Я, маг! (сборник) - Дмитрий Казаков

Выронив оружие, темнокожий с хрипом свалился на вымощенную камнем улицу. Рана болезненная, но не смертельная. Выживет. Харальд знал, куда бил.

Тот, кому он пришел на помощь, стоял в одиночестве. Оставшись один на один, он одолел противника. На лице драгоценным ожерельем блестела улыбка, но выглядел спасенный неважно. Дышал с хрипами, его пошатывало.

Ногу вдруг пронзила боль.

– Тысяча демонов! – выругался Харальд, опуская глаза. Враг, которого он так самонадеянно оставил в покое, ухитрился вытянуть руку и пырнуть бывшего Владетеля мечом в голень.

Ойкнула за спиной Йофрид.

Одним ударом Харальд выбил у него меч, вторым распорол мышцы на руке, заставив заскулить от боли.

– Кто вы? – спросил спасенный тихо, и Харальд вздрогнул от неожиданности. Житель Офира, такой же черный, как и все остальные, говорил на языке северных земель без всякого акцента. Купец? Совсем непохож.

– Ты говоришь по-нашему? – ответил он вопросом, не скрывая удивления.

– Да, – спасенный усмехнулся. – Меня зовут Джоле. Я очень люблю путешествовать и семь лет провел на севере, в городе Бабиль. Был наемником…

Он пошатнулся, и Харальд бросился вперед – поддержать. Рядом оказалась Йофрид.

– Сама Судьба прислала вас, – проговорил Джоле. – А то эти псы убили бы меня.

– Кто они? – спросил Харальд, придерживая спасенного за пояс.

– Наймиты одного купца. – Джоле попытался махнуть рукой, но едва не упал. – Ему донесли, что я хожу к его жене, вот он и разгневался… Нет, мне надо лечь, а то будет совсем плохо.

– Мы остановились на постоялом дворе под знаком горбатого желтого зверя, – сказала Йофрид. – Не знаешь, в какой он стороне? А то мы слегка заблудились…

– Вон туда, – прохрипел офирец. – Потом направо.

Он перебирал ногами едва-едва, и его приходилось тащить. Харальд почти насильно вынул из ослабевших пальцев изогнутый клинок.

Было темно. Они шли почти на ощупь, а с неба смотрели на занятное зрелище яркие южные звезды, огромные и разноцветные.

Когда дверь постоялого двора распахнулась и в нее ввалились трое, перепачканные в крови, хозяин заведения побелел так, что стал похож на уроженца окрестностей Лесной реки. Глаза его стали огромными, как у коровы, и он что-то протестующе завопил.

От криков очнулся Джоле, который потерял сознание перед самым входом. Но даже его слова не разрядили обстановку. Хозяин продолжал кричать.

Харальд бросил ему золотую монету, вопли сразу стихли; сказал, тщательно подбирая слова:

– Ему отдельную комнату. Вели нагреть воды и принести туда чистой ткани!

Хозяин торопливо закивал, хотя все еще трясся, словно осиновый лист. Вскоре его визгливые крики послышались откуда-то со стороны кухни. Поднялась суета, прибежали заспанные служанки.

Масляная лампа, поставленная на стол, янтарным язычком пламени силилась разогнать мрак. Сквозь окно, затянутое тонкой тканью (от летучих кровососов) в комнату проникала ночная духота. Даже ночи здесь, далеко на юге, были жаркими. Йофрид в жизни не думала, что заберется так далеко, и в последние дни чувствовала себя потерянной, видя вокруг все чужое, непривычное. Все чаще вспоминался дом, родное селение, знакомые до последнего деревца окрестности…

Харальд сидел напротив, на своей лежанке, и бинтовал поврежденную в схватке ногу. Лезвие пронзило мышцы, но, к счастью, не задело ни кости, ни сухожилий.

– И зачем ты полез в эту драку? – спросила она с тревогой, когда багровый порез скрылся под белой тканью. – Ты ведешь себя как мальчишка! Вдруг с тобой что случится, что я буду делать?

– Вернешься домой. – Он ухмыльнулся и потянулся к стоящему на столе кувшину. Плеснуло налитое в посудину просяное пиво. – А что до поведения – не обманывайся внешностью. Морщины, седина, пятьдесят якобы прожитых лет – это все ерунда. На самом деле я жил до двадцати четырех лет, пока не взял в руки… – Тут лицо бывшего Владетеля отвердело, глаза блеснули, словно стальные. – Затем жизни не было. Заново она началась меньше года назад. Так что мне всего около двадцати пяти – возраст, в котором порывы юности еще живы. Он зевнул, устало потер глаза.

– Ладно, хватит болтать. Хоть и спали в этом Святилище, умаялся я что-то…

Харальд потянулся к лампе. Булькнуло пиво в задетом кувшине. Затем фитиль погас, и тьма, словно ожидавшая этого момента, набросилась со всех сторон.

Грохот стоял такой, словно сотня барабанщиков одновременно колотила в свои инструменты. Йофрид с трудом разлепила глаза и обнаружила, что за окном – утро, а грохот происходит из-за того, что кто-то стучит в дверь.

– Кого там ангелы принесли? – рявкнул Харальд, забывшись, на северном наречии. В голосе его слышалась злость.

И Йофрид его вполне понимала. К ее удивлению, стук прекратился, а из-за двери ответили:

– О спаситель мой, спешу выразить тебе благодарность! – Голос был узнаваем.

– Вырази ее тем, что перестань шуметь и дай мне выспаться! – ответил Харальд сердито. – Тоже мне, нашел способ благодарить…

– Радость и повиновение, – ответил из-за двери Джоле. Простучали шаги, и все стихло.

– Проклятые офирцы! – выругался Харальд.

Йофрид попыталась заснуть, но сон, словно испуганный зверь, не желал возвращаться. Судя по всему, у ее спутника были те же проблемы. Слышно было, как он ворочается. Затем встал и принялся одеваться. Когда заскрипели натягиваемые сапоги, девушка открыла глаза.

– Куда ты?

– В общий зал, – ответил он, широко зевая. – Все равно не спится!

– Я с тобой! – поспешно сказала она.

– Догоняй, – ответил Харальд, направляясь в закуток, где стоял таз для умывания.

Когда прошли в общий зал, то Джоле был там. Офирец, которому полагалось лежать в постели и страдать от полученных вчера ран, сидел за столом и о чем-то беседовал с пухленькой служаночкой, которая умостилась у него на коленях.

При виде вошедших она поспешно вскочила и убежала, подергивая оттопыренным задом. Джоле проводил ее откровенно похотливым взглядом.

– Ну вот, – сказал он со смехом, – все мне испортили!

– Мы квиты, – ответил серьезно Харальд. – Ведь ты испортил нам сон!

Офирец расхохотался, весело и открыто, обнажая белые зубы, которых у него, кажется, было куда больше тридцати.

– В этом – да, – сказал он, внезапно становясь серьезным. – Но ты вчера спас мою жизнь, и теперь она принадлежит тебе!

Встав, он приложил руку к сердцу и поклонился.

– Какой смысл в благодарностях? – мрачно ответил Харальд, усаживаясь. – Давай лучше завтракать!