Игра по крупному - Фридрих Незнанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я не так глуп, мадам, хотя и схожу сейчас с ума...»
«Или подпишете соглашение с нашим правительством, хотя до последнего момента упорствовали? Ради меня?»
«Вы смеетесь надо мной, мадам! Я не могу вам обещать то, что мне не принадлежит».
«Тогда оставим этот разговор, — сказала она. — Здесь становится душно, вам не кажется?»
«О нет, при вас я, забываю обо всем и не чувствую ничего, кроме вашей близости. Хотя кондиционер здесь явно не справляется».
«Бросьте... Я далеко не молода, вы прекрасно это знаете. Но если я вас о чем-то попрошу... Вы можете для меня это сделать?»
Солонин посмотрел на меня и выключил запись.
— Наверное, я что-то пропустил, — сказал он. — Вы ни о чем таком ее не просили?
— Упаси Боже... Да и когда? Это ты постоянно терся возле нее, за исключением тех случаев, когда она танцевала с этим козлом... Я думал, что пошляки бывают лишь у нас, в Европе. Думал, что суровый шариат не оставляет пошлости никаких шансов. А про кондиционер она права... Французы вполне могли привезти свой из Франции, чем пользоваться этой рухлядью, из-за которой не все можно расслышать.
— Наверное, высокие пошлины, — ответил Солонин. — Итак, продолжим. Значит, она о чем-то его просит. Интересно, о чем?
И снова включил запись.
«—...Все, что в моих силах, мадам!» — простонал ибн Фатали.
«Но не сейчас, — сказала она. — Я сама позвоню, когда соберусь с духом, если не возражаете... Вы ведь у нас еще какое-то время пробудете?»
Солонин снова выключил запись.
— Похоже, она ждет наших инструкций, вам не кажется?
Мне тоже показалось, что она увлечена идеей нам помочь. Особенно после того, как я стал расспрашивать ее про тот день, когда она должна была встретиться с похищенным сыном Президента... Не она же, в конце концов, его выдала! Моя интуиция подсказывала, что госпоже Амировой вполне можно доверять. Правда, пока она взяла инициативу в свои руки. Ну и что? Ведь она поняла, что их разговор мы будем прослушивать. То есть этот вопрос адресован не только ему, но и нам... Хочет отомстить за возлюбленного?
Не похоже, чтобы она уж очень переживала за него. Хотя тревогу за любимого могла пересилить радость, что он вырвался из неволи.
— Посмотрим, — сказал я. — Во всяком случае, она прекрасно знала и не забывала, что мы услышим весь разговор.
Солонин снова включил воспроизведение.
«...Полагаю, что пробуду у вас еще около месяца, пока не заключу соглашение, которое разрабатывается с большим трудом... Но только не это! Не просите меня, чтобы я ради вас шел на бесчисленные уступки. Вы первая же перестанете меня уважать за это».
«А что у вас общего с этими русскими?» — спросила она.
«О, чисто деловые контакты. Они занимаются транспортировкой нефти. Хотя на вид люди малоприятные, но вполне профессионально обсуждают проблемы... »
— Останови на минутку! — сказал я. — Одна вещь не идет у меня из головы. Дело в том, что эти малоприятные, но профессиональные братья Русые говорили с почтением о каком-то Гоше, которому делать там нечего и он создает что-то вроде кризисных ситуаций. И только он может решить вопрос о финансировании некой акции, за которую просят два «лимона». Надо понимать «зеленых»... Что смотришь? На твоем магнитофоне этого нет, но, стоя- недалеко от братьев, я об этом слышал... Поэтому, если ты услышишь про этого Гошу, дай мне знать.
Солонин посмотрел на меня так, будто увидел впервые.
— Вот что значит целиком полагаться на хваленую технику, — сказал он. — А вы, значит, старым дедовским способом просто стали рядышком, приложили руку к уху и все узнали? И вам после этого не набили баки?
— Фу, как ты стал выражаться, — поморщился я. — Они меня в какой-то момент заподозрили, но я в это время привстал на цыпочки — вот так... — Я изобразил, как это сделал. — Помахал кое-кому ручкой, радостно улыбнулся и побежал здороваться, расталкивая дам и временно поверенных...
Витя недоверчиво смотрел на меня. Я рассмеялся.
— Все так и было. Не думай, что тебе, ученику, удалось во всем переплюнуть своего учителя.
Витя верил и не верил, во всяком случае, вид у него был озадаченный.
— Будем слушать дальше, — сказал я. - И опусти брови, а то они у тебя взлетели выше крыши.
Он дернул плечом и нажал на кнопку.
«...Итак, мистер Джамиль, я с вами не расстаюсь, — сказала Делара. — А вы мне сейчас подарите свою визитную карточку. Да?»
Ее скверный английский сейчас придавал очарование ее словам. Что значит хорошая актриса — даже собственные недостатки становятся обаятельными.
Потом пошли шорохи и неразличимые голоса. Джамиль ибн Фатали возвращался к своим русским друзьям. Вот он к ним приблизился. Это можно было понять по хрусту и чавканью — братья опять что-то жевали.
«Хорошая баба, — сказал по-русски Костю- ха. — Я бы ей вломил».
«А я бы ей отдался, — засмеялся Леха. — За пару сотен».
«Не старовата будет для тебя?»
«Вы что-то хотите обсудить?» — вежливо спросил мистер Джамиль ибн Фатали.
Похоже, его мучила одышка.
«Скажи ему, пусть сначала отдышится, — сказал Костюха брату. — А то совсем запыхался».
«Мы можем продолжить наш разговор», — сказал Леха.
«Но мы, кажется, собирались вместе уехать и продолжить наш разговор в другом месте?» — напомнил ибн Фатали.
«Если собирались, — хмыкнул Костюха, — значит, едем».
Снова пошли шумы и словесная невнятица.
— Они оделись, — сказал Витя, — наш респондент, назовем его так, надел шубу на фрак, и гвоздика слегка прижалась. Мех не мешает, но настройка могла сбиться...
— Надо ждать, когда они куда-нибудь приедут? — спросил я.
— Если поедут к ибн Фатали, он может дома переодеться.
Оставалось ждать, когда снова можно будет различать голоса. Ждать и уповать на то, что мощности передатчика хватит одолеть расстояние, которое нас будет разделять.
— Давайте сделаем так, — предложил Солонин. — Вы слушайте, тут нужна ваша компетенция, а я, пожалуй, пока темно и холодно, съезжу в особняк на площади Ахундова, где остановился наш друг из Эмиратов. Как бы он не поставил гвоздику в воду, вот что не дает мне покоя. И не понял таким образом, что ему подсунули. Если все о'кей, я просто сменю батарейки, и пусть он себе млеет, глядя на цветок любви. Как вы думаете?
— Второй час ночи, — сказал я.
— Вот-вот, — кивнул Витя. — Самое оно.
— Но у него же охрана.
— Догадываюсь. Так отпускаете меня?
Я помедлил с ответом. Дело опасное. Солонин, конечно, бывал и не в таких переделках. Но все же...
Я с сомнением покачал головой. Потом пожал плечами. Потом развел руками. Словно исполнил ритуальный танец под названием — да делай, что хочешь, все равно вся ответственность лежит на мне.
Витя засмеялся. Потом легко выпрыгнул из кресла и стал собираться.
— Я мигом, — сказал он, шурша своим тренировочным костюмом, на который сверху надел куртку. — Машина у подъезда?
— Минутку, — остановил его я. — Я хочу, чтобы тебя подстраховал Новруз.
— Пусть спит, — отказался Солонин. — Справлюсь сам.
— Поаккуратней, пожалуйста, — сказал я ему, а сам стал набирать телефонный номер.
Трубку подняли после первого гудка, будто среди ночи ждали моего звонка, жалобный женский голос прокричал что-то непонятное через плач детей. Потом трубку так же неожиданно бросили...
13
— Ну, вспомнил, где мог видеть мою трубу? — Гоша тяжело оторвал голову от стола и мутными глазами посмотрел на Олега Томилина.
— Какую трубу? — похолодел Томилин, оглядывая собравшихся.
— Подзорную, — подсказал Коноплев, которому весьма подходила роль «шестерки».
— Нет... — Гоша повертел указательным пальцем перед носом Томилина. — Ту, через которую ты у меня вылетишь...
