Сочинения. Письма - Павел Васильев

Часть третья

Дед мой былМастак по убою,Ширококостный,Ладный мужик.Вижу,ПошевеливаяМокрой губою,Посредине двораКлейменый быкСтупает,В песке копытами роясь,Рогатая, лобастая голова…А дедПоправляет на пузеПоясДа засучивает рукава.— Ишь ты, раскрасавец,Ну-ка, ну-ка…Тож, коровий хахаль,Жизнь дорога! —Крепко прикручивалиДедовы рукиК коновязиВыгнутые рога.Ласково ходилаЛадонь по холке:— Ишь ты, раскрасавец,Пришла беда… —И глаза сужалисьВ веселые щелки,И на грудьКурчаваяТекла борода.Но бык,Уже учуяв,Что слепаяСмерть притулиласьУ самого лба,Жилистую шеюВыгибая,Начинал крутитьсяВокруг столба.Он выдувалЛунку ноздрями,Весь —От жизни к смертиВздрогнувший мост.Жилы на лопаткахХодили буграми,В два кольца свивалсяБлистающий хвост.И казалось,Бешеные от испуга,В разные стороныРвутся, пыля,Насмерть прикрученныеДруг к другу —Бык слепойИ слепая земля,Но тут нежданно,Весело,Люто,В огне рубахи,Усатый, самВдруг вырасталБычий МалютаС бровями,Летящими под небеса.И-эх!И-эх!Силушка-силка,Сердцу бычьему перекор, —В нежную ямкуВозле затылкаТупомордым обухомБьет топор.И на бок рушится,Еще молодой,Рыжешерстный,Стойкий, как камень,Глаза ему хлещетСиней водой,Ветром,Упругими тростниками.Шепчет дед:— Господи, благослови… —Сверкает ножОт уха до уха, —И бык потягиваетсяДо-олго… глухо…Марая мордуВ пенной крови.

(Рассвет, седая ладья луны, соборный крест блестит, из колодцев вода, вытекая, над ведрами гнется. Стучат батожками копыт табуны. Два голоса встретились. Оглашена улица ими. Гремят колодцы. Рассвет. И гнутой ладьей луна, и голос струей колодезной гнется.)

ДевкаТы, дядя, откудова?

КазакКокчетавской станицы.

ДевкаПо облику глядя, дак ярковский, чо ли?

КазакЯрковский и есть.

ДевкаА! Ну, так я побегу.

КазакКуда в рань такую?

ДевкаНе слышал рази?СедниВозле УсолкиНашиГришку БосогоКончают…

(Тихо. Кони ноздрями шумят. Розовый лес и серый камень, росой полонен любой палисад, девка бежит, стуча каблучками. Берег туманен. Сейчас, сейчас! Первый подъязок клюнет на лесу, выкатив кровью налитый глаз, зов повторит петух под навесом.)

1-й пьяныйНу ладно, повесьте, повесьте,Сукины сыны, вот я весь тут.

2-й пьяныйСовершенная правда.Никто нам пить запретить не может.

(Сейчас, сейчас! Раскрыты ворота, и лошади убегают туда, где блещет иконною позолотой еще не проснувшаяся вода. Как будто бы волны перебирали ладони невинных улыбчивых дев, сквозили на солнце и прятались в шали, от холода утреннего порозовев. Стоит в камыше босоногое детство и смотрит внимательно на поплавок. О, эти припевы, куда же им деться от ласк бессонных и наспанных щек!)

