Тайна греческого гроба. Грозящая беда - Эллери Куин

— О господи, — сказал инспектор. — Хорошо, Уайт, ты помнишь человека по фамилии Гримшоу, он останавливался в отеле «Бенедикт»?

— За-задушенного джентльмена, са?

— Да.

— Д-да, са, п-помню, — выстучал зубами Уайт. — Хорошо помню.

— Помнишь, как в четверг вечером он вошел к тебе в лифт в компании с другим мужчиной?

— Да, са. Конечно.

— Как выглядел другой человек?

— Понятия не имею, кэп. Нет, са. Не помню, как он выглядел.

— Помнишь хоть что-нибудь? Поднимал наверх других людей, выходивших на этаже Гримшоу?

— Я поднимал наверх много-много людей, капитан. Миллионы, кажется. Все время поднимаю наверх людей, са. Только помню, как поднимаю миста Гримшоу и его друга и они выходят на третьем этаже и, вижу, входят в 314-й, закрывают дверь. 314-й совсем рядом с лифтом, са.

— О чем они говорили в лифте?

Негр застонал.

— Голова у меня пустая, са. Ничего не могу упомнить.

— Какой голос был у второго мужчины?

— Я… не знаю, са.

— Ладно, Уайт. Можешь идти.

Уайт пропал мгновенно.

Инспектор встал, надел пальто и сказал Беллу:

— Подождите меня здесь. Я вернусь скоро — хочу, чтобы вы опознали для меня кое-кого, если сможете.

Пеппер смотрел в стену.

— Знаете, мистер Квин, — сказал он Эллери. — Я по уши увяз во всем этом. Шеф все взвалил на мои плечи. Моя цель — завещание, но, похоже, мы его так и не найдем. Где же, черт побери, это завещание?

— Пеппер, дружище, — сказал Эллери, — боюсь, что завещание перешло в категорию не поддающихся логике вещей. Я отказываюсь опровергать свой собственный хитроумный вывод — если уж я называю его так сам, — что завещание было брошено в гроб и похоронено вместе с Халкисом.

— Когда вы это объясняли, казалось, что все так и есть.

— Я в этом убежден. — Эллери прикурил следующую сигарету и глубоко затянулся. — В этом случае я могу сказать, у кого находится завещание, если оно еще существует.

— Вы? — Пеппер явно не верил. — Не улавливаю. И у кого же?

— Пеппер, — со вздохом ответил Эллери, — это задачка для младенца. У кого же еще, как не у того, кто похоронил Гримшоу?

Глава 13

У инспектора Квина были все резоны запомнить это прекрасное, яркое сияющее октябрьское утро. Оно также стало, можно сказать, праздником для молодого Белла, отельного клерка без мании величия, но с сильной тягой к оному. Миссис Слоун это утро принесло одно беспокойство. Можно лишь смутно предположить, что оно принесло другим, — но «другим» за исключением мисс Джоан Бретт.

С учетом всех обстоятельств мисс Джоан Бретт пережила ужасное утро. Ничего удивительного, что она была обижена и обида пролилась чистыми, как жемчуг, слезами. И без того нелегкая судьба, по-видимому, решила, в своей обычной бесцельной манере, стать еще тяжелее. Парадоксально, что, несмотря на обильную поливку слезами, почва все-таки едва ли была подготовлена к засеиванию семенами нежной страсти.

Короче говоря, такое было чересчур даже для дочери доблестного британского героя.

И все это началось с исчезновения молодого Алана Чини.

Отсутствие Чини сначала не бросилось в глаза инспектору. Расположившись в библиотеке Халкиса, он провел смотр своих сил и приказал ввести жертвы. Его внимание было целиком поглощено наблюдением за индивидуальной реакцией. Белл — с зорким взглядом и чувством собственной значимости — стоял у кресла инспектора, как воплощение справедливости закона. Они медленно входили один за другим — Гилберт Слоун и Насио Суиза, безупречный директор частной художественной галереи Халкиса, миссис Слоун, Демми, Вриленды, доктор Уордс и Джоан. Вудраф немного запоздал. Уикс и миссис Симмс встали у стены, постаравшись найти место как можно дальше от инспектора… И когда все вошли, острые глазки Белла сузились, руки пришли в движение, губы свирепо задрожали, и в довершение всего он несколько раз торжествующе кивнул, неумолимый, словно отпрыск фурии.

Никто не произносил ни слова. Каждый при взгляде на Белла тут же отводил глаза.

Инспектор с суровым видом причмокнул.

— Рассаживайтесь, пожалуйста. Ну, Белл, мой мальчик, видишь ли ты в этой комнате кого-либо из тех, кто посещал Альберта Гримшоу вечером в четверг, тридцатого сентября, в отеле «Бенедикт»?

Кто-то тяжело вздохнул. Быстро, как змея, инспектор повернул голову на звук, но виновник мгновенно затаился. Одни были равнодушны, другие заинтересованы, третьи вообще утомлены всем на свете.

Белл распорядился своим шансом наилучшим образом. С громким хлопком он сложил руки за спиной и начал прогуливаться по комнате перед усевшейся компанией, разглядывая ее критически, очень критически. Наконец он победоносно указал на франтоватую фигуру… Гилберта Слоуна.

— Вот один из них, — с живостью произнес он.

— Так. — Инспектор угостился понюшкой, держась довольно невозмутимо. — Меня это не удивляет. Ну, мистер Гилберт Слоун, мы вас поймали на маленькой невинной лжи. Вчера вы сказали, что никогда прежде не видели Альберта Гримшоу в лицо. Теперь ночной портье отеля, где останавливался Гримшоу, указал на вас как на человека, посетившего Гримшоу вечером накануне убийства. Что вы можете сообщить от себя?

Слоун слабо шевельнулся, как рыба в траве.

— Я… — начал он, но голос пресекся, горло перехватило, и Слоун замолчал, чтобы очень старательно его прочистить. — Я не знаю, инспектор, о чем говорит этот человек. Несомненно, здесь какая-то ошибка…

— Ошибка? Вот как. — Инспектор обдумал ответ, затем сардонически подмигнул. — Вы, конечно, не берете пример с мисс Бретт, Слоун? Вспомните, что вчера она высказывалась точно теми же словами…

Слоун что-то промямлил, а Джоан вспыхнула, но продолжала сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой.

— Белл, это ошибка или вы действительно видели этого человека в тот вечер?

— Я видел его, сэр, — сказал Белл. — Его.

— Ну, Слоун?

Слоун с вызовом закинул ногу на ногу.

— Это же… это просто смешно. Я ничего об этом не знаю.

Инспектор Квин улыбнулся и повернулся к Беллу:

— Которым из них он был?

Белл смутился.

— Точно не помню, каким он был по счету. Но уверен, что он был одним из них, сэр! Абсолютно уверен!

— Видите ли… — энергично начал Слоун.

— Я уделю вам внимание в другой раз, мистер Слоун. — Инспектор махнул рукой: — Дальше, Белл. Кто-нибудь еще?

Выпятив грудь, Белл снова начал прохаживаться с видом охотника на крупного зверя.

— Да! — сказал он. — Тут я могу присягнуть.

И он так резко метнулся через комнату, что миссис Вриленд испустила сдавленный вопль.

— Вот! Вот та самая леди! — кричал Белл. Он указывал на Дельфину Слоун.

— Гм… — Инспектор сложил руки на груди. — Что, миссис Слоун, я полагаю, вы тоже не знаете, о чем мы говорим?

Кровь медленно, но обильно прихлынула к белым как мел щекам женщины. Она несколько раз облизнула губы.

— Нет, инспектор. Не знаю.

— И вы тоже говорили, что никогда ранее не видели Гримшоу.

— Не видела! — исступленно закричала она. — Нет, нет!

Инспектор печально покачал головой, тем самым философски комментируя лживость свидетелей по делу Халкиса.

— Есть кто-то еще, Белл?

— Да, сэр.

Твердым шагом Белл пересек комнату и хлопнул по плечу доктора Уордса.

— Этого джентльмена я узнал бы в любом месте, сэр. Невозможно забыть его густую каштановую бороду.

Инспектор был неподдельно изумлен. Он уставился на английского врача, а английский врач уставился на него, никак не изменив выражения лица.

— Которым он был?

— Самым последним, — уверенно ответил Белл.

— Разумеется, — сказал доктор Уордс холодным, как всегда, тоном, — вы должны понимать, инспектор, что это вздор. Сущая чепуха. Что могло меня связывать с вашим американским преступником? Какие мотивы могли побудить меня встречаться с этим типом, даже если я его знал?

— Вы меня спрашиваете, доктор Уордс? — Старик улыбнулся. — Это я спрашиваю вас. Вы идентифицированы человеком, который общается с тысячами людей, человеком, чья профессия учит запоминать лица. И, как сказал Белл, запомнить вас совсем нетрудно. Так что, сэр?

Доктор Уордс вздохнул:

— Мне кажется, инспектор, что сама… да, особенность этой моей несчастной косматой физиономии предоставляет мне убедительную возможность для опровержения. Черт побери, сэр, неужели вы не понимаете, что изобразить меня проще простого — нужно лишь приладить такую же бороду?

— Браво, — шепнул Эллери Пепперу. — Наш лекарь быстро соображает.

— Слишком быстро, — так же тихо отозвался Пеппер.

— Это очень умно, доктор, действительно очень умно, — оценил инспектор. — И довольно справедливо. Очень хорошо, мы принимаем ваше высказывание и согласны, что вас изобразил кто-то другой. Все, что от вас требуется, сэр, — отчитаться в своих перемещениях вечером тридцатого сентября в то время, когда кто-то разыгрывал вашу роль. Итак?