Я, маг! (сборник) - Дмитрий Казаков

Идти было приятно. Песок, нагревшийся за день и все еще теплый, хрустел под ногами, ветер, такой обжигающий днем, был ласков и прохладен.

Первым шагал Джоле, выглядящий горбатым из-за огромного мешка. Офирец выбирал дорогу и определял направление, ориентируясь исключительно на звезды. Йофрид, груз который был много меньше, держалась за ним. За спиной слышала размеренные шаги Харальда.

Воздух постепенно становился холоднее, но девушка почти не чувствовала этого. По спине ее тек пот, ноги, которые постоянно приходилось выдирать из назойливых объятий песка, заныли и потяжелели.

Ближе к утру из-за восточного горизонта появился умирающий месяц, похожий на изогнутый меч, сделанный изо льда. Бледный призрачный свет побежал по рядам дюн, превращая пустыню в подобие моря, волны в котором – из серебра.

Но Йофрид почти не видела тонкой, мертвенной красоты. От усталости ноги ее онемели, мешок, еще недавно легкий, тянул плечи, словно весил много пудов, а ноги передвигались сами по себе, помимо желания хозяйки.

Небо на востоке заалело, в розовом сиянии восхода одна за другой таяли звезды, и наконец из-за горизонта, такого близкого здесь, в пустыне, высунулся горящий нестерпимым огнем краешек солнца.

К этому моменту Йофрид готова была плакать. При каждом шаге боялась оступиться – такими непослушными стали ноги.

– Останавливаемся! – Крик Джоле показался приятнее музыки. Она всхлипнула и села прямо на песок.

Уснула мгновенно. Того, как мужчины устанавливали палатку из верблюжьей шкуры в тени дюны, она уже не видела, а того, как ее освободили от груза и перенесли туда – не почувствовала.

Трава шелестела вокруг, высокая, густая. Сухие стебли легко ломались, говоря о том, что дождя тут не было очень давно. Но все равно – не песок, не надоевшая пустыня!

Из-под самых ног Харальда с пронзительным криком вылетела какая-то птица. От неожиданности он вздрогнул.

– Они не живут далеко от воды, – проговорил Джоле, глядя на суматошно машущую крыльями птаху. – Близко должно быть озеро.

Йофрид только вздохнула. За время пути по пескам она похудела, осунулась и почти перестала улыбаться. Впрочем, Харальд и сам чувствовал себя утомленным, и неблагоприятные изменения в поведении спутницы относил на счет усталости.

К границе пустыни они вышли вчерашним вечером. Пески как-то незаметно сменились каменистыми пустошами, на которых постепенно появилась трава. Отдельные жалкие пучки, высохшие, похоже, еще сто лет назад. Но чем дальше на юг, тем гуще она становилась, пока не превратилась в бескрайний шелестящий ковер.

– Озеро нам не помешало бы, – сказал Харальд, встряхнув фляжку. Ответом ему стал жалкий булькающий звук. Что-то еще плескалось там, на самом дне

Через пару верст носа коснулся аромат влаги. Сами того не замечая, люди ускорили шаг, а затем побежали. Трава ломалась под сапогами, сотни стеблей усыпали сухую землю.

Впереди появилась ложбина, по форме похожая на чернильную кляксу. При виде ее из груди Харальда вырвался вскрик разочарования. Некогда это действительно было озеро, сейчас же оно почти высохло. Дно покрывала жидкая черная грязь, в которой кое-где блестели лужи.

– Да… Джоле облизнул пересохшие губы. Грудь его часто вздымалась, а на лице застыло разочарование. – Тут воды не добудешь, придется идти дальше.

С последними его словами дрогнула земля. Харальд увидел, как недоуменно вскинула брови Йофрид, как напрягся офирец. Сам поспешно оглянулся, торопясь окинуть взглядом горизонт.

С запада приближалась туча пыли. Из нее доносился рокот, словно по саванне катилась лавина.

– Что это? – спросила Йофрид.

– Встань к нам за спину! – не ответив ей, сказал Джоле. Глаза его блестели холодно и зло, он снимал с плеча лук.

Харальд, хмуро засопев, вытащил меч. Лезвие радостно заблестело, отражая солнечный свет. Вот только сражаться его хозяину не хотелось. Словно пустыня высосала из него всю воинственность.

Земля дрожала все сильнее, рокот нарастал, отдаваясь болью внутри головы. Туча пыли приближалась, в ней стали различимы бурые стремительные тела.

– Это какие-то животные, – сказал Харальд, опуская меч.

– И очень хорошо! – Джоле наложил стрелу на тетиву. – Если они не затопчут нас, то мы добудем мяса! И крови!

При этих словах офирец облизнулся, а Харальд неожиданно ощутил, как пересохло у него в горле.

Живая лавина надвигалась прямо на них. Грохот тысяч копыт стал оглушительным, и Харальд смог хорошо разглядеть передних животных. Небольшие, размером с крупного козла, морды вытянутые, на голове – рожки, маленькие и закрученные штопором.

– В сторону! – рявкнул вдруг Джоле. – В грязь они не полезут!

Они поспешно отбежали. Не раздумывая, Харальд прыгнул с невысокого уступа. Черная грязь чавкнула и принялась медленно заглатывать сапоги. От нее нестерпимо воняло.

Там, где они только что стояли, трава исчезла, погребенная под копытами несущихся животных. Мелькали короткие хвосты с метелочками, витые рога, черные большие глаза.

Стоять в грязи было неудобно, но выйти из нее означало смерть под копытами.

Солнце поднималось все выше, пот струями тек по лицу, щекотал спину, а поток животных все не иссякал. От непрерывного грохота заложило уши, а вонь, казалось, все усиливалась.

Когда ноги Харальда начали дрожать от усталости, он неожиданно заметил, что поток животных чуть поредел. Между ними появились разрывы, стала видна истерзанная, перепаханная земля.

Тренькнула тетива. Молодой самец с черными подпалинами на брюхе взбрыкнул и рухнул, молотя воздух тонкими ногами. Прочие животные равнодушно обегали его, не обращая внимания на гибель собрата.

– Вылезаем, – хрипло проговорил Джоле.

С трудом выбрались из грязи. Йофрид пришлось тянуть за руки, прежде чем раздался чавкающий звук и жирная черная поверхность отпустила ее.

– Вот и обед! – Офирец вытащил из-за пояса нож и подошел к телу животного. – Доставайте котелок!

Он вспорол горло жертве, и из раны с шипением хлынула багровая дымящаяся кровь. Она быстро наполнила посудину до половины.

– Некоторые племена пустыни пьют кровь поверженных врагов, считая, что перенимают их силу и храбрость, – усмехнулся Джоле, поднося котелок ко рту. – Нам остается надеяться, что от этого зверя мы получим скорость бега и выносливость!

Он отпил, передал котелок Харальду. В душе тот содрогался от отвращения, но жажда была сильнее. Зажмурился и решительно отхлебнул. Рот и горло так пересохли, что он не ощутил вкуса. Просто что-то жидкое текло внутрь, заставляя иссохшееся тело оживать.