А делают это вон как:ЯмеПерекрестилиЛесинами пасть.Сплелись лесиныНад ней ветвями,А яма молчитИ просит —Упасть.На тех лесинахСороки сидели,На тех лесинахЗимы седели,Их трогали ночьИ утренний дым,Туман об нихНапарывал пузо, —А тут арканПриладилиК ним,С петлей на концеДля смертного груза.ПрибежалаЗдришная женка Седых —Заспанная,Только чтоС-под одеяла,К яме толкнулась:— Куды?— Сюды.— Батюшки!Неужто же запоздала?— У спешь, — утешали, —Годи, успешь… —К ямеСтарый выслуга:— Люди!(По-вороньи клоняБуграстую плешь.)А не мелка ли такая Будет?— Ого! —Папахой скрыл седину,ПровелУстюжанин сердитоскулыйПузатую,Чуть живую жену.Кругом шепоток:— На сносях.Ра-азду-ло… —Других не тесня,Пришли Ярковы,Чубов распустивЗолотой ковыль.Народ зашумел:— Босые! —И снова:— Меньшиковы!— Меньшиковы!— Меньшиковы!Всё начальство,Вся знатьПри шпорах:Шесть колец,Семь колец,Восемь колец.Только! И сызноваДолгий шорох:— Босые, Босые…— Босой-отец!Женка Седых:— А где же Гришка? —Ей вразПохохатывали:— Ишь ты, что ж!Гришке, брат,Гробовая, брат, крышка!Гришка, брат, будет,Коли подождешь… —Таратайка.Иноходь.Хаджибергенев!— Аман-ба! В дороге —Четыре дня. —ПайпакиШлепают о колени.Плывут в глазахДва жирных огня.Пока бунт —Не улажено много дел:СлушалРобкое женДыханье,В темной, круглойЮрте сидел,С пальцев слизывалЖир бараний.— Аман-ба!Повесят? Закон суров! — Он не слышал в степяхОб этом приказе…— Деров!— Где Деров?— Деров, Деров! —И вот он всталХозяином казни.И вот он встал,Хищный, рябой,На хрупком песке,На рябой монете,ВынесенныйКриворукой судьбой,Мелкотравчатый плутИ главарь столетья,Ростовщик,Собиратель бессчетных душ,ВынянченныйНа подстилках собачьих.В пиджаке,Горбоносый, губернский муж,ВолочащийТяжелые крылья удачи.На медлительных лапкахМогучая тля,Всем обиженным — волк,Всем нищим — братец,Он знал —По немуНе будут стрелять,И стоял,Шевеля брелками,Не пятясь.Он оглядывал свой,Взятый в откуп,Век,Чуть улыбчивоИ немного сурово —Это сборищеПотных тел, и телег,И очей…— Арсений Иваныч, готово! —И машина пошла…Саблями звеня,Караул напустилКонского плясаВ быстрых выплескахСабельного огня,КровяныхНатеках лампасов.И станица рванулась —Эй, эй! — вперед,Тишины набирая,Шалея, — УстюжаниныхКарий род,И ЯрковыхСлавимый род,И БосыхОсрамленный род,Рот открывши, вытянув шеи.И машина пошла.И в черной рясеОтец НиколайТелеса пронес,И —Вслед за нимБеленый затряссяНа телеге Гришка: простоволос,Глаза притихшие…Парень-парень!Губы распущены…Парень-парень!Будто бы подменили — зачах…(Только чтоПыль золотаяВ амбареШла клубамиВ косых лучах.Только что ещеЛежал на боку,Заперт,И думал о чем-то тяжко,Только чтоВыкурил табакуПоследнюю горестную затяжку —Сестрицын дар…)— Становись! Становись!(Только что вспомнилДедову бороду…Мать за куделью…И жись — не в жись!Ярмарку.Освирепевшую мордуЛошади взбеленившейся.Песню.Снежок.Лето в рогатых,Лохматых сучьях,НебоВ торопящихся тучах…Шум голубей.Ягодный сок.Только что — журавлиный косяк.Руки своиВ чьих-то слабых…Мысли подпрыгивалиТак и сяк,Вместе с телегою на ухабах.Страх-от, поди,Повымарал в мел…)С телеги легкоОглядывать лица.Что же? (Собрались все!)Оглядел:Деров…Устюжанин…Попы…Сестрица…Яма!Яма, яма-я…Моя?! Н-не надо!(Смертная,Гибельная прохлада,Яма отдаривалаХолодком.Кто-то петлюПриладить затеял?)А Ходаненов —Царь грамотеев —ВытекНеторопливо, шажком.— Грамоту читают!— Слушай!— Слушай!— Родовую Книгу!— Дедовский Слух! —Набивались словаТемнющие в уши,Словно дождьВ дорожный лопух.И казначеемГрозней и грознейНад книгою растворенноюКачало.Буквы косило,Но явственно в нейКрасноеПроступало начало:

Ходаненов«…И когда полонили сотню возле ТрясинИ трясли их, нещасных, от Лыча до Чуя,Он бежал из-под смерти босым, есаул,Из поема в поем, от росы до росы,И от этого лыцаря вышли Босые……Двадцать три есаула. Но род захудал —Кровь мешалась…»

ГолосЧто ж позоришь!

