Полководец - Владимир Карпов

Вице-адмирал Азаров спросил Гордея Ивановича:

– Вы были в Крыму последние дни. Неужели там настолько безнадежная обстановка? Неужели потеря Крыма неотвратима?

– Да, обстановка в Крыму тяжелая. Я был на Перекопе, был в районе Ишуни. И должен прямо сказать: с теми силами, которые есть в Крыму, надежды удержаться на Ишуньских позициях нет. А потеря Крыма повлечет за собой и потерю Одессы. Морские коммуникации будут под постоянными ударами авиации противника. Он незамедлительно посадит свою авиацию на аэродромы Крыма. Вся трагедия в том, что там нет сил, которые могли бы сдержать противника. Пятьдесят первая армия не в состоянии… Для того чтобы вы яснее поняли обстановку, могу вам сообщить следующее: Военный совет флота доложил в Ставку, что положение Пятьдесят первой армии очень тяжелое, войска уже отходят к Ишуни, где нет надежных оборонительных сооружений. Усилить войска можно только за счет Одессы. По-моему, решение Ставки единственно правильное.

Разработку плана вывода войск из секторов и постепенной эвакуации из Одессы решили возложить на генерал-лейтенанта Софронова, ежесуточный план эвакуации утверждать Военным советом; начать эвакуацию 1 октября.

Командующий Приморской армией решил все-таки нанести подготовленный контрудар в секторе Петрова. Но теперь этот удар имел уже другой смысл. Если раньше предполагалось отогнать противника на юге подальше от Одессы, чтобы лишить его возможности обстреливать порт и город, то теперь этот удар должен был прикрыть эвакуацию войск из Одессы. Он должен был дезориентировать противника и дать возможность вывести части для погрузки на корабли.

Но и сил, конечно, в этом контрударе уже участвовало меньше. 157-ю дивизию Томилова как самую боеспособную решено было эвакуировать первой, чтобы она побыстрее могла помогать там, в Крыму. Из нее оставляли генералу Петрову только один 384-й полк под командованием полковника П. А. Соцкова.

Командарм отдавал приказ об этом рискованном наступлении Ивану Ефимовичу на своем командном пункте. Этот день был для всех очень тяжелым. Такой неожиданный поворот событий! Никак еще не укладывалась в сознании мысль о необходимости оставить Одессу, которую так упорно защищали и могли бы еще защищать долго. Предстоящий контрудар тоже был делом очень и очень непростым: войска могли увязнуть в боях и не оторваться для эвакуации, противник мог помешать этому отрыву, ведь его силы превосходили наши во много раз.

Когда Иван Ефимович приехал на командный пункт армии, тут произошло еще одно трагическое событие. Георгий Павлович Софронов получил телеграмму, в которой сообщалось, что под Москвой погиб его старший сын. Георгий Павлович держался мужественно. Он даже обещал к утру, к началу наступления, быть на КП у Ивана Ефимовича. Однако выполнить это обещание генералу Софронову не удалось. Слишком велики оказались беды, свалившиеся на него в этот день. Ночью командарму стало плохо, последовали один за другим сердечные приступы, и все это завершилось инфарктом.

Утром 2 октября после двадцатиминутной артподготовки и сокрушительного залпа «катюш» Чапаевская дивизия с полком из 157-й дивизии перешла в наступление. Оно развивалось успешно. Очень лихо действовали в этом наступлении танкисты. Старший лейтенант Юдин, командовавший батальоном самодельных танков на бронированных тракторах, вырвался далеко вперед и гнал отступающего противника до тех пор, пока совсем не оторвался от пехоты. Конечно же на таких «танках» было опасно далеко отходить от прикрывающих их стрелковых подразделений. Чтобы не попасть в беду, Юдин вынужден был вернуться к своим частям. Но он пришел не пустой. Разогнав расчеты орудий и подавив пехоту, танкисты взяли на буксир двадцать четыре орудия различных калибров и приволокли их в качестве трофея в расположение своих войск.

Иван Ефимович и радовался и сокрушался:

– Эх, если бы не ослабили наш удар, мы бы отогнали их от Одессы километров на тридцать. Жаль, что в последний момент пришлось уйти многим из тех, кто должен был участвовать в этом контрударе. Ну ничего, мы и так хорошо их проучили!

После выполнения ближайшей задачи, когда образовались разрывы между частями – кое-кто отстал, кое-кто вырвался вперед, – генерал Петров приостановил наступление и стал наводить порядок для дальнейшего продвижения. Но силы были очень неравные. Надо не забывать, что 25-я дивизия наступала на противника, имеющего большое численное превосходство. Опомнившись после первого ошеломляющего удара, противник оказал упорное сопротивление, а позже перешел к активным действиям.

