Том 2. Склянка Тян-ши-нэ - Венедикт Март
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И уличные швеи жадно слушали новые слова…
Но недолго Вы-и довелось жить на родине Тяна. Однажды ночью супругам пришлось бежать вверх по реке из города. Европейцы раскрыли тайную организацию китайцев и требовали от местных властей розыска и немедленной выдачи Тяна и его друзей в их руки.
Под чужим именем беглецы прибыли в Манчжурию. Лишения и скитания еще более сблизили супругов, и им казалось, что они не могли бы жить друг без друга и одного дня.
И снова Вы-и бродила с иглой и нитями по окраинам города и призывала бродячих швей объединиться в союз.
И снова у Тян-ши-нэ собирались какие-то люди, шептались о каких-то делах, а иногда приносили и прятали оружие и бомбы.
* * *
И опять это было в седьмой день седьмой луны, в праздник пряльщиц… На сунгарийском прибрежном пустыре Вы-и только что закончила, под видом гулянки, первое организационное собрание бродячих швеек и вернулась в фанзу.
Вскрикнула. У двери – солдат, в комнате полный разгром…
Все понятно. Тяна взяли, чтобы предать проклятым белым дьяволам-европейцам.
Вы-и не могла и часа оставаться в опустошенном гнезде. Ушла к подругам…
Даже и к тюремным воротам не подпускали китаянку.
И потянулись мучительно дни.
Вы-и ярко помнит красный плат, на котором она, как Су-Жолань[16], вышила в те дни слова клятвы отомстить за Тян-ши-нэ, если проклятые европейцы потребуют его смерти.
И кончила плат лишь в тот день, когда по улицам с барабанным боем на трясучей телеге повезли скрученного Тяна на эту же площадь у Тигровых ворот – на смертную казнь.
* * *
Перед самой казнью, над толпой, как раз против лица приговоренного, на длинном шесте вдруг взвился красный плат.
Тян заулыбался и замотал головой в знак того, что видит последний привет и клятву Вы-и.
Напрасно сновали чжанцзолиновские солдаты в густой толпе. Красный плат вмиг нырнул за пазуху одной из швей – подруги Вы-и.
Вы-и не было на месте казни – она без чувств лежала в фанзе подруг…
* * *
В ту же ночь Вы-и сбросила бабьи тряпки, надела наряды мужа и исчезла из города. Ничего не захватила женщина с собой. Даже дорогой плат остался у товарок-швей.
А дальше… Дальше несколько лет раскатывалась по всему Лун-цзян-сяну громовая слава «Летучей Мыши», хуза-ту, неуловимой Вы-и. Во всех селеньях и городах у нее были тайные сторонники и помощники. Ведь Вы-и почти все награбленное отдавала бедноте и не убивала китайцев.
Несметные легенды ходят о щедрости и подвигах Вы-и, и вплоть до пловучих пашен докатилась слава о «Летучей Мыши» – речной швее.
Несколько дней несколько сот солдат бились в последнем объединенном бою с шайкой хунхузов изумительной атаманши. Шайка скрылась и только одна Вы-и, неизвестно почему, оказалась в плену.
Говорят, что в самый опасный момент, чтобы спасти товарищей, Вы-и бросилась в сторону и увлекла солдат за собой…
* * *
Отекают скрученные назад руки, холодный пот, вперебой с горячей испариной, выступает на изнуренном теле.
В кошмарной полудреме Вы-и грезится последний, лебединый бой…
Вы-и вздрогнула. Вскинула голову… Не сон ли это?!
Со стороны Тигровых ворот, прямо на нее, семеня уродливыми ножками, в синих отрепьях неслась толпа бродячих швеек.
Впереди на длинном шесте развевался красный плат с начертанной ее рукой осуществленной клятвой…
Внизу, на плате, другой рукой было выткано:
И мы клянемся
твоею клятвой…
Союз бродячих швей.
Только успела прочесть – и все смешалось… Отряд чжанцзолиновских солдат растоптал демонстрацию женщин.
И в сутолоке только одна швея – Мин-дзы – в упор добежала до Вы-и…
В ее руках блеснула полоска стали. Вы-и поняла: ее освободят от позора и палача. Слегка кивнула головой, и на лице ее заиграла торжествующая улыбка.
Миг… и удар в сердце рассеял последнюю улыбку Вы-и.
Речные люди*
Повесть для детей из быта современного Китая
На Голубой реке
Лодка Ку Юн-суна остановилась на ночлег как раз у зеленого островка около города Чжень-Цзяна.
С лодки жадно смотрят черные глазенки маленького Ку-Сяо, сына Ку Юн-суна.
На реке так много развлечений и все интересно для Ку-Сяо.
Вот быстрыми стайками проносятся расторопные джонки – большие парусные лодки. На носах у них выступают вырезанные из дерева два рыбьих глаза. Сяо слышал, что эти глаза нужны лодкам, чтобы они видели опасность.
А вот проплыла почтовая лодка. Письма, вложенные в непромокаемые сумки, привязаны к веслам. Весла – как спасательные круги: если и разобьется в бурю лодка – они уцелеют, всплывут, и их подберут.
Шмыгают туда-сюда от берега к берегу неугомонные, вертлявые лодочки-шампунки. На каждой шампунке по одному веслу, которое прикреплено к лодке сзади, как хвост у рыбы. В этих лодочках живут речные люди, бедняки, у которых нет ни земли, ни дома. Они работают, едят, спят в лодках. Как крестьяне питаются тем, что дает им земля, так и эти люди питаются тем, что дает им вода.
Сяо родился в такой же лодке-шампунке. У него, как и у всех речных людей, не было родины. Родина для него везде, где может уместиться маленькая пловучая фанза – изба-лодка.
В лодке Ку Юн-суна живет семь человек: сам Ку Юн-сун, отец его – старик Ку Ляо-ин, жена Ку Юн-суна – Ку Нюй-ля и его дети: восемнадцатилетний сын Ку-дзы, шестнадцатилетняя дочь Ку-Ня, тринадцатилетний сын Ку Син-дзы и самый младший – Ку-Сяо, которому всего-то семь лет.
Ку-Сяо помнит – ему кажется, что это было совсем недавно – как он, крошечный, только-только начинал ходить по неровным доскам лодки. Мать тогда привязывала его одним концом веревки за ногу, другой же конец был прикреплен к борту лодки. Несколько раз Ку-Сяо вываливался в воду, и всегда его быстро втаскивали в лодку за эту веревку.
Теперь Ку-Сяо самостоятельно двигается не только по лодке, но и на воде. Он плавает и ныряет, как рыба.
Иногда случается семье бывать в больших городах, где стоят иностранные пароходы. Белые матросы, европейцы и американцы, забавляясь бросают медные монетки в воду, и Сяо, с ватагой таких же ребят, с лодок ныряет в воду под