ГолосаБыло, было!

ГолосНе было дела!

ГолосаБыли дела!(Грамота в бубны глухие била,Бубнила,Бубнила,Бубни-ла!)

Ходаненов«…Сын БосогоГригорий, второго отдела казак,Присягал на кресте, шел в царевое                                        правое войско,Но отцам своим в горесть…»

Поворачивал листыГрамотейТяжело.Он стоял в серединеДремучего края,И пространство кругомКругами текло,ПлавникамиИ птичьим крыломИграя.Побережьем,Златые клювы подняв,Плыли церкви-красавицыПо-лебяжьи,Дна искалиАрканные стебли купав,Обрастали огнемПесчаные кряжи.Туча шла над водой —Темнела вода,Туча берегом шла —Мрачнела дорога.На шестахПокачивались невода —Барахло речного,Рыбьего бога.Рыбы гнулись,Как гнутсяЗвонкие пилы,Чешуя на ветруКрошилась, светла…(Грамота в бубныИ в бидла била,Бубнила,Бубнила,Бубни-ла!)

Ходаненов«…Атаман им прикончен. И Гришку Босого,Бунтаря и ослушника, вражью зашшиту,Сам старшинный совет порешил порешить».(Гришка!Только чтоВыпугнул из соломыЗастоявшийсяНежный холод зари,Слышал чей-то Смешок знакомый.)

ХоданеновГовори!..(Говори, говори!Но слова…)— Подвигайся к яме! —(…Клочьями шерстиСлинявших шкур,ПьянымиБагровыми шишакамиДикого репьяПолезли в башку.)Мир ускользал,Зарывая кормуВ пену деревьев,В облака…Жить кому?Умирать кому?Мир уходил,Осев на корму,В темень и солнцеОт казака.— Дайте уступ! —Казаки!Сестрица!(КогоОтыскать глазами,Кого?)Поп,Сжав в пятернеЗолотую птицу,Медвежьей теньюПошел на него.И, вдруг ослабев,Плечами плача,Гришка(Под барабанный стук)Губами доверчивыми,По-телячьи,Медленно потянулсяК кресту.— Осподи!Ма-а-а-мынька! —Шатнулся сбор.Крылышки подломив,АнастасияПала,Будто по темю топор,Люто забилась,Заголосила:— Ой, не надо братца!Гришенька!Ми-и-лай!(Но ее подхватили.)Сердце мое!.. —(Всё дальше и дальшеОтносилоПлач ееИ хохот ее.)И она уже не видела,Как ДеровПлатком махнул палачей артели,И в тишинеПыхтящей,Без слов,Гришке на шеюПетлю надели.И она уже не слышала:Закричал.(Мо-ол-чи!)И народ повалилНа ямину густо,Сапоги мелькнули,И хрящиСразу лопнулиС легкимХрустом.

А на сеновалеУродец короткорукийЗа девкой ходил —Кобель за сукой:— Я тебе, говорит,Ленты куплю,Я тебе, говорит,Серьги куплю.Я тебя, говорит,Люблю,Меня, говорит,Не повесят,Не бойся:У мово отца —Станица за поясом.Мне пора жениться —Двадцатый год…А девка посмеиваетсяИ поет:«Заседлал Степан конягу,Попросил огня,Цигарку закуривал,Глядел на меня:— Говорила давеча,Что любишь меня?..— Ты седлай, Степан, конягу,На тебе огня,Цигарку закуривай,Не пытай меня.— Говорила давеча,А прошло два дня.— Я тебя тогда любила,А теперь прощай, —Положила тебе в сумкуМахорку и чай.Я теперь люблю другого,Прощай, не серчай!

