Сто удач и одно невезение - Алюшина Татьяна Александровна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бива-а-ает! – согласился дедушки Изя.
Пришло новое поступление очередных блюд, Алексею быстренько долили в рюмочку, предложили отведать – отведал, запил.
– А що у вас там написано «украинец», а отчество Абрамович? – продолжил чекистские «выкрутасы» дедушка Изя.
– У меня мама украинка, а папа еврей, – признался осоловевший Алексей.
– Бива-а-ает, – кивнул дедушка Изя.
В таком духе: Марк с Аркашей следят, чтобы гость дорогой усе съел и тщательно запил, дедушка Изя выясняет «диспозицию из жизни» молодого человека, бабушки, тети-дяди создают общий шум, и двигалось застолье.
К тому моменту, когда Алексей окончательно опьянел и объелся, дед Изя успел выяснить, що таки ему не двадцать один год, как он сказал Зинаиде, а…
– …извините, у паспорте двадцать шесть прописано…
– Бива-а-ает…
А также как успешно он провел позабытые пять лет: ах, у армии, а потом слесарем…
– Бива-а-ает…
Алексея, совсем уж пьяненького и клюющего носом за столом, аккуратно подняли под ручки и транспортировали на кушетку в дальнюю комнату и приступили к основному «блюду» – обсуждению «улюбленного» и Зиночкиных житейских перспектив с ним.
– Зиночка, – начала бабушка Сима издалека и мягко, – мальчик немного понаврал.
– Но он же все объяснил! – вступилась за влюбленного Зинаида.
– Зиночка, – подхватил дедушка Лева, – у паспорте про институт и Москву ничего не прописано, может, и за это он немножко понаврал?
– Мне он не нравится! – без политесу объявила Ритка.
– Ты к нему не подходи, Риточка, – попросила бабушка Ида, – нам трупы у доме не нужны!
– Ритка, он хороший! – отстаивала свою первую любовь Зиночка. – Не надо его не любить! Он меня замуж позвал!
– И що! – возроптала одна из старшеньких, не то деды Левы, не то бабушки Симы. – У пятьдесят четвертом Йося позвал Броху замуж! Таки была свадьба, я вам скажу, биндюжники отдыхали. Броха стонала от щастя, так, що у Аркадии слышно было, а наутро Йося оказался залетным жульем! Скрал у Брохи усе нажитое, пока она не у себе била после первых брачных переживаний, и узнай, как его звали!
– Мы знаем, как его зовут! Дедушка Изя изучил паспорт и даже переписал данные! – отстаивала право на счастье Зинуля.
– Зиночка, но ми не знаем, какая у него семя! – Это бабушка Сима.
– Узнаем! – пообещала Зинуля.
– Мама, – вступилась тетя Соня, – таки пусть девочка сходит замуж!
– Риточка уже сходила, и ми до сих пор не знаем, що будет стоить нам развод! – не сдавалась бабушка Сима. – И его семю ми знаем, а що нам будет стоить развод с незнакомыми людьми?
– Я еще замуж не вышла, а вы меня уже разводите! – возмутилась Зиночка.
– Он мне не нравится! – повторила Ритка.
– Не подходи к нему! – воскликнули все стройным хором.
– Та що тебе у нем, Зиночка, так припекло? – Одна из старших сестер.
– Он мне нравится, я влюблена и пойду за него замуж! – уперлась Зиночка непонятно почему.
– Ладно, пусть девочка сходит, – решила бабушка Ида, – только я тебе скажу за его национальность, Зиночка. Полуеврей-полуукраинец – это такой характер!.. Обрезать жалко, а надкусить больно, так и живут!
Замуж она за него пошла.
Сразу, как вернулась в Москву из Одессы. Он на самом деле учился в московском институте, но не в Политехническом, а в каком-то задрипанно непонятном. Никакой бабушки, дедушки и вообще родственников отродясь в Ленинграде не имел и сей город величавый не почтил своим присутствием. А проживал, как и положено, по месту прописки, в городе Харькове. А вот там и в окрестностях родины имел многочисленную родню.
Первый неподконтрольный возглас, вырвавшийся у него, когда Алексей пришел знакомиться теперь уж с ее непосредственными кровными родственниками:
– Хорошая квартирка! – и спохватился, аж покраснел. – Извини, я таких высоких потолков в квартирах не видел никогда.
