Глаза цвета неба (СИ) - Комаровская Элли

Фрол перекинул руку Ногая к себе на плечо, и они зашагали как два подвыпивших друга.

Мальчишка расстроено смотрел уходящим в след. Он так и не решился снять кольцо и момент был упущен. Князь будет им недоволен.

Уже изрядно подмокшие дошли славянин и ордынец до дома Тимофеевых. Фрол постучал в ворота.

— Свои, Архип, открывай давай!

Заскрипели ворота, медленно уставший Фрол затащил Ногая внутрь. В темноте двора, озаряемого светом факелов, было много людей. Настя с тревожным лицом, закутанная в дорожный плащ, Архип и Никита в плащах и с факелами, обеспокоенный Санька, и абсолютно недовольный Егор.

— Боже, где вы были?! Ногай! Цел?! — налетела на них Настя. Узнав, что Глаша ушла, терзаемая беспокойством, она все же решилась пойти к Ногаю и пережила глубокое отчаянье увидев, что его нет. Собрала всех на поиски.

— А я говорил, чего с ним сделается? — недовольно фыркнул Егор и ушел наверх.

Громыхнуло. Дождь полил сильнее.

— Ох, ну слава Богу, хоть мокнуть не придется, — забормотал Архип, идя на свою лавку, коротать ночь.

Люди стали расходиться. Фрол проводил Ногая в комнату. Настя пошла с ними. Ей хотелось расспросить, что произошло, почему и куда он ушел в таком состоянии? Они уже дошли до комнаты, когда вдруг в ворота затарабанили. Настя вздрогнула.

— Кого это в такой час принесло?

— Э-ей, открывай! — послышалось за дверьми.

Настя вернулась к воротам.

— Архип, кто там?

— Да, наш это, со склада, Тимофей.

Архип открыл. Забежал парень лет шестнадцати, затараторил, тяжело дыша.

— Склад, … склад, — у парня сбило дыхание. — Залило!

— Что?! — удивился тоже прибежавший на шум Санька.

— Господи боже — крыша! — сообразила Настя. — Архип, найди Никиту, скажи, пусть бежит к Ксенаксису, просит разместить у него на складе наш товар. Чай почти родственник. Санька, — Настя повернулась к подошедшему сыну. — Зови Егора.

Дом зашумел. Все, кто был в доме, были подняты, разбужены для спасения товара. Настя с ними ехать хотела, но ее сыновья уговорили остаться, ведь с дороги, только приехала. Справятся. Захмелевший Фрол тоже был плохой помощник, его спать отправили. В этой суматохе, словно она давно здесь — вдруг появилась и Глаша. Она ехать никуда не хотела:

— А вдруг госпоже понадоблюсь?! — сопротивлялась она.

Но ее возражения натолкнулись на суровый взгляд Матрены, и горничная сдалась.

Вскоре, в доме стало тихо.

Заперев ворота, Настя поднялась к себе, сняла дорожный плащ, оставшись в простом домашнем платье, присела на кровать. Длинный день. В комнате было темно. Зажигать свечу не хотелось. На улице слышался скрип гнущихся деревьев, шум дождя и громыхание. Настя не боялась грозы, она боялась тех чувств, что открылись ей. Она сегодня его чуть не потеряла. Так испугалась, когда поняла, что Ногай ушел. Ведь он еще не до конца оправился! Как же он так безрассудно? Из-за нее все… Она покачала головой. Гордый.

А ведь Ногай может исчезнуть из ее жизни, как Иван! От этой мысли становилось невообразимо горько. Сверкнула молния. Настя поежилась, вдруг ощутив себя такой одинокой в большом и пустом доме. Егор скоро женится, Санька рано или поздно уедет. Настя вздохнула. Пустое, пройдет…

Надо поговорить с Ногаем, все объяснить, что не играет она с ним, что семья для нее важнее. Если ответит она на его чувства, сыновья ей это не простят. Молва пойдет, кто ж торговать с такими станет?

Нет, решено.

Настя выдохнула, набираясь мужества и решительно спустилась вниз. Подойдя к комнате возле лестницы, все же не уверенно постучала.

— Не спишь Ногай-ага?

— Нет.

Настя зашла и робость сковала ее. В комнате было темно и лишь временами мигающая сквозь щели в ставнях молния очерчивала предметы. Ногай полусидел, оперевшись спиной на подушку. Славянка остановилась возле кровати. Сердце бешено стучало в ее груди.

Военачальника удивил приход Насти, и в темноте он пытался разглядеть выражение ее лица. Что ж, хорошо, что удастся поговорить напоследок.

Он первым нарушил тишину.

— Тебя долго не было, — Ногай старался, чтобы голос звучал спокойно, но вышло все равно, как упрек.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да. Я не сказала тебе…

— Я уйду завтра, — оборвал он ее оправдания.

— Ногай! Нет! Ты еще не готов…

— Я вернулся, решив попрощаться с тобой. Я благодарен тебе за все, что ты сделала. За тот риск на который пошла. Но находится здесь более не стану.

Сердце Насти болезненно сжалось от таких слов. Отчаянье затопило разум. «Он не может вот так уйти!».

Она тяжело выдохнула и присела на кровать, наклонилась к его лицу.

Ногай замер от неожиданности. Она вдруг оказалась так близко — только руку протяни! Он даже ощутил ее запах. Мысли смешались.

— Пожалуйста, не уходи, — прошептала Настя, и несмело коснулась его губ.

Это ошеломило Ногая. Буря закипела в нем. Все, что сдерживалось, подавлялось так долго, все, что он давно считал невозможным… все вырвалось безумным вихрем. Он ответил на ее несмелый поцелуй жадно и страстно.

«Вот он прервется, и она опять убежит» — пронеслось отчаянное в мыслях Ногая. Нет, не дать ей очнуться, одуматься.

Одной рукой он ухватили Настю за стройный стан, властно сжал ткань платья. Другая метнулась к волосам. Они были мягкие, словно шелк, его пальцы расплели косу. Словно разлитое серебро, в свете молнии разметались освобожденные пряди. Он провел рукой по волосам, что волной легли на шею, плечо, грудь. Настя вздрогнула, выгнулась под этой лаской. Руки его стали настойчивее. Сбилось дыхание, губы Ногая захватывали, кусали — покоряли.

Он потянул деву на себя. Оторвался от ее губ, не отпуская из объятий, стал целовать щеку, подбородок, шею. Настя задрожала, порывисто выдохнула.

Ткань платья затрещала в его руках. Она отстранилась, стянула платье.

Сверкнула молния, осветив ее формы и подчеркнув белизну кожи. Ногай залюбовался Настей.

Все снова потонуло во мраке — лишь губы, руки…

Громыхнуло.

Сверкнула молния, словно заглядывая бесстыдно в окно, озаряя переплетенные в страсти тела.

За окном еще долго бушевала гроза, наводя в городе свои порядки, только Насте и Ногаю не было до нее никакого дела…

Глава 19

Ты стройна, моя нежная, свет моих глаз, Ты мой сахар египетский, чистый алмаз, Посиди, посиди со мной рядом, подруга. Ты украла мой сон, мне б уснуть хоть на час. Песнь Шираза

Настя проснулась рано. Сквозь закрытое ставнями окно, пробивался солнечный свет. В приятной истоме потянулась, посмотрела на спящего Ногая, смущенно улыбнулась, вспоминая вчерашнее. Вставать не хотелось. Она подтянула колени, положила на них голову и смотрела на покорившего ее мужчину. Хотелось коснуться его до того, как их отношения опять окажутся на виду перед всеми. Ногай. Имя его теплотой и нежностью наполняло ее… За окнами послышался стук копыт, скрип телеги, залаяла взбудораженная соседская собака. Это вернуло ее в реальность. «Склад!» — напомнила она себе.

Платье, изрядно мятое, отыскалось под кроватью. Не вставая, славянка поспешно надела его. Хорошо хоть цело, вот стыд-то был — в рванье по дому идти. Она подошла и открыла ставни. Солнце только поднималось, небо было чистое, яркое — грозы словно и не бывало. Воздух был приятно свежим и влажным. Настя блаженно вдохнула, повернулась и посмотрела на безмятежного Ногая. Кто она для него? Чем была прошлой ночью? Она никогда не была близка с мужчиной вне брака. Теперь острое осознание этого накрыло ее. Больше она Ивану не принадлежит. Назад дороги нет. Даже если живой, даже если вернется. Все. Ее пальцы привычно собрали пряди волос, начали плести косу. Что же теперь? Надолго то, что между ними произошло, его здесь не задержит. Он выздоравливает. Что он будет здесь делать? Разве волка приручишь? Она лишь отсрочила неизбежное. Он уйдет… Кто она ему? Не жена. Кто?..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})