— Ты меня тогда любила,А теперь — прощай?Положила на дорогуМахорку и чай?Ну так что ж, люби другого,Прощай, не серчай! —Заседлал Степан конягу,Попросил огня,Цигарку закуривал,Глядел на меня:— Говорила ж давеча,Что любишь меня?..— Ну, на что ты, Степка,Путаешь дела?Раз такой нескладный,Взяла да ушла.Подумаешь тоже —Взяла да ушла…»

Ты, Корнила Ильич,До самых скул,До бровейВ сырой земле потонул!Нанятые плакальщицы,Последние няниМертвого дитяти, плачут, —Вспоминают, нанятые,Об атамане.Рядят покрасившеДушу казачью,Чтобы в рай раскрылисьПошире двери,Чтобы не просыпалисьАнгелов перья.Нанятые плакальщицы,Стешка и Сашка,Шажком отступают,Стукают лбом,Бьют себя по сытымГрудям и ляжкам,Землю оглаживаютЖивотом.И Стешка,Искусная в тонкой работе,Хмурая,Не выбиваясь из сил,Крутится и крутитсяНа тонкой ноте,Будто вышиваетРозой подстил.

Стешка«Расколись, береза,От сухоты,Полетите на небо,Птицы и кусты.Чтобы тебя, шашку,Сломала плеть,Чтобы тебе, смерти,Самой мереть!..»

Сашка тоже складна,Тож умела, —Голос на подъемахСкрипуч,Тяжел, —Ноги расшаперив,Низко присела,Слезы, что полтины,Собирает в подол.

Сашка«Чтобы подохлиТвои воры-вороги,Руки бы у них поотвалились,Головы бы у них пораскатились.Да чьи тебя руки вынянчили?Да чьи тебя груди выкормили?Да кто тебя только Жи-и-ить учил?..»

Стешка«Чтобы тебе, лебедь,Столько пера,Сколько он оставилЛюдям добра.Чтобы тебе, нечисть,Столько рогов,Сколько он оставилСемье врагов.Чтобы тебе столькоБуранов, дуб,Сколько он отпробовалБабьих губ».

Сашка«Сгорай, шелк-батист,Всё имушшество,Пропадай, конь, на полном скаку.Пропадай, конь, на полном скаку,Захлестнись, баржа,На полном ходу.Ты почто, смерть,Таких отбираешь?Ты почто, смерть, дубы ломаешь,А сорняк-траве расти даешь?»

Стешка«Пропадает топольВ самом соку,Выпадают волосыПо волоску.Ищет тебя месяц,Ночь, в саду.Без тебя мы в темени,В холоду.Ничего-то месяцуНе найти,Закатились глазынькиДитяти».

Сашка«Ты почто, смерть, совьим глазамСмотреть даешь, глядеть даешь,На сокольи глазаПятаки кладешь?»

Стешка«Чтобы тебе столькоБуранов, дуб,Выбили из гребняЗаглавный зуб,Выбили из гребняЗаглавный зуб,Отрезали шашкойЗаглавный чуб.А тому бы зубуСмерть прикусить,А того бы чубаВовек не развить.Отворяйся, небо,Рассыпь снега,Замети метелямиСвово врага,Замети метелямиСвово врага,Ты раздень их, ворогов,Донага».

Сашка«Он ли не былК людямЖа-а-лостлив?..»

Так, две выпи,В траву уткнувЖалобой и мукойНабитый клюв,Нанятые плакальщицыВылиНа рытой лопатой,Сапогом примятой,НеотзывчивойК горестям темМогиле.

А луна косыми тенями шла,Будто подымаласьСгореть дотла,Сеяла в березах густой мороз.И пену ИшимНес и нес,И тоску ИшимНес и нес,И песню — сердит — ИшимХолодилВолной, холодней удил.

Кто разглядитЭту стужу, припевНеприютной и одинокойМетели?Как на лысых,На лисьихБуграх присмирев,Осиротевшие песниНа корточки сели.

Под волчий зазыв,Под птичий свист,На сырую траву,На прелый лист,Брали дудкуИ горестноСквозь нееПропускали скупоеДыхание свое:— Ай-налайн, ай-налайн, ай-налайн…

А степь навстречу —Пургой, пургой:— Ой, кайда барасен?Ой-пурмой? —А по степи навстречу —Гиблый туман:— Некерек!— Бельмейм!— Джаман, джаман!