Но чапаевцы прочно удерживали достигнутые рубежи и ни на шаг не отступили.

Назначен командармом

Ввиду тяжелой болезни генерал-лейтенанта Софронова Военный совет принял решение о назначении командующим Приморской армией генерал-майора Петрова. 5 октября он приступил к исполнению этой новой ответственной должности. Именно с этих дней начинается деятельность Петрова, которая уже приближается к полководческой.

Став командующим Приморской армией, Петров получал не только ее войска и более широкие оперативные масштабы руководства, он обретал и более крупные силы противника, и более высокого «оппонента» в лице их командующего.

В нашей литературе немало книг, написанных самими полководцами или об их деятельности. К сожалению, о военачальниках противника мы писали мало, а если они и попадали в поле зрения, вернее описания, то чаще всего изображались в пренебрежительном и даже карикатурном свете. Мне кажется это неправильным, серьезный разговор о войне требует соответствующего серьезного и объективного отношения к противнику и его генералитету.

В районе Одессы действовала 4-я румынская армия. Ее командующий Чепуркэ Г. Николае не всегда самостоятельно планировал боевые операции. Это осуществлял генерал Антонеску, поскольку одесское направление в 1941 году было для румынской армии главным. Что же представляет из себя Антонеску с военной точки зрения? Он был конечно же не тот легковесный, почти опереточный генерал, каким его описывали газеты военного времени. В драке, как известно, соперники могут и накричать друг на друга, и наговорить грубостей и оскорблений. Драка есть драка. Но исторический анализ требует объективности, спокойной оценки людей и их действий.

Ион Антонеску родился в 1882 году – следовательно, во время боев под Одессой было ему пятьдесят девять лет. Антонеску был типичным военным, крепкий, подтянутый, с внешностью внушительной – выше среднего роста, виски седые, твердый взгляд. Конечно же он обладал волевым характером и определенной гибкостью ума, что и привело его на вершину власти в государстве. Неспроста короли – и старый и молодой – не только слушались, но и побаивались его.

Ион Антонеску был выходцем из семьи, несколько поколений которой носили военную форму. В 1902 году он поступил в кавалерийское училище и в июле 1904 года был выпущен младшим лейтенантом. В 1907 году участвовал в карательных экспедициях против восставших крестьян в Молдавии. Каратели сожгли много сел и расстреляли более 11 тысяч крестьян. Направленность его деятельности, как видим, определилась рано.

К началу первой империалистической войны Антонеску был капитаном, служил в штабе румынской армии. В 1919 году участвовал в военной интервенции против Венгерской Советской республики. Четыре года был начальником военного училища. Написал несколько трудов о стратегии и тактике на опыте первой мировой войны. Назначался военным атташе в разные страны. В 1933 году был начальником генерального штаба. В 1937 году в правительстве Гоги-кузы стал министром национальной обороны. Антонеску был близок к фашистской организации «Железная гвардия» и не скрывал этого. Когда судили одного из главарей румынских фашистов, Кодряну, и судья спросил Антонеску, который был свидетелем: «Может ли быть Кодряну предателем?» – Антонеску подошел к Кодряну и, пожав ему руку, сказал: «Я бы никогда не пожал руку предателю!» Этот эффектный жест, это демонстративное «благородство» показывают, насколько Антонеску был уверен в своем положении. Король Михай был молод, и Антонеску, обладая реальной силой в стране – армией, государственным аппаратом, фактически оттеснил короля на второй план и вершил все дела самостоятельно. Указы, составленные им, король послушно подписывал. Так, в сентябре 1940 года Михай подписал указ, которым отменялась конституция, распускался парламент, а «господин генерал Ион Антонеску уполномочен руководить государством».

Конечно же этому предшествовала сложная борьба различных партий и сил как внутри Румынии, так и за ее пределами. Этот указ подводил итог и, по сути дела, узаконил военно-фашистскую диктатуру. В новое правительство вошел и фюрер румынских фашистов – железногвардейцев – Хориа Сима. Между Антонеску, Симой и Гитлером были далеко не простые отношения. Гитлер, как и в других странах Европы, используя свою «пятую колонну», приводил к власти местных фашистов. Так же намеревался он поступить и в Румынии, главарь железногвардейцев Сима был верным и надежным сообщником гитлеровцев. Письмо, написанное 5 декабря 1940 года Гиммлером, начиналось словами: «Глубокоуважаемый партайгеноссе Хориа Сима!..» Дальше шел деловой разговор, не оставляющий никаких сомнений насчет того, кому служит Сима.