У всех родных и близких Алексей вызывал одинаковые эмоции – поражал красотой и статью и настораживал намерениями и непонятным скользким характером.
Он был очень красив. Высокий, стройный с атлетической фигурой, черные шелковистые волосы, светло-карие глаза, твердый подбородок, обворожительная улыбка, образец мужской картинной красоты! Но вот как личность особо не проявлялся. Эмоции, слова, мысли держал под старательным контролем, только о любви к Зинаиде говорил страстно, горячо и много.
А Зинулю как переклинило, до сих пор удивляется, что там застопорилось у нее в мозгу? Не то протест демонстрировала непонятно кому, не то доказывала непонятно что!
Свадьбу играли скромную, без многочисленной родни и ресторана. Обошлись узким кругом, дома за столом и, что самое для Зинули обидное, без Ритки, категорически отказавшей жениху в дружбе и теплых чувствах. С его стороны родители, с Зиночкиной родители, свидетели, и все!
Скромненько, тихо и в будний день, чтобы не ждать положенных там месяцев.
Вот на фига ей это надо было? Непонятно-о-о!
Они так странно жили… У родителей в доме образовался еще один человек, жилец. Зина училась как подорванная, не оставляя и любимый спорт, и прилагающиеся к нему постоянные соревнования. Каждый день заезжала к Ритке, когда возвращалась с занятий, это святое и неотъемлемое, благо жили они в пятнадцати минутах ходьбы друг от друга или двух остановках троллейбуса. А это не на пять минут забежала! Поговорить, чаю выпить, с Мишкой повозиться, с домашними еще чаю выпить и обсудить дела текущие, и домой. Ближе к ночи.
А дома муж.
И все насущные проблемы, типа московской прописки мужа и средств на жизнь молодой семьи.
Опля! А беззаботно как-то не получалось!
– Лешенька, вы не обижайтесь, но мы вас временно, до конца вашей учебы пропишем, – мягко объясняла мама.
– Да, да, конечно, Светлана Николаевна, я понимаю! – улыбался мило зятек новоявленный.
– Лешенька, а на что вы с Зиночкой жить собираетесь?
– Я подрабатываю, и мне родители помогают, мы надеялись, что и вы поможете, до конца моей учебы, а там я работать начну, – улыбался Лешенька.
«Кто это мы?» – удивлялась Зина.
Она ни на что не надеялась. Откровенно и честно даже и не думала об этом. А зачем? Уперлась – замуж! Пошла!
А что дальше?
Ах да! Еще и супружеские отношения! Хо-ро-ши!
Он очень старался! Проявлял внимание, нежность, чуткость, обучал азам и выкрутасам, все красиво, чувственно и интересно! Проще говоря, бабоукладчик высшего разряда! При таких физических данных странно было бы не иметь этих талантов.
Оторванной от действительности и реалий жизни Зинуля никогда не была и месяца через три после свадьбы начала призадумываться над простыми, казалось бы, вещами, о которых стоило умственный скрип выдать чуть пораньше, до замужества.
Первое: материальная сторона. Денег у Алексея не имелось, и появлялись они исключительно посредством перевода от его родителей, в суммах смешных до странности, подработка, о которой он упоминал, имела тот же характер, что и проживание в городе Ленинграде, – мифический. И получалось, что жили они на содержании ее родителей.
Второе: где он там учился и где проводил время вне учебы, до глубокого вечера, она понятия не имела, а когда спросила, услышала нечто невразумительное.
Третье: на ее предложение поехать к его родителям в гости на Новый год и познакомиться, наконец, со всей родней он категорически, под всякими надуманными предлогами отказался, да еще почему-то перепугался.
Четвертое: он был странно скрытным, уходил от неудобных вопросов, о себе рассказывал скупо, переводя разговор в шутку.
И потом, особой такой уж любви-прелюбви Зинаида не чувствовала, первая влюбленность улеглась и растаяла «тонкой струйкой дыма», положенных для молодоженов страстей, желания быть как можно больше вместе, да и постельно-сексуальных выкрутасов при любой возможности не наблюдалось, да и не тянуло ее в страсть-то с ним. О любви Алексей говорил много, постоянно, но как заученный урок повторял.