Там, на небе,Аллах богат —Из лисицСшивает закат,Посыпает башкуЗолой,Колет руки себеИглой.И певцыНа песке рябомДушат узкие шеиДомбр:— Будь ты дваждыИ триждыПроклята,Соль!И еще разБудь тыПроклята,Соль!И еще разБудь тыПроклята,Соль!Дождевую водуСосущая,Соль!НапитавшаяЗемлю и стебли,Соль!(Так слагаются песниПоследней тоски, —Не она ли,Чьи ласкиИ горести грубы,ПодставляетУпругие волчьи соски!К ним, горячим,Протянутся жадные губы.)— Будь тыКаждым рожденьемПроклята,Соль!И еще раз рожденьемПроклята,Соль!Иссушившая землюИ стебли, соль!Целовавшая рукиИ губы,Соль!(Так рождаются ветрыИ гаснут вдали,Стонет гулкое сердце землиПод ногами,Под луной!Словно счастье,Скользят ковыли,Но пески наступают,Сужаясь кругами.)— Лисий узкий след связалСердце твоеС сердцем моим!От твоей юртыК моей юртеПролетаетКоршуном дым.О! О! О!От твоей юрты!К моей юрте!

(Так в безветрииСмеют озера ШуметьО морях, кочевавшихПустыней когда-то.Так, задев мимоходомНамокшую ветвь,Лисье, рыжее солнцеУходит в закаты.)

— Будь ты проклятаДнями и ночью,Соль!Разлучившая руки любимых,Соль!РазлучившаяСчастье с народом,Соль!РазлучившаяЗиму и весны,Соль!

И первый приехавшийГоворит:— Там,Возле Мугола,Соли нет,Крысы идутПо тем местам,И чума, чумаЗа крысами вслед.Валятся людиТам на кошму,И в глазах у нихПляшет страх:Черную байбичу —Чуму —ВыслалиНас сжигатьНа кострах!

И второй приехавшийГоворит:— Тут —СольИ острый русскийСапог,А возле ДенгизаДжут, джут,И скотПодыхать от голодаЛег.До смерти осталисьОдни вершки, —Мы жить хотимИ ползем.Мы съелиДохлых коней кишкиИ пальцы свои грызем!Но караванНа длинных ногах пошелКурганами —Вверх, вниз,В желтую страну Му-у-гол,Страну пастуховДенгиз.И мелькалоВ гривах песковЧерное Кара-Коль,И оставалась далекоПозади него соль, соль.И вот ужеПервая крыса АзииНасторожила седой ус,В острых зубахХороня заразу,С глазами холодных,Быстрых бус.Бурая, важная,Пригнула плечиИ — ринулась,Темнее теней.

И крысы пошлиКаравану навстречу,Лапками перебирая за ней.

— Над большими ветвями,Над косыми тенямиСолнце стоит.

Нет Дерова!Нами убит!

Солнцем украшеноНаше знамя, —Нет Деровых!Убиты нами!(Пой, Джейдосов!Недаром, недаромТы родилсяСредь пург и атак,НаседалСредь последних пожаровНа последних казаковДжатак.Он их гнал.И косматые пики,Словно клюва отмщенье, неслись,Словно молодость,В звездах и гике,Словно новоеПраво на жизнь!Он их гналПо дорогам пробитым,Смерть на смерть,По треснувшим льдамИ стрелял из винтовокПо сытым,По трусливымКазацким задам!)— Над большими ветвями,Над косыми тенямиСолнце стоит.Нет Яркова!Нами убит!Проклята кровь егоТрижды нами.Солнцем украшеноНаше знамя!(Пой, Джейдосов!Просторней просторныхВетров летнихСвободы разгон, —Не забытьЭтих горестных, черных,Убегавших к Зайсану знамен!Там, в хребтинах Зайсана, поранен,Умер, стало быть,Умер — и вся,Скулы в иней одев,Устюжанин,По-лошажьи глазами кося.Там, в Зайсане,Средь пьяных, как бредни,Перетоптанных вьюгой снеговГрузно МеньшиковСгинул последнийИ последний Хорунжий Ярков!)— Те, кто боретсяВместе с нами,Становитесь под солнце,Под наше знамя!(Пой же, пой!На тебя — человека —Смотрит издалиКаменный гнет.Революция!Ты ли — от векаИ голов и сердец пересчет?Пой, Джейтак!Ты не малый — великий,Перекраивай души и жизнь.Я приветствую грозные пики,Что за жизнью ярковской гнались!То искалиГолодные сытыхВ черном зареве смерти,В крови.И теперь, если встретишь несбитых,Не разглаживай брови — дави!)— Боевое слово,Прекрасное слово,Лучшее слово Узнали мы:РЕВОЛЮЦИЯ!

ИЗ КНИГИ «СТИХИ»