на лепестках. Вижу, их стебли, словно лоза опутали лианы и протянулись от земли высоко вверх. А там вверху целый рой насекомых всё кружил и кружил вокруг распахнутых цветков. Ой, кажется, мухи и осы прилипают к сладко пахнущим лепесткам. Наверное, растение источает какой-то сироп, а букашки летят на запах и сами того не понимая, оказываются в ловушке. Прямо как та птичка в паутине.

Только я об этом подумала, как лепестки цветов один за другим начали медленно закрываться. Это ещё что такое? Вроде до ночи далеко. Тогда зачем они захлопываются?

Я пригляделась внимательнее и заметила сомкнутые бутоны, из которых торчали тельца москитов, жучков и даже улиток. Пригляделась ещё внимательнее и среди цветочных гроздьев заметила раскрытые лепестки, на кончиках которых висели чьи-то крылышки. И больше ничего. Словно муха, побывавшая в цветочной ловушке, растворилась. Прямо как та птичка в паутине, в которую впрыснули желудочный сок…

Проклятье, да это не орхидеи! Это что-то очень похожее на них, но крайне плотоядное!

– Стиан! – не сдержала я эмоций. – Мы нашли лес хищных орхидей! Тот самый, про который нам говори Ирфан!

Он прибежал на мой зов, и мы долго рассматривали необычные цветы и кружащих над ними насекомых. В котелке даже выкипел рис – настолько мы увлеклись изучением неведомых ранее форм жизни.

– Это невероятно, – за обедом поделился со мной своими мыслями Стиан. – В нашем привычном мире насекомые питаются нектаром и пыльцой растений. Здесь же охотник стал жертвой. Растения научились использовать свои преимущества для того, чтобы самим питаться насекомыми. Они, наверное, получают от них те питательные вещества, которые не могут вобрать из почвы. И это наверняка должно было отразиться на их морфологии. Надо бы проверить, чем так называемая хищная орхидея отличается от обычных цветов.

После обеда Стиан всецело посвятил себя изучению плотоядных цветов и экспериментам над ними. Он внимательно их осматривал, ловил мух и лепил их на источающие ваниль лепестки. Бутоны, получив вожделенное лакомство, спешили захлопнуться и проглотить подношение, я же старалась всё это запечатлеть на плёнку крупным планом.

– Ты никогда не хотел стать ботаником? – наблюдая за стараниями Стиана, в шутку спросила я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нет, в детстве я мечтал стать смотрителем зоосада и кормить мясом тигров с леопардами.

– Шутишь?

– Конечно, шучу. Но эти цветы, если учесть их размеры, прожорливы не менее крупных хищников. И это странно. Зачем им столько насекомых, если ещё есть питательные вещества из богатой перегноем почвы?

Я ещё раз посмотрела на гирлянду цветов, на бутоны, что теперь до единого захлопнулись и поняла: