Кофейный краш - Чэнь Хуэйцзюнь

– Тебе не нравится Вэньци? А как насчет Эллы из «Дамы»? Ты на нее, кажись, произвел впечатление.

В ответ я закатил глаза.

– Тоже не нравится? Ну а Грейс или Селин? А может…

Сделать выбор легко, но я даже не хотел этого делать, так что просто перебил Лэя:

– Все, хватит! Я вообще не собираюсь заводить девушку.

– Не собираешься девушку заводить?! – Лэй прямо весь вспыхнул. – Ты погляди на себя, последнее время у тебя явно не все дома. Без нормальных отношений ты точно одичаешь!

У него на лице читался вердикт «Безнадежен!». Но мне не особо хотелось спорить, так что я просто молча глядел на него.

В принципе, Лэй прав, я вконец спятил, что называется, слетел с катушек, потому что все время беспокоюсь за других. А чрезмерная забота о ближних не только раздражает всех вокруг, но и рушит дружеские отношения. Наверное, теперь Синъянь ужасно злится на меня.

Настроение стало хуже некуда, и я положил голову на стол. Эх, машина времени была бы кстати. Или открыть бы какую-нибудь дверь, только бы повернуть время вспять и отправиться на час назад, чтобы стереть все, что произошло.

В мыслях опять промелькнула та улыбка, и меня накрыло цунами грусти, такое огромное, что заслонило небеса и землю.

* * *

Мы вышли из «Совиной кухни», и теперь мне надо было проводить Вэньци домой. Ее ни разу не катали на мотоцикле, и она даже побледнела, вся напряглась от страха.

Я попробовал успокоить Вэньци:

– Не бойся, я буду ехать осторожно. Доставлю тебя домой в целости и сохранности.

Она нервно улыбнулась и даже шлем надела наоборот.

Я помог ей правильно надеть шлем, застегнул ремешок под подбородком, потом сел, завел мотор и сказал, чтобы она держалась за мою одежду.

Ехал я так, будто перевозил какой-нибудь хрупкий груз, про себя повторяя, что мне нельзя ехать быстрее сорока километров в час. Но все равно даже на этой скорости спиной чувствовал, как Вэньци напряжена: она вцепилась в мою рубашку так, что еще чуть-чуть – и порвет.

Мотоцикл проплывал по шумным улочкам ночного города, до боли знакомым – и воспоминания нахлынули сами собой. В тот вечер, когда я подвозил Синъянь до дома, мы ехали по тому же маршруту.

В тот вечер они с Чжисюанем еще просто дружили. А сегодня они уже стали парой, парнем и девушкой. Всего за каких-то несколько дней все изменилось кардинально. И настроение мое резко испортилось – словно едешь по горной дороге, а потом бац – и уже летишь с вершины на дно ущелья.

Теперь они вдвоем празднуют свою любовь, ростки которой только пробились из-под земли.

Сердце как будто кольнуло, снова и снова, мне захотелось забыть и не думать больше об этом, но я понял, что не могу. Как бы я ни старался, все равно мыслями возвращался к Синъянь.

Стало так тоскливо, что я прибавил газу. Мотоцикл издал гулкий рев и ураганом помчался по склону вниз. На спидометре мелькали цифры: шестьдесят, восемьдесят, сто. Не знаю, сколько прошло времени, но пришел я в себя только тогда, когда понял, что подъезжаю к дому Синъянь.

Остановившись у обочины, я окинул взглядом многоэтажку. На каком этаже она живет, в какой квартире? Дома ли она? А что, если вместе с ней наверху Чжисюань?

Накатило чувство растерянности, я реально запаниковал, и тут кто-то похлопал меня по спине. Я обернулся и увидел, что сзади на меня смотрит девушка, а лицо у нее белое как полотно. Я замер от неожиданности, а потом до меня дошло, что я натворил.

– Ой, прости! Забыл отвезти тебя домой, – тихо проговорил я.

Вэньци скорчила гримасу и чуть не плача ответила:

– Ты совсем ненормальный?! Я тебя звала, звала, а ты ноль внимания!

– Прости, извини, я… я задумался. Сейчас отвезу тебя домой.

– Не надо! С тобой опасно ехать, я лучше сама доберусь.

– Ну как же ты…

Вэньци вытащила из сумочки телефон и вмиг вызвала такси. Машина сразу приехала, она запрыгнула в нее и умчалась прочь.

Я рванул следом, за такси, чтобы быть уверенным, что она доберется до дома. Только когда своими глазами увидел, как она заходит домой, я поехал обратно.

Вернулся домой, посмотрел на телефон. Мобильный разрывался. Это были Лэй и Чжилин. Они ругали меня целый час.

Ну и пусть ругают. Я виноват. Так мне, дураку, и надо.

19

В кофейне я стал держаться неприметнее, по-прежнему приходил и уходил по расписанию, но в общении с Синъянь все было так, как будто между нами выросла стена. Мы больше не разговаривали, остались только «спасибо» да «пожалуйста». Без необходимости никто из нас первым не обращался к другому.

Мне стало казаться, что она враждебно настроена ко мне, скорее всего, из-за того, что я вмешивался в ее жизнь. Короче, наша дружба оказалась намного слабее, чем я думал, и теперь мы постепенно превращались в незнакомцев.

С тех пор как Синъянь сошлась с Чжисюанем, она повеселела, с лица не сходила улыбка. Заваривая кофе, Синъянь слегка улыбалась; общаясь с посетителями, улыбалась вовсю; даже обжаривая кофейные зерна, она улыбалась, глядя на них.

Все знали, что такой счастливой ее сделала любовь, а объектом этой любви был Чжисюань.

Стоило ему заявиться в кофейню, как посетители замечали на лице Синъянь искреннюю улыбку, идущую из глубины сердца. Посетители стали говорить, что даже вкус кофе изменился, стал слаще. Незамужняя тетушка шутливо замечала: «Сладость любви незаметно проникает в кофе, естественным образом меняя его вкус».

Я больше не досаждал Чжисюаню и никаких ребячеств по отношению к нему не допускал. Стараясь не вызывать беспокойства Синъянь, обходился с ним максимально вежливо, сохраняя безопасную дистанцию.

Вдруг меня посетила удивительная мысль: никто не может избежать трагедии, если так предначертано судьбой. А судьба у каждого своя, и каждый должен сам пройти свой путь и лично испытать все, что предначертано. Я и свою судьбу не контролирую, а еще собрался повлиять на чужую?

Поняв, насколько я бессилен, я был вынужден только зарыться головой в землю, как страус, стараясь думать, что все это не имеет ко мне никакого отношения.

Незамужняя тетушка вдруг начала жаловаться, что атмосфера в кофейне какая-то не такая. Романтические истории, которые она рассказывала раньше, теперь стали никому не нужны, даже Синъянь перестала их слушать. Наверное, потому, что у нее самой в жизни хватало романтики. Так что я остался единственным слушателем незамужней тетушки. Не знаю, почему-то вещи, которые раньше я не понимал, теперь находили