Роковые иллюзии - Джон Костелло

Весной 1933 года Центр выбрал Орлова как одного из наиболее опытных оперативных работников для руководства претенциозным планом внедрения во французский генеральный штаб. Это было ответственное поручение. Часть советских разведывательных операций во Франции перешла в руки «нелегалов» в 1927 году, то есть в тот самый год, когда произошел частичный провал широко раскинувшейся советской разведывательной сети, возглавляемой французским коммунистом Жаном Креме. В результате французская «Сюрте женераль» активизировала свои контрразведывательные действия против подпольных операций Москвы во Франции.

В течение четырех лет они безуспешно разыскивали Креме, коренного русского, скрывавшегося под дюжиной вымышленных имен, самым невероятным из которых было «генерал Мюрей». Пламенный большевик с закалкой старых ленинцев ушел «в подполье» благодаря способности говорить по-французски как крестьянин из Оверни. «Поль Анри Альбер Буассона» оказался неуловимым агентом разведки Красной Армии, который снабжал Центр самыми разнообразными военными чертежами и образцами нового оружия, пока наконец его не поймали и не осудили за шпионаж в 1931 году. Размах советских операций во Франции увеличился после 1933 года, когда приход Гитлера к власти в Германии, в результате чего коммунисты были объявлены вне закона, вынудил Москву перенести из Берлина в Париж свой разведывательный центр в Западной Европе14.

Инициатором перехода к подпольным операциям был Артур Артузов, в прошлом начальник контрразведки (КРО), который в 1930 году сменил Триллисера на посту руководителя Иностранного отдела. Он вложил в реорганизацию зарубежных операций отдела всю изобретательность, которой отличались блестяще проведенные операции «Трест» и «Синдикат», одним из главных творцов коих он был. Поэтому, когда дело дошло до подготовки Орлова к первой подпольной операции, Артузов лично добавил рукой мастера последние штрихи к оперативному плану, прежде чем представить его в марте 1933 года Вячеславу Менжинскому, председателю ОГПУ.

Содержание плана было настолько секретным, что Артузов принял чрезвычайные меры (даже для такого умеющего хранить тайны учреждения), чтобы ограничить доступ к нему лишь тех лиц, кого это непосредственно касалось. Машинистки и канцелярские работники были исключены. Как показывают документы, оперативные приказы писались в целях безопасности от руки и по причине их секретности не регистрировались. Из-за этого им не присваивался ни официальный архивный номер, ни гриф секретности. Однако заглавие документа говорит само за себя: «Разработка Второго бюро французского генерального штаба и его агентуры в СССР».

Главным объектом Орлова был разведотдел, легендарное «Второе бюро». Его задание определялось следующим образом: «Проведение вербовок в его важнейших отделениях». Они были перечислены в порядке приоритетности: северо-восточный отдел, который руководил резидентурами, «непосредственно работающими против СССР и расположенными в прилегающих к Союзу странах», и технический отдел, «где были сосредоточены личные дела источников»15. В оперативном плане содержался список членов нелегальной группы Орлова в составе четырех человек под псевдонимами, начиная с его собственного («Швед») и кончая псевдонимом его жены («Жанна»):

1. Резидент – «Швед»

2. Помощник – «Длинный»

3. Связист – «Экспресс»

4. Сотрудник по технике и местной связи – „Жанна“». Их оперативная база, или резидентура, располагалась «в прилегающем к Франции швейцарском городе». Было решено, что до дальнейших указаний Орлов будет выступать в роли американца, намеревающегося пройти курс лечения в одном из санаториев, которыми славился район вокруг Женевского озера. Полагали, что трех месяцев Орлову будет достаточно для «совершенствования английского и французского языков, а также для оформления связиста и семьи»16. Связь с Центром была организована через шифровальщика советского консульства в Милане, сообщения которому должен был доставлять курьер под псевдонимом «Экспресс».

«Личное фото «Экспресса» посылается в Милан», – объяснялось в оперативном плане Орлова. «Для наших сношений шифровальщик в Милане снабжается особым шифром, – указывалось там. – Для экстраординарных случаев, не могущих быть предвиденными (заболевание «Экспресса», провал его и т. п.), явкой к шифровальщику будут пароль «Я к вам с приветом от Владимира Федотова» и предъявление ассигнации однодолларового достоинства № А 60884782Д»17. Вена назначалась запасным пунктом связи, пароль был тот же, но предъявлялась другая банкнота – № X 25782760В.

Орлов должен был иметь как свой подлинный американский паспорт на имя Уильяма Голдина, так и австрийский – на имя Лео Фельдбина. Хотя направление «нелегалов» за границу с семьями было явлением необычным, для жены Орлова было сделано исключение из-за больной дочери, а также потому, что Мария была членом группы. Она с Верой путешествовала по австрийскому паспорту на имя Маргариты Фельдбин. «Экспресс» должен был воспользоваться американским паспортом на имя Арнольда Финкельберга, а помогать ему должен был бывший электромонтер по лифтам с Лубянки Александр Коротков. Для своего первого оперативного задания он получил псевдоним «Длинный» и уже находился в пути, направляясь в Швейцарию. Для избежания строгого паспортного контроля на пограничных железнодорожных станциях планировалось, что курьеры воспользуются специальными туристскими билетами, которые избавляли от необходимости проходить такие проверки. Это помогло бы также сократить стоимость операции, поскольку на общие расходы нелегальной группы Орлова, названной «Экспресс» по имени курьера, было ассигновано всего 1500 долларов в месяц.

Внедрение группы «Экспресс» во «Второе бюро» планировалось осуществить с помощью бывшего работника французского генштаба, который отличался огненно-рыжей бородой. Ему был присвоен псевдоним «Каду», Орлов называл его не иначе как «Рыжая борода». Он был завербован в 1932 году другим советским нелегалом, работавшим во Франции, Теодором Малли. «Каду» утверждал, что с помощью одного унтер-офицера по фамилии Лагранж начальник «Второго бюро» был у него «в кармане». Как показал Орлов в ЦРУ в 1965 году, он узнал в Москве, что Пагранж написал для своего начальника несколько компрометирующих писем и устроил так, чтобы они вместе с другой разоблачительной корреспонденцией попали в Москву. Однако «Рыжая борода», по-видимому, стал слишком самоуверенным и оступился. Ему угрожало разоблачение в декабре 1932 года, и тогда Центр приказал тайно вывезти его из Франции в Москву, где он продолжал быть ценным источником информации18.

С выходом из игры «Каду» резко сократился поток ценной развединформации в Москву из самого сердца французского генштаба. Однако он оставил там своего коллегу, который, как он заверил Центр, «с готовностью поможет» советской разведке, если удастся установить с ним контакт. Французский перебежчик дал его подробное описание, привлекая особое внимание к его заметной хромоте. Имя этого сотрудника также было известно, но у «Каду» не было ни его адреса, ни каких-либо других данных. В ожидании сотрудничества со стороны этого сочувствующего француза Орлов присвоил ему псевдоним «Приятель», который употреблял в своих секретных отчетах Московскому центру.

Для ведения операции «Экспресс» Орлов под именем Уильяма Голдина должен был въехать во Францию по полученному незаконным путем американскому паспорту. Этот подлинный документ выдержал бы самую придирчивую проверку, тогда как о самом Орлове этого сказать было нельзя. Его слишком хорошо знали в русских эмигрантских кругах в Париже благодаря контактам, установленным в период работы там в 1926–1928 годах в качестве сотрудника советского торгпредства. Именно по этой причине в качестве базы для его подпольной группы была выбрана Швейцария. Но прежде чем взять на себя роль переезжающего из страны в страну американского бизнесмена, Орлову пришлось подучить английский и французский языки. Поэтому в конце весны 1933 года он отправился в Вену, где большую часть времени посвящал «шлифовке» английского языка. Он брал частные уроки у одного английского профессора, с которым у него в дальнейшем пересеклись дороги с самыми неприятными последствиями. Этому англичанину Орлов представился как русский, проживающий в Австрии по советскому паспорту на имя Льва Николаева в пансионе «Шлосс» по адресу Гаупштрассе, 27, в пригороде Вены Гинтербрюль. 13 июня 1933 г., завершив курс изучения языка, он отправил шифротелеграмму Артузову: «1 июля перехожу на новое положение и выезжаю на место работы. Швед»19.

27 июня Орлов выехал в Прагу в сопровождении «Экспресса». Там он и его курьер забрали свои новые «книжки», как назывались иностранные паспорта на тогдашнем жаргоне в советской разведслужбе. Это было обычной практикой. Нелегальный оперативник никогда не отправлялся прямо в то государство, в котором ему предстояло работать, но ехал в какую-нибудь промежуточную страну либо по своему русскому паспорту, либо по временному иностранному, который не считался достаточно безопасным для постоянного проживания. Там он забирал новый паспорт, который пересылался в эту страну дипломатической почтой на адрес советского посольства. Именно в промежуточной стране происходило «полное перевоплощение» агента. Орлов описывал этот процесс таким образом: «Он стряхивает с себя старую личину, заметает все возможные следы, берет фальшивый паспорт и становится новым человеком». Оттуда он «пускался в плавание», направляясь в страну своего назначения20.