Альбинос (СИ) - Люро Полина

Я вспыхнул, забыв, что наши с ним «переговоры» слышны только мне одному, и возмущённо вскрикнул:

«Этого не может быть, Токи! Мой отец никогда не стал бы заниматься подобными вещами!»

Близнецы тут же развернулись в мою сторону, их и без того большие глаза испуганно округлились.

― О чём он говорит, Лэнни?

Я облизал вмиг пересохшие губы.

― Токи почувствовал в комнате следы крови. Возможно, этим подвалом кто-то пользовался ещё до нашего переезда к вам.

У и без того расстроенного Рика нехорошо засверкали глаза.

― Думай, что говоришь, Лэнни! Намекаешь, что наш с Даром отец мог заниматься запретной магией? Он до самой смерти сражался с демонами…

Я разозлился и прищурился.

― Не забывайся, Рик. Разве я обвинил Джара в чём — либо подобном? Возможно, всё, что здесь происходило, случилось много лет назад. Токи, что скажешь об этом?

― Уверен, что след не настолько старый, скорее всего, прошло не больше двух-трёх месяцев.

От этих слов у меня сердце упало в пятки.

Дар схватил меня за руки.

― Ну, что он сказал?

Я еле слышно повторил ответ Токи, и все замолчали, не зная, как реагировать на это заявление. Дар очнулся первым.

― Дорн и Джар по нескольку месяцев не бывали в поместье. Любой из слуг мог устроить в подвале это. Кто знает… Никогда не поверю, что наши отцы причастны к чёрному колдовству…

Всех устроила эта мысль, хотя на душе по-прежнему было неспокойно. Я нерешительно подошёл к столу, придвинутому к самой стене и накрытому большим куском ткани. Немного поколебавшись, стянул с него покрывало и отшатнулся. Токи тихонько вскрикнул и спрятал голову у меня на груди. На столе, усеянном подозрительными пятнами и разводами, были выточены канавки для стока крови с оставшимися её следами, совсем как там. А ещё рядом лежали два очень острых ножа с почерневшими от старой крови лезвиями. Видно, кто-то не успел за собой убрать и просто накрыл место убийства тканью…

Я медленно пятился назад, пока не наткнулся на руки Дара. Он осторожно остановил меня и прошептал на ухо: «Держись, ты же мужчина». Поднял на него полные ужаса глаза, не зная, как реагировать на всё это. Из головы никак не выходило, что это комната моего отца. А если и у друзей возникнет тот же, что и у меня, вопрос: «Почему Дорн отправил сына и его телохранителей ведьме в руки?» Что мне им ответить?

К моему отчаянию, Рик первый додумался спросить меня об этом.

Я посмотрел на него, чувствуя, что внутри закипает ярость, и, наверняка, сорвался бы, но внезапно Токи пришёл мне на помощь.

― Лэнни, за тем шкафом начинается тоннель, он ведёт очень далеко, возможно, в сторону человеческого поселения. Ты почему-то называешь его «городом».

Ничего не ответив Рику, пожиравшему меня глазами, я обратился к Дару:

«Сдвинь, пожалуйста, этот шкаф. Токи говорит, что за ним есть тоннель, давай проверим».

Дар быстро выдвинул тяжёлый металлический шкаф, и все увидели неровный пролом в стене, из которого пахнуло сыростью и разложением.

― Дай мне факел, Лэнни, я посмотрю, что там в тоннеле. Обещаю не заходить дальше чем на три шага, ― мой друг был решителен и печален одновременно.

Я протянул Дару факел, но Рик выхватил его у брата и быстро вошёл в пролом. Он вернулся меньше чем через минуту, на нём не было лица. Рик переводил испуганный взгляд с меня на Дара и молчал. Видел, что он в шоке, и потому попытался отобрать у него факел. Но пальцы телохранителя так крепко в него вцепились, что, бросив попытки справиться с ним, создал перед собой световой шар и сам шагнул в тоннель.

В нескольких шагах от меня лежали два уже сильно разложившихся трупа, судя по одежде ― это были мужчина и женщина. Я подошёл поближе, стараясь не дышать и не смотреть на их изуродованные смертью лица, мой взгляд приковали тела. На груди несчастных были огромные резаные раны, а самое ужасное ― у них не былосердец. Не помню, как я развернулся и помчался назад в комнату.

Дар буквально выдернул меня за руку.

― Какого дьявола ты туда полез, Лэнни? Это моя работа. Что там?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я сглотнул и не сразу ответил, так тряслись мои губы:

«Там тела мужчины и женщины, у них вырезаны сердца».

В это время позади меня прохрипел Рик:

«Помните, пару месяцев назад из поместья пропали двое молодых слуг. Они были молодожёнами ― хорошие, добрые люди. Мы думали, что Карл и Энни сбежали, хотя причин для этого не было. Старая кухарка очень за них волновалась и ходила к гадалке узнать, что с ними стало. А та её напугала, сказав, мол, молодые ― мертвы, и виноват в этом чёрный колдун. Мы все решили, что это чушь, а кухарка просто сходит с ума от переживаний…»

В комнате повисло молчание. Дар развернул меня к выходу и, подсадив, вытолкнул наружу:

«Иди проветрись, Лэнни, и Рика с собой захвати. А то он что-то подозрительно бледный. Если будут силы, подготовь где-нибудь в красивом месте яму, я перенесу тела, похороним их по-человечески».

Рик отказался идти со мной, и пришлось одному плестись в сад, который, на удивление, совсем не пострадал от пожара. Под большим деревом приготовил место для погребения и сел рядом, обхватив голову руками. Мне было над чем задуматься: я столько лет жил в этом доме, но и не подозревал, что кто-то из здешних обитателей занимается такими страшными делами. И, вполне возможно, этим «кем-то» был мой собственный отец. А как иначе объяснить его несомненную связь с ведьмой?

Я старался не смотреть, когда Дар вместе с Риком принесли погибших, завернув их во взятую со стола ткань, и опустили останки в землю. Близнецы насыпали могильный холм, а Джером, плача, собрал полевые цветы, украсив печальное место. Неожиданно он сказал:

«А в нашем имении тоже был похожий случай, давно, правда. Там один ревнивый слуга решил отомстить своей девушке за то, что она вышла замуж за другого. Этот негодяй связался с колдуном, пообещав ему сердца бедных молодожёнов. Былотак жаль несчастных, их тоже нашли в подвале пристройки».

― Убийц наказали? ― расстроено спросил Дар.

Джером вздохнул.

― Подстрекателя казнили, а вот колдун сбежал. Им оказался молодой повар, вроде такой славный парнишка. Никогда бы на него не подумал. Может, это его работа?

Все промолчали. Постояв немного у могилы, Рик предложил спуститься в винный погреб. Я согласился.

Погреб был вырыт недалеко от дома, и, не желая оставаться в одиночестве, как в детстве, побрёл за братьями. Там было достаточно просторно и на удивление сухо. Рядом с бочками оставалось много свободного места, и я предложил здесь заночевать. Ведь другой крыши над головой у нас пока не было. Все со мной согласились, тем более, что Джером принёс из кухонного подпола копчёный окорок, колбасы и круг сыра. Они были надёжно спрятаны и почти не пострадали от пожара, правда, здорово пропахли дымом. Это немного подняло нам настроение, поскольку все разом вспомнили, что не ели со вчерашнего дня.

Мы развели в саду костёр, и хозяйственный Джером, отыскавший всё в том же кухонном подвале муку, испёк лепёшки и сварил похлёбку. И, хотя они отдавали гарью, помянув погибших, наш маленький отряд наелся досыта, а потом под негромкие разговоры мы нарвали душистой травы, чтобы было на чём спать. Незаметно наступил вечер этого трудного и, казалось, бесконечного дня. Все были измотаны, еле держась на ногах, и как только солнце начало клониться к закату, побрели в погреб, которому предстояло стать нашим домом хотя бы на эту ночь.

Рик подошёл ко мне и легонько тронул за рукав. Я обернулся ― меньше всего сейчас хотелось выяснять с ним отношения, этот день и так довёл меня до ручки…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

― Лэнни, ты злишься на меня? ― негромко спросил он.

― Уже нет, Рик. Я понимаю твои сомнения, но, к несчастью, мне нечем их развеять ― сам запутался. Честно говоря, мне очень страшно. Больше всего я боюсь разочароваться в дорогих мне людях. Пожалуйста, если тебе хочется поругаться, давай отложим до завтра. Сегодня уже даже на это нет сил. Прости…