В плену у орбиты - Мартин Кейдин

Пруэтт представил себя на месте человека, лежащего сейчас на спине в откинутом кресле, мягко облегающем его тело, и не заметил, что затаил дыхание и не перевел духа даже тогда, когда кристаллы и блестящие глыбки льда начали отваливаться от обшивки «Атласа» и падать вниз. Они все еще падали, когда массивные стальные скобы, крепившие ракету, откинулись и освободили гиганта.

Пруэтт был так близко, что видел все. Он с трепетом смотрел, как появился под ракетой слепящий огненный шар со струящимися мерцающими контурами, как он начал удлиняться, вытягиваясь вниз подобно отрывающейся капле и своей массой как бы толкая со страшной силой тело ракеты. Пламя яростно скользнуло вниз и жадно захлестнуло пусковую площадку. Но это длилось всего лишь какую-то долю секунды. Гигант ощутил свободу и могучим усилием вырвался из цепких лап тяготения планеты. Пламя вытянулось иззубренным копьем, за золотым огнем потянулся туманный след раскаленных газов, соприкасавшихся теперь уже только с воздухом…

Над Мысом прогремел гром; он прокатился над Пруэттом, оглушив своим раскатистым грохотом и ревом, который ушам было больно, но сладостно слышать. Это был ликующий, торжествующий возглас колосса, вырвавшегося на волю, вкусившего свободу и устремившегося к безднам, для завоевания которых он был сотворен. К безднам космического вакуума, простиравшимся за пределами верхних границ мира, в котором живут люди.

Пруэтт, не отрываясь, следил, как тускнеет золото пламени, приобретая оранжевый оттенок, как на его кромке появляется красная кайма. Огромная ракета все больше наклонялась, все больше и больше отходила от вертикали, повинуясь программе полета. Он вдруг услышал голос, словно доносившийся откуда-то издалека. Это вопил Дагерти, погоняя «Атлас»:

— Лети! Ну же, дорогой, красавец ты мой, сукин сын, лети!

«Атлас» ворвался в нижние слои стратосферы, пронизывая ледяной воздух плотным белым инверсионным следом, который казался сверкающей белой лентой, стрелой, уносящейся от Земли.

Но вот и эта полоска в небе пропала. Пруэтт до предела напряг зрение, чтобы не упустить из виду маленькую, все уменьшающуюся точку. Вдруг на месте точки вспыхнуло крошечное облачко: это отделилась первая ступень, «Атлас» сбросил раскаленную «юбку» ускорителя. Тоненькое двойное колечко продолжало лететь вверх, пока совсем не растаял и этот последний неясный след ракеты.

Когда через несколько минут сообщили, что Ширра уже вышел на орбиту, на щеках Дагерти еще блестели слезы. Похоже, он ничуть не стыдился, что Пруэтт заметил, как он их утирает, право, он ничуть не стыдился…

Во время последнего полета по программе «Меркурий» Пруэтт был оператором станции связи на Занзибаре. Пятнадцатого мая тысяча девятьсот шестьдесят третьего года Гордон Купер был вознесен на орбиту ракетой «Атлас», настолько близкой к совершенству по своим показателям, насколько может быть совершенна машина.

Он наматывал виток за витком с таким невозмутимым спокойствием, что поразил всех, кроме самых близких друзей. Достаточно сказать, что во время полета Купер несколько раз спал. Врачи, следившие за телеметрической информацией о состоянии Купера, были ошеломлены, обнаружив, что во время предстартового отсчета он безмятежно дремал. Вскоре после вывода капсулы на орбиту он снова заснул, чем привел в уныние всех медиков, многие годы предупреждавших об ужасных опасностях, которыми чреват космический полет для человека.

Гордон выполнил свою задачу так умело, с таким самообладанием, что превзошел полет Ширры, ставший, можно сказать, учебным пособием. Сам Ширра, шесть раз облетевший Землю до Купера, заметил, скривив губы, что Купер вышвырнул учебник и написал его заново.

А финал полета по традиции, установленной Гленном, ознаменовался еще одной захватывающей сенсацией.

Когда в капсуле загорелся сигнал о перегрузке в 0,05 g, возвещавший, конечно ошибочно, что капсула тормозится атмосферой, у Купера не оставалось другого выхода, как выключить автоматику и приготовиться к опасному возвращению в атмосферу с помощью ручного управления.

Остальное уже вошло в историю. Ученым, трубившим о превосходстве «черных ящиков» над человеком, пришлось забиться в угол и помалкивать, когда Гордон Купер с математической точностью нацелил свой космический корабль в посадочный коридор и вел его куда точнее, чем это делали во всех предыдущих полетах электронные устройства. «Черные ящики» еще раз подвели человека и поставили под угрозу полет. И если бы человек, Гордон Купер, не доказал свою способность преодолеть неполадку, не проявил, изумительных качеств, он вполне мог бы закончить свой полет в огромном огненном шаре, извергавшем раскаленные обломки.

Блестяще выполнив возвращение в атмосферу, космонавт был с триумфом встречен в Вашингтоне и Нью-Йорке. Его бурно приветствовала вся страна.

Но отголоски приветствий быстро смолкли, а красивые слова не радовали.

Полет Гордона Купера подвел черту. Именно его необычайный успех, изрек руководитель НАСА, сделал ненужными дальнейшие полеты по программе «Меркурий».

Первая группа космонавтов отчаянно протестовала.

Они выступали яростно — и, всем на удивление, публично! — против прекращения полетов. Успех программы «Меркурий» был очевиден, он превзошел самые смелые ожидания. И теперь, когда после двадцатидвухвиткового полета Купера появилась реальная возможность удлинить пребывание на орбите до трех суток, космонавты решили не сдаваться, подняли страшный шум и дошли до самого президента.

Но пользы от этого было мало. Не добились успеха и руководители программы. Один из них, Кристофер Крафт, прямо заявил, что более продолжительное космическое путешествие «принесло бы огромную пользу». Выступая перед журналистами, Крафт сказал, что, по его мнению, следующий запуск — «Меркурий-Атлас-10» должен быть организован с расчетом «не прекращать полета до тех пор, пока он будет безопасен».

В течение нескольких недель никто не сомневался, что полет капсулы «Меркурий-Атлас-10» состоится. Специалисты НАСА затратили около шестисот тысяч долларов на изучение этой проблемы и проведение обширных испытаний по определению возможности выполнения задачи. Увеличив вес капсулы на сто тридцать пять килограммов, в основном за счет дополнительных источников питания, они могли продлить срок безопасного пребывания в космосе более чем до ста часов. Эти дополнительные батареи можно укрепить титановыми скобами на внешней стороне теплоизоляционного экрана. Кроме того, космонавту понадобится дополнительный запас пищи, воды и гидроокиси лития для поглощения углекислого газа, но это уже детали. Возможность такого полета никто не оспаривал. Он мог продолжаться свыше двух суток, и при этом в капсуле оставался бы двухдневный аварийный